Семя зла(Сборник рассказов) - Бейли Баррингтон Дж.. Страница 14

Мысли об этом полностью поглотили нас с Джоулом. Не попали ли мы в тот самый бездонный подземный поток, о котором иногда говорили поэты.

— Но это же просто невозможно! — воскликнул в отчаянии капитан. — Скалы проплывают мимо нас. Живые существа появляются впереди и исчезают сзади. И все-таки мы не в состоянии приблизиться к центру!

Мы начертили круг, представляющий Землю, и решили, что измеритель массы дает несопоставимые ответы потому, что «Прорыв» находится внутри этой окружности. Или здесь уже вступали в силу законы совершенно новой арифметики, где сумма двух слагаемых не была постоянной. И что вообще мы знаем о Вселенной?

Помимо философских рассуждений я думал еще и о том, что, может быть, гауссометр, отводя в землю избыточную энергию, каким-то образом влияет на внешние приборы и измеритель массы. Был единственный способ проверить это.

Капитан Джоул с ужасом взглянул на меня, когда я попросил разрешения отключить гауссометр.

— Но если твоя догадка верна, — сказал он, — нас разнесет ко всем чертям!

— Ну и что? — отчаянно выкрикнул я. — Мы больше не можем так существовать. С тем же успехом можно плыть по реке забвения, кануть в Лету. Если мы отключим гауссометр всего на несколько миллисекунд, то, скорее всего, обойдется.

Мы никого не посвятили в наши планы. Я сам собрал часовой механизм и присоединил его к прибору. Гауссометр отключился на двадцать миллисекунд, но стрелки даже не дрогнули.

— Попробуй еще раз, — приказал Джоул.

Три раза я повторял опыт, затем просто отключил прибор. Оказывается, гауссометр можно было не строить вообще.

— Существует еще одно объяснение, — сказал Джоул. — Но здесь мы уже углубляемся в философию. Это связано с теорией относительности, и выводы могут оказаться гораздо более ошеломляющими, чем считали наши физики.

Мне следовало предполагать, что его спокойный и цепкий ум капитана, в конце концов, выдаст какой-то ответ. Но едва он собрался изложить результаты своих умозаключений, как началась новая атака на «Прорыв». В третий раз подземные обитатели подняли свое оружие.

Небольшая компактная группа кораблей обрушилась на нас с севера. Мы так и не поняли, откуда они появились, — экраны не давали нам ни одной картинки поселений, как это было на более высоких уровнях. Скорее всего, на этот раз атаковали пираты или воинственные кочевые племена, потому что их наступление было яростным, профессионально организованным и смертельно опасным. Вдобавок ко всему, они знали, как взламывать поляризационное поле.

Этот бой потряс нас.

Главной целью нападавших была высадка на борт «Прорыва». Мы истратили весь запас торпед и теперь отбивались сейсмолучами, когда они пробили отверстие в боковой стенке корабля. Мы с Джоулом находились в кабине управления, когда послышались встревоженные крики и странные хлопающие звуки. Спустя несколько минут прогремел оглушительный взрыв. Один из членов экипажа вынужден был взорвать секцию, через которую подземные обитатели начали проникать на корабль. Схватка внутри «Прорыва» была скоротечной, но она стоила нам нашего лидера.

Трое воинов, уцелевших после взрыва, пронеслись по центральному коридору, сея вокруг себя смерть. В считанные минуты они достигли кабины управления. Я никогда не забуду выражения глаз Джоула в момент, когда он потянулся за пистолетом. Я не возьмусь описать и ту сложную гамму чувств, что отразилась на его лице.

В проеме появились невысокие туманные фигуры в громоздких панцирях. Они с ходу открыли стрельбу, и Джоул упал с развороченным правым боком, успев уложить первого из нападавших. Из угла кабины я расстрелял двух других.

Это была последняя встреча с подземными воинами. Мы так и не узнали, почему они прекратили атаку: все наши детекторы превратились в кучу утиля, и с этого момента мы уже не могли вести наружного наблюдения.

Офицеры плотно набились в кабину управления, и я перенес Джоула на кушетку. Дыхание у него было частым и неглубоким, а лицо исказила гримаса боли.

— Мне конец, — прошептал он.

Я осторожно приподнял голову капитана. Он был очень ослаб, но глаза оставались ясными.

— Джоул, — спросил я его, — что нас ожидает там, внизу?

— Это всего лишь моя теория, — ответил он, с трудом выговаривая слова. — Суть в том, что искривляется само пространство. Чем больше сжимается материя… тем больше сокращается и оно.

Джоул смолк, и на какое-то мгновение я подумал, что это были его последние слова. Но он собрался с силами и продолжил:

— Внутри Земли пространство сжимается пропорционально возрастающей плотности. То, что на поверхности считается дюймом, на самом деле может оказаться тысячей миль. Радиус Земли остается неизменным на всех уровнях, — мы сжимаемся, погружаясь во все более плотную материю.

Глаза капитана потускнели, взгляд застыл. Я осторожно опустил его голову. Капитан Джоул был мертв.

Командование «Прорывом» принял я. Пробоина была заделана, все внутренние люки закрыты, свет отключен, оставлено только аварийное освещение. Излучатели перевели в самый экономичный режим и на максимальную скорость. Главное было сохранить поляризационное поле в течение всего долгого движения к центру Земли. Теоретически наша энергоустановка могла работать бесконечно, но и пространство внутри Земли могло оказаться не менее всей Солнечной системы.

Я все больше убеждаюсь в том, что трудно придумать более опасную форму путешествия, нежели на корабле, проходящем сквозь твердую материю. Чем глубже мы опускаемся, тем больше я ощущаю эти тысячи миль твердой породы над нашими, головами, тем больше я погружаюсь в депрессию, и отчаяние охватывает меня… Меня мучает совесть. Это я втянул капитана Джоула в опасную авантюру, это я обрек своих товарищей на путешествие в ад.

Сам корабль превратился в развалину. Люди лежат, никто не дежурит у аппаратов, стреляющих сейсмолучами. Экипаж смирился с мыслью, что этого путешествия нам не пережить.

Такова наша история. Я записал ее, чтобы те, кто найдет наш корабль, когда мы «вынырнем» на другой стороне Земли (поляризаторы автоматически отключатся в этот момент), узнали о том, что их ждет в глубинах планеты…

Согласно показаниям очевидца, местного фермера, корабль появился из склона холма, затем съехал вниз на несколько метров и остановился, уткнувшись в выступавшую скалу.

Бэйн готов был поверить второй части свидетельства, к тому же поломанные деревца подтверждали путь судна вниз по склону. Но первая часть выходила за рамки его воображения, тем более что не было никаких следов разрытого грунта. Он был специалистом по древним цивилизациям, но не мог найти ни одной знакомой черты в облике корабля, гигантский корпус которого длиной в сто пятьдесят метров возвышался перед ним. Поэтому он склонялся к мысли о том, что махина появилась совсем с другой стороны.

— Это должен быть космический корабль, — заявил он специалисту по металлам, прибывшему с целой командой из Сиднея, — но я не могу понять, почему он такой старый. Посмотрите, как он прогнулся! Вы знаете, как это называется? Усталость металла. Но некоторые из сплавов я даже не могу определить!

Бэйн пролистал книгу, взятую из кабины управления, страницы которой были сделаны из металлической фольги. Для него она была практически неопровержимым доказательством того, что корабль прилетел со звезд. Книга явно являлась чем-то вроде бортового журнала, хотя странный шрифт не имел ничего общего ни с одним языком на Земле, древним или современным.

«Мы никогда не найдем Розеттский камень для этого текста», — подумал он. Ему стало грустно оттого, что эти записи никогда не будут переведены.

В этот момент возбужденный профессор Вильсон вылез из корабельного люка и подошел к ним.

— Это на самом деле космический корабль, — сказал он. — Там есть прибор, который измеряет пройденное расстояние посредством электромагнитных частот. Любой физик сможет прочитать его показания. И вы знаете, какое расстояние он показывает? Почти одиннадцать световых лет!