Мой пылкий рыцарь - Хауэлл Ханна. Страница 10

— Значит, с этими людьми вряд ли можно договориться.

— Им можно пожелать только одного — поскорее отправиться в ад. Но должна признаться, что сужу о них только по тому, что слышала от других.

— А почему же я ничего о них не слышал?

— Они лишь недавно начали сеять страх и смерть на нашей земле. К сожалению, еще не нашелся смельчак, который разом бы покончил с этим отребьем. Ты думаешь, они нападут на нас?

— Уверен. Но хотя они и превосходят числом, наша позиция лучше. Им не удастся нас одолеть.

Это, конечно, было хвастовство, но, по мнению Эйнсли, вполне оправданное. И сам Гейбл, и его люди — умелые воины. Пока две противостоящие друг другу силы, не предпринимая никаких действий, обменивались взглядами — напряженными, горящими, полными ненависти, — девушка огляделась вокруг в поисках оружия. Вполне возможно, что норманнам удастся отразить атаку, но велика вероятность и того, что бандиты сумеют взобраться на вершину холма. Эйнсли вовсе не улыбалось оказаться безоружной и беззащитной перед лицом врага, когда это случится. Возбужденные крики дали понять девушке, что времени у нее осталось не так много. Она прекрасно знала, что этот воинственный клич означает сигнал к атаке.

Наконец Эйнсли удалось обнаружить свое оружие в притороченной к седлу сумке, и девушка вздохнула с облегчением. Бандиты между тем громко стучали мечами по щитам, разогревая себе кровь этими звуками. Достав из сумки лук и стрелы, Эйнсли от души пожалела неразумных мужчин, которые свысока относятся к этому средству боя, считая лишь мечи достойным оружием, своего рода символом мужской чести и доблести. В отряде Гейбла, например, всего двое лучников, да и тех он оставил для защиты раненых. Приготовив кинжалы и вытащив из ножен меч, Эйнсли осторожно выглянула из-за спин лошадей. Они по-прежнему скрывали ее от неприятеля, но позволяли видеть все, что происходит вокруг.

Только бы атака началась до того, как Гейбл или кто-нибудь из его людей заметит, что она вооружена! Иначе они наверняка все отберут…

Хотя внутренне Эйнсли уже давно была готова к нападению разбойников, от их боевого клича мурашки забегали у нее по спине. Нападавшие пытались с наскока овладеть холмом, но пока им это не удавалось. Эйнсли выпрямилась, сжимая в руках меч. Страшила встал рядом с ней. Он весь дрожал от напряжения и время от времени угрожающе рычал, готовый защитить свою хозяйку. Раздались первые удары мечей, и тут же послышались стоны раненых, от которых у Эйнсли защемило сердце.

Как она и предполагала, нападавшим вскоре удалось взобраться на холм. Превосходя норманнов численностью, они не сомневались в своей победе, но вскоре выяснилось, что это было ошибкой. Мало кто из них имел мужество противостоять хорошо вооруженным рыцарям, закаленным в боях. Сейчас весьма кстати пришлись бы стрелы и лук, но, похоже, на данный момент лишь у одной Эйнсли имелось это оружие. Но, если она пустит его в ход, Гейбл сразу поймет, что она снова вооружилась, пусть даже для защиты от общего врага. Значит, стоит ей воспользоваться луком, как она в ту же минуту его лишится. А ведь несколько метко посланных стрел живо рассеяли бы толпу, карабкающуюся на холм! Вместо этого мужчины предпочли драться лицом к лицу, орудуя мечами. «Ох уж эти мужчины! — презрительно подумала Эйнсли. — Порой они ведут себя так глупо…» Мужчины считают, что в бою главное — честь, отвага и победа. Она же уверена, что главное — остаться в живых.

Эйнсли постоянно была начеку, стараясь следить за всем, что происходит вокруг, но ее взор нет-нет да и падал на Гейбла. Девушка дрожала от страха за его жизнь и одновременно не могла не восхищаться тем, с какой отвагой он сражается с врагами. То, что эти чувства вызывал человек, взявший ее в плен с целью выкупа, и изумляло, и злило Эйнсли.

Резкий звук, раздавшийся справа, оторвал девушку от этих противоречивых мыслей. Один из нападавших сумел прорваться сквозь ряды норманнов и теперь стоял рядом с ней, скривив в усмешке окровавленный рот. Он явно считал, что уж женщины-то ему опасаться не стоит. Эйнсли мгновенно приняла воинственную позу, вознамерившись доказать этому ничтожеству, что он жестоко ошибается. Их мечи со звоном встретились. Звук удара стали о сталь на мгновение оглушил Эйнсли. «А не слишком ли я самонадеянна?» — промелькнула у нее мысль. Страшила подбежал к девушке и угрожающе зарычал. Пес был готов сию секунду броситься хозяйке на выручку, но знал, что нельзя делать этого без ее приказания. Эйнсли почувствовала, что ее страхи улетучились. Когда наступит решающий момент, ей достаточно сказать одно слово — и противник очутится между двух огней.

Сокрушительный удар Гейбла поверг на землю одного из нападавших. Не успели стихнуть предсмертные крики негодяя, как до рыцаря донесся бешеный лай волкодава. Приказав своим людям оставаться на месте и не преследовать убегающих врагов, чтобы не оказаться в ловушке, Гейбл обернулся туда, где находилась Эйнсли. Надо было выяснить, какая опасность ей угрожает. Проклятие сорвалось с уст рыцаря, когда он увидел, что девушка скрестила мечи с мощным верзилой, явно превосходившим ее и ростом, и силой.

— Она снова вооружена, — заметил Майкл, становясь рядом с Гейблом.

— Ну да. Эта глупая женщина воображает, что она мужчина.

Обведя окрестности быстрым взглядом и убедившись, что бой подходит к концу, Гейбл осторожно двинулся по направлению к Эйнсли.

— Надо было получше спрятать ее оружие.

— Я вполне понимаю ее желание встретить врага с мечом в руках. Мне бы тоже не понравилось, если бы я очутился лицом к лицу с этим отродьем, не имея оружия. Тогда единственным спасением было бы спрятаться или убежать.

— Именно так и спасается большинство женщин. И не старайся умерить мой гнев! Если эта упрямица погибнет, мы не получим выкупа, — проворчал Гейбл, стараясь не замечать иронического взгляда кузена.

По правде говоря, в этот момент выкуп волновал его меньше всего, но он не собирался делиться своими чувствами с не в меру проницательным родственником. Первым делом надо прекратить этот неравный поединок. И Гейбл двинулся туда, где Эйнсли все еще сражалась с верзилой. Гейбл надеялся каким-то образом отодвинуть девушку в сторону и самому закончить бой. Ведь она скоро выдохнется, а видеть ее раненой или убитой было бы выше его сил.

— Черт бы побрал эту своенравную девчонку! — в сердцах выругался Гейбл. — Если я подойду еще ближе, то скорее буду способствовать ее смерти, чем спасению.

Не успел Майкл ответить, как человек, с которым сражалась Эйнсли, вдруг покачнулся. Ни минуты не колеблясь, девушка воспользовалась неожиданно полученным преимуществом и нанесла удар — стремительный и точный. Шотландец рухнул на землю, не издав ни звука. Эйнсли стояла рядом и не могла отвести глаз от человека, которого только что убила. С ее меча капала кровь.

— Эйнсли! — окликнул ее Гейбл. Она вздрогнула и обернулась, не выпуская из рук меч. Он быстро подошел к девушке, встревоженный пепельно-серым цветом ее лица и выражением ужаса, застывшим в глазах.

— Ты и меня хочешь проткнуть? — шутливо поинтересовался он, протягивая ей руку в миролюбивом жесте.

— Тогда я стала бы свободной, — ответила Эйнсли чуть хрипло.

— Нет. Тогда тебя убили бы на месте, только и всего.

— Твои люди не посмели бы убить женщину.

— Даже если бы меч этой женщины торчал из моей груди? Сомневаюсь!

Глубокий вздох вырвался из груди Эйнсли. Она отдала Гейблу меч, угрюмо наблюдая, как он вытирает лезвие.

— Я скорее перерезала бы тебе глотку, чем проткнула мечом.

К ним подошел Майкл. Эйнсли покорно отдала ему остальное свое оружие, на секунду заколебавшись, прежде чем передать второй кинжал. Внезапно на нее накатила тошнота. До сих пор Эйнсли не доводилось никого убивать. Возможно, какая-нибудь из стрел, выпущенных ею во врага, и достигала цели, но вот видеть глаза человека, когда твой меч вонзается в его живую плоть, отнимая жизнь и превращая в бесформенный куль, — с этим она столкнулась впервые. Эйнсли чувствовала слабость. То, что произошло, преисполнило ужасом ее душу.