Его невинная крошка (СИ) - Богатенко Наталия. Страница 50

— А ты не догадываешься? — тихо, дрожащим голосом спросила она, заглянув ему в лицо.

В полумраке оно казалось высеченном из мрамора, с четкими линиями слегка ввалившихся щек, и темнеющими под глазами тенями. Руслан глубоко затянулся, выдохнул струйку дыма.

— Нравлюсь, что ли? — усмехнулся, думая о своем, и в который раз переворачивая жалкие крохи памяти в поисках зацепок.

— Ну, если и нравишься? — храбро подтвердила Алеся, повернулась к нему, прижалась вплотную, избегая задевать повязку. — а я тебе? Я тебе нравлюсь?

Окурок полетел в мокрую от подтаявшего снега траву, и тлеющий огонек потух. Руслан молча взглянул в затянутое тучами небо, рука его скользнула по спине девушки, задержалась на тугих ягодицах. Он уже довольно сносно себя чувствовал, и вместе со здоровьем возвращались и естественные потребности организма.

Проще говоря, ему нужна была разрядка. После странного сна, полного чувственности, возбуждение только увеличивалось, и это доставляло дискомфорт. Он не привык обходиться без секса, и это маленькое открытие стало для Руслана крохотным маячком в глубины прошлого.

— Ты девчонка симпатичная. — сказал он, наконец, оттеснив Лесю вглубь веранды, и порыв ветра тут же захлопнул дверь. — а не боишься? Может, я по жизни какой мудак, убийца, маньяк?

— Мне всё равно. И я в это не верю. — прервал его жаркий шепот, а мягкие девичьи губы неумело, но напористо прижались к его губам.

В большой комнате бормотал телевизор, шел вечерний выпуск новостей. Поначалу Рус не прислушивался, сейчас его волновали дела другие, тем более, что девчонка была не против, чтобы он её трахнул. Неопытная, сразу понял Руслан, и что-то смутное шевельнулось в подсознании.

Робкие пальчики уже расправились с ремнем на его джинсах, и потянули штаны вниз. От Леськи пахло молоком, и он откинул густые светлые волосы, приник в поцелуе к нежному горлу, спустился ниже, накрыл ладонями маленькие холмики грудей. Соски затвердели под футболкой, уперлись в его руки, и он потеребил их, взялся двумя пальцами, чуть крутанул, а потом наклонился, припечатав Лесю к стене, и захватил горошинку в рот.

Девушка выгнулась, зарылась в его спутанные волосы, сдавленно застонала.

«… продолжается расследование по факту гибели Соколова Руслана Андреевича, попавшего в ДТП 12 сентября неподалеку от Чертаново. Представитель МВД Москвы Волоколамского района сообщает, что труп бизнесмена был опознан его сестрой, однако, у следствия возникла масса вопросов…», — долетело вдруг до слуха, и Руслан оттолкнул девчонку, тяжело выдохнул, и двинулся в комнату, где мерцал телевизор.

Фотография в углу экрана уже исчезла, но он её успел увидеть. Несомненно, речь шла о нём. Замелькали кадры места ДТП, берег реки, черный полиэтилен с обгоревшими останками тела. Среди людей Руслану показалось знакомым лицо одного из полицейских, и он прибавил звук.

Петраков, всплыло в памяти. С этим ментом у него неоднократно возникали терки, воспоминание вспыхнуло внезапно, ослепило сознание, а следом пришли и другие. Опустившись в кресло, мужчина, боясь их спугнуть, закрыл глаза, осторожно размышляя над тем, что подкинул рассудок.

— Алеся! — позвал он, и девушка нехотя появилась в комнате, встала перед ним, беспокойно глядя своими большими голубыми глазами.

— Это ты… Тебя считают погибшим?

— Парень, который сюда наведывался с твоим отцом… Он чё-т говорил обо мне? Вспомни, это важно!

— Сказал, как тебя зовут. — поколебалась, и, отведя взгляд, добавила, — он оставил кое-что, сейчас принесу.

Она вернулась через пару минут, присела на диван, и протянула Соколову нечто, завернутое в пакет. Рус выжидающе посмотрел на Леську, и она, вздохнув, ушла. Бросив пульт на столик, он принялся разворачивать таинственный сверток. Внутри обнаружились его водительские права, паспорт, и простой черный телефон.

А еще записка, нацарапанная торопливо, корявым почерком.

«Никуда не уезжай от Николая, я постараюсь вырваться из Москвы и всё тебе объясню. Ему можно доверять. Сим-карта новая, не зарегистрированная, на ней только самые важные номера. Мой — первый, позвони, как придешь в себя. Е». И кто это загадочный Е? Руслан включил мобильник, пролистнул контакты. Егор, Олег, Крошка.

Телефон задолбал, но я не спешу отвечать на звонок, да и смотреть на дисплей тоже. И без того знаю, что это Алекс, в последнее время так называемый папочка просто достал своей навязчивой опекой! Вот пристал же… Кажется, до него не доходит, что я не желаю иметь с ним ничего общего, я не доверяю ему, более того… Боюсь.

Жутко трещит черепушка, вчера я украдкой от деда слиняла гулять с Настькой и та затащила в какой-то кабак. Не помню, кто привез меня домой, может, Симакин? Не, если бы Борька, я бы запомнила, обещал же он вломить мне…

— Очухалась, спящая царевна?

Легок на помине. Приподнимаюсь на локте, комната вроде не вращается. С раздражением прихлопываю мобильник, отталкиваю к стене. Борька пытливо разглядывает, и мне стыдно. Блин, пора завязывать с пьянками, дедушка прав, от этого не полегчает. Я нужна ему. Нужна Маринке.

— Только не ори, понял? — враждебно говорю, покосившись на него, и принимаюсь натягивать джинсы.

— Дядь Гриша тебя зовет. К Маринке поедешь? Он договорился, тебя к ней пустят.

Радостно вскидываю голову, расплываюсь в улыбке. Как я по ней соскучилась! И где была моя голова, она же совсем одна в этом ужасном детдоме, а уж мне ли не знать, каково там маленькой девочке!

— Ты еще спрашиваешь! — готова расцеловать друга, бросаюсь ему на шею, и он снисходительно усмехается, отстраняет меня.

— Кто тебе названивает? — кивает на телефон, и я страдальчески вздыхаю.

— Алекс. Возомнил себя заботливым папашей, прикинь! Задрал уже!

— Иди, душ прими быстренько, щас я с твоим родителем побеседую. — Борька сует в руки махровое полотенце и выталкивает меня из спальни, а я успеваю увидеть, как он тянется за смартфоном.

Задерживаюсь в коридоре, чтобы поднять упавшее полотенце, и слышу, как Симакин рычит:

— Слышь, ублюдок, больше сюда не звони! На хуй ты ей не нужен, усек, да? Еще раз нарисуется этот номер, я тя закатаю в асфальт!

И, это уже мне:

— Алис, а чё твой Алекс цифры каждый раз меняет, когда тебе трезвонит?

— Да нет, со своего звонит! — заглядываю в комнату, непонимающе хмурюсь. — а что?

Борька пожимает плечами.

— Да номерок не определился…

Он был не то, что обескуражен, скорее уж, неприятно удивлен, ну, и чуть-чуть зол. Да что там… Он был просто взбешен! Какой-то молокосос посмел говорить с ним, словно с шестёркой, и такого Руслан не ожидал. Отмахнувшись от назойливой Алеси, пытавшейся помешать ему выйти из дома, он накинул куртку и, яростно прикурив, медленно двинулся в сторону темнеющего леса.

Воспоминания разрывали сознание. С ним происходило нечто, напоминающее американские горки — его то подбрасывало на вершину, и память услужливо раскрывала страницу за страницей, то вновь бухало вниз, и там, в бездне неизвестности, ему было трудно уловить очередную подсказку.

Поддев ногой корягу, Соколов уселся на пень, позабыв о сигарете, и, щурясь от слепящего снега, устремил взгляд вдаль. Было морозно, температура падала, близилась ночь. Небо прояснилось, на темном бархате мигали алмазные звезды, и здесь, в этой глухой тишине, хорошо думалось…

Неожиданно болью кольнуло в груди, в ушах послышался озорной, насмешливый женский смех, и нежный голосок произнес:

«— Ты ведь любишь меня? Ну, скажи, скажи, что любишь!..»

Алиса… Его маленькая девочка, его Крошка.

Во рту ощущался противный горький привкус, и мужчина смачно сплюнул. Выудил из кармана телефон, озябшими пальцами держа перед глазами, ткнул в один из номеров, и, скривив губы, поднес к уху. Если щас опять ответит этот мелкий мудак…

— Алло? — это был не тот парень, голос принадлежал пожилому человеку, и в нем проскальзывало нетерпение. — алло, кто это?