Жена напоказ (СИ) - Счастная Елена. Страница 18

— Хорошо, — наконец проговорила Дениза. — Учиться или нет, дело твоё. Хоть даже твои «незначительные» способности при должном подходе можно было бы развить до приличного уровня. И это повысило бы твой статус в глазах Совета.

Но я не собиралась продолжать эту тему. А настойчивость Совета в желании сделать из меня адептку в хламиде с гербом Санктура и вовсе наводила на нехорошие подозрения. Нет уж, живой я им не дамся!

Ещё и поэтому мне нужен муж. Не просто аферист без имени, готовый за плату изображать пылкую любовь, но тот, кто поможет мне разогнать стервятников, что так и норовят выклевать глаза.

— Передай Совету Академии, пусть готовят список тех, кто может претендовать на поощрение Фонда, — прервала я вдохновенные уговоры Денизы. — Если они решили устроить собрание раньше, то пожалуйста.

Закончив весьма постылый завтрак с Денизой и спровадив её наконец, я отправилась в кабинет, чтобы выяснить, какие вести до меня хочет донести управляющий. На столе в пятне света, падающего в окно, лежало письмо со знакомыми завитушками заглавных букв, которые так нежно и необъяснимо любил Перетт. Не знала бы, что послание от него, подумала бы, что от адептки той же пресловутой Академии, которой Дениза прожужжала мне все уши.

Я развернула чуть надушенный листок и пробежалась взглядом по строчкам.

Сразу стало как-то тревожно на сердце. Перетт вообще редко когда дёргал меня из пустой прихоти. Его колоссального опыта хватало на то, чтобы многие вопросы решать самому. В конце концов, за это он получал очень немаленькое жалование. Благодаря чему в прошлом году отстроил небольшой особняк на выделенном ему Эдгаром участке земли.

Впрочем, несмотря на его самостоятельность, я никогда не гнушалась тем, чтобы проверить, как идёт работа. Старалась контролировать всё так, как учил меня Эдгар.

К слову, я как раз была на винограднике, что располагался в долине имения Эйл, буквально на днях. Проверяла вместе с Переттом и другими работниками, как перезимовали нежные южные лозы. И если уж управляющий просит снова приехать, значит, случилось что-то важное. Но что-то, о чём он опасается напрямую сказать в письме.

Потому, уже ничуть не мешкая, я переоделась сообразное выезду платье и отправилась на винодельню. По дороге несколько раз перечитала послание управляющего — отчего растревожилась только сильнее. Карета резво спустилась по мощёной дороге с горы, на которой вот уже вторую сотню лет стояло имение Эйл, и покатила по улочкам небольшого городка Пайет. Жители его почти все так или иначе были заняты на работах в одной из самых крупных виноделен королевства — Шато Д’Амран. И не просто самых крупных, а самых известных и укрепляющих своё имя всё больше год от года.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И чего бы мне хотелось меньше всего, так это опорочить память своего мужа слухами о том, что на виноградниках что-то не в порядке. Или некими грязными делами, что могли сейчас закрутиться с лёгкой руки его сына.

Управляющий Перетт Орм встретил меня почти у самых ворот. Подал руку, помогая выйти из экипажа, и задержал мою ладонь в своей на какую-то долю мгновения дольше необходимого.

Я уже давно заметила за ним эту особенность — ещё в то время, когда Эдгар был жив. Порой Перетт давал себе ничтожную волю — дотронуться до меня как бы невзначай или пожать руку, когда это было в общем-то не нужно. Причём умудрялся делать это так, что я скорее склонна была бы подумать, будто мне мерещится. Но взгляд Перетта только подтверждал все мои подозрения на его счёт.

Впрочем, я всё равно старалась делать вид, что ничего не замечаю. Даже цветов, что он время от времени оставлял у меня на рабочем столе. Такую вольность он начал позволять себе уже после смерти Эдгара.

— Я рад, что вы приехали так скоро, ваше сиятельство, — закончив свой привычный ритуал с пожатием моей руки, Перетт торопливо её отпустил. — Честное слово! Творится что-то неладное.

Он шумно вздохнул и устремил взгляд вдаль.

— У вас, месье Орм, каждые две недели творится что-то неладное, — мягко укорила я его.

Но пусть лучше управляющий будет слишком бдителен, чем недостаточно. К тому же, на этот раз, предчувствие подсказывало мне, что беспокойство Перетта вовсе не пустое. Он сегодня как-то особенно бледен, на аристократично впалых щеках двухдневная щетина. Даже всегда аккуратно зачёсанные от висков каштановые волосы слегка растрёпаны — небывалое для него дело!

— Сейчас сами всё увидите, ваше сиятельство, — не стал спорить Перетт.

Порой то, что он называет меня исключительно «ваше сиятельство», вызывало недоумение. Будто он не помнит моё имя. И произносил он это так, словно само звучание слов доставляло ему удовольствие. Через некоторое время я привыкла, оставив попытки переучить его и заставить обращаться ко мне хотя бы «миледи».

Мы миновали широкий, чисто убранный двор винодельни перед главным особняком Шато, по чуть сыроватой дорожке: оказывается, ночью в окрестностях Пайета прошёл дождь. Перетт помог мне переступить через лужу. Незаметным — как он считал — жестом поправил безупречно повязанный шейный платок.

— Как прошёл бал у герцогини? — поинтересовался как бы невзначай. — Я слышал, там было несметное количество знатных людей. И магов.

Да, маги были — и этот факт особенно меня удручал.

— Всё прошло прекрасно, Перетт, — проговорила я так, чтобы показать ему, что этот разговор продолжать не желаю.

Мы прошли между постройками винодельни, окружённых, как и всегда, особым запахом смеси вина и магии. И дальше пошли по тропинке в гору. Пришлось раскрывать зонт, потому что солнце сразу же хорошенько ударило в затылок. Парило нещадно.

Ровные ряды лоз змеились по холмам, спускались зелёной лестницей к подножью склона. Между ними виднелись фигурки работников в широкополых шляпах — и всё, кажется, было спокойно.

Но когда мы приблизились к той части виноградника, где рос тот самый сорт Ленойр, что мы с Эдгаром привезли с приморского юга соседнего королевства Фалайс, Перетт заметно разволновался. Платок, которым он то и дело протирал виски, замелькал чаще, а вопросительный взгляд виноградаря окончательно прилип ко мне, словно каждый миг он ждал моей реакции.

— Что это?!

Я остановилась и, сняв перчатку, кончиками пальцев потёрла виноградный лист, который покрывал пепельного цвета налёт. Пока что больше по краю — но болезнь явно быстро распространялась и скоро могли пострадать соцветия. А если так, то это просто катастрофа.

Ленойр — виноград с совершенно неповторимым вкусом и ароматом. А ещё очень капризный: в районах более северных, чем его родина, приживается тяжело. Мы с Эдгаром потратили немало средств, усилий и магии, чтобы лозы начали плодоносить вовремя. И именно с использованием этого сорта было изготовлено то вино, что так понравилось герцогине.

А значит, мы внезапно оказались близки к краху многих планов и надежд.

— Оидиум? — я подняла взгляд на замершего рядом Перетта.

Тот чуть помедлил с ответом, словно решал, как лучше преподнести мне эту новость.

— Я тоже так подумал, ваше сиятельство, — он вздохнул и коротким жестом дёрнул явно стесняющий ему дыхание ворот. — Даже беспокоить не хотел поначалу. Тут и моей магии хватило бы, чтобы справиться. Сколько раз бывало… А тут ещё жара эта.

— Ну? — подогнала я виноградаря.

— Я и состав подготовил, и магией приправил, как нужно, ваше сиятельство. Чтобы поскорее подействовало. А оно, кажется, только быстрее начало ползти.

Я наклонилась и осторожно втянула носом запах, что ощутимо исходил от листьев. Похоже, опрыскивали не так давно — ещё чувствуется серный дух. Но вот помимо этого в общую почти истаявшую магическую ауру вплетался чужеродный, раздражающий.

— Чья-то магия?

— Не исключаю, ваше сиятельство, — серьёзно подтвердил Перетт. — Но я чужие и вредоносные ауры почти не чувствую. Я больше по…

— Я знаю.

— Но первый раз такое, что при оидиуме не помогли мои средства! — совсем разволновался виноградарь и наконец ослабил шейный платок, наплевав на приличия.