Парень из ларца - Коннингтон Дж.Дж.. Страница 11

– Или в руках того, кто тасует карты? – усомнился сэр Клинтон. – Любой фокусник-любитель сможет подстроить это. Теперь к иерархии.

– Некоторые никогда не подымаются выше звания Неофитов, – продолжил Эллардайс. – Насколько я понял, в этой группе остаются те, у кого ни денег, ни мозгов. Их развлекают фокусами с дощечкой для письма и прочими старыми трюками. Меня сразу же продвинули в Архиереи, так что я не знаю, чем занимаются Жрецы Воздуха. Можете спросить Дафну. Она застряла на этом уровне.

Сэр Клинтон обернулся к девушке.

– Можете ли вы дать нам некое представление об этом?

– Ну, – задумчиво ответила она, – есть пара своеобразных моментов, но мне сложно сказать наверняка. Я не следую объяснениям Ашмуна. Мне кажется, что они наполнены идеями, о которых я никогда не слышала раньше. Здесь почти так же плохо, как с Блейком – я просто не могу его читать, ни за какие деньги. Все, что я поняла: каким-то образом Новые Силы высвобождаются из-за игры на скрипке…

– Да? – сэр Клинтон даже привстал.

– Лучше перескажу вам, что я видела, – продолжила Дафна. – Он усадил нас вокруг небольшого карточного столика, ну, знаете, одного из тех, что используются на спиритических сеансах. И столик немного шевелился… левитация, или как там они это называют? Но, похоже, ему что-то не понравилось, он сказал что-то про слишком большую силу. Так что в следующий раз он привинтил столик к полу, и он не смог двигаться, левитировать, или как там это называется? Я помню, что на этот раз не было ни гаснущих огней, ни чего-либо подобного. После того, как мы расселись, и ничего не произошло, он взял скрипку и сыграл пассаж. Получилось не очень-то красиво, честно говоря, мне пришлось стиснуть зубы из-за этой какофонии. Но что-то начало происходить. Стол заговорил.

– Вы имеете в виду постукивание? – спросил Уэндовер.

– Я не имею в виду постукивание! – возразила Дафна. – Это были слова. Они прозвучали довольно странно – как если бы в храме заговорило что-то нечеловеческое. Если бы не было освещения, мне стало бы по-настоящему жутко.

– Через репродуктор? – скептично предположил Уэндовер.

Дафна покачала головой.

– Он раздался не из-под стола, а сверху – прямо среди нас, – уверенно сказала она. – Нельзя спрятать репродуктор в обычном карточном столе, даже если это одно из тех очень тонких современных устройств. Мистер Уэндовер, я не совсем дуреха, и внимательно присматривалась. Там не было ни проводов, ни чего-то подобного.

– И что же он сказал? – поинтересовался сэр Клинтон.

– Ох, началось со стонов, или чего-то подобного. Что-то из одних гласных звуков, вроде: «У-у-и-и-а! У-у-и-и-а!». Более-менее так. Из-за этого мне стало не по себе. Конечно, я убедила себя в том, что это просто новый трюк. Но он действовал мне на нервы. Знаете, как могут нервировать пара котов за окном? Вы говорите себе: «Это просто кошки», но это не помогает. Эти кошачьи вопли жутко пугают меня. Со столом было точно так же, только хуже: он завывал то громче, то тише, словно кошка, но при этом еще и с какими-то новыми отвратительными нотками, которые пиликали на нервах. Ненавижу это. Затем прибавились и согласные, но поначалу все звучало, как совершенная тарабарщина. Но через некоторое время он начал говорить по-английски.

– И что же он тогда сказал? – допытывался Уэндовер.

– Не очень много и очень несвязно. Что-то о лагере Цезаря, нарушении покоя и о смерти… И думаю, он упомянул о том, что мистер Деверелл будет убит. Затем он прекратил говорить, снова перейдя на тарабарское наречие, которое под конец перешло в стоны. И затем все закончилось. Да мне больше и не хотелось его слушать. Этих завываний с меня было достаточно. Уф! Ужас просто.

Она на мгновение замолчала, как будто собираясь с мыслями. Затем девушка продолжила:

– Я убедила себя, что это был трюк. Но мне было до того не по себе, что я наотрез отказалась от повторения этого эксперимента. Материализовавшиеся цветы или что-то подобное – типичны на сеансах, и против них я бы не возражала. Но этот голос… Ну, те, кому он нравится, те могут слушать. А я не могу. Так я и сказала мистеру Ашмуну. Он выглядел немного расстроенным. Может, поэтому я и не прошла в Архиереи.

– Что-нибудь еще затронуло вас?

– Да, был еще один момент, который я не поняла. Я не хочу сказать, что все остальное я уже видела и могу прямо заявить, в чем там трюк, это не так. Но одна вещь поразила меня. Там был маленький стеклянный аквариум. Как обычный: с водорослями, камешками и снующими в воде рыбешками. Мистер Ашмун сказал, что продемонстрирует нам свою Новую силу. Он разместил вокруг аквариума пару больших ламп и включил их на обычную яркость. Затем он ушел в другой конец комнаты и сыграл пару пассажей на скрипке. Тогда все рыбки остановились и пошли на дно – они умерли.

– Возможно, электрический удар? – предположил Уэндовер.

– Нет, не думаю, – ответила Дафна. – Я тоже заподозрила что-то такое, но вспомнив, что мистер Ашмун не запрещал нам касаться аквариума, я невзначай дотронулась до него. Мой палец как раз касался металла, когда рыбешки умерли. Так что это вовсе не похоже не электрический удар, не так ли?

– Умно, мисс Стэнуэй, – искренне заметил сэр Клинтон. –Вы бы не смогли сделать ничего лучшего. И у вас, должно быть, хорошие нервы, раз вы решились на это. Никому не нравится удар током, пусть даже и мягкий.

– Мои нервы оказались не на высоте, когда я услышала тот голос, – честно призналась Дафна. – Если это был голос. Вы не считаете, что нас могли загипнотизировать? Так, чтобы мы вообразили, будто слышим его? Но временами он звучал так реалистично, хотя… Это ведь можно объяснить гипнозом, так ведь?

– Я никогда не слышал о подобном деле: чтобы одновременно и без собственного ведома была загипнотизирована дюжина человек, – ответил сэр Клинтон. – Но я, конечно, не эксперт по гипнозу. А теперь я хочу задать пару вопросов. Как вас собирали на встречи? Посредством объявлений?

– Иногда через объявления. Но чаще письмами, написанными в том же стиле, что и объявления. Думаю, объявления исчезли из боязни привлечь слишком большое внимание.

– Очевидно, он набрал необходимое количество человек, – заметил старший констебль. – Он когда-либо пытался получить от вас деньги?

Дафна покачала головой.

– Нет, насколько я могу судить, он не взимал никаких пожертвований. Но людей с деньгами в моей группе не было. Они поднялись выше. Фрэнк мог заметить что-то такое.

Сэр Клинтон обернулся к доктору.

– Нет, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Он не просил ни фартинга, даже на покрытие почтовых расходов. Все было совершенно безвозмездно. Но, с другой стороны, я подозреваю, что он откуда-то получал деньги. Старый Сильвуд – осел с деньгами. Я заметил, что он важничал, словно знает больше нас. Дескать, ему открыты таинства и все такое. Но у меня нет доказательств, что он платил. Но для себя я в этом уверен. И, Дафна, насчет твой сестры...

– Агаты? – усомнилась Дафна. – Да она проглотит все, что ей скажет мистер Ашмун. У нее всегда были наклонности ко всему такому: хиромантии, спиритуализму, приметам и всевозможным суевериям. И денег у нее много. Но… не думаю, что она расстанется с ними, кроме как по очень веской причине.

– Может, и так, – заметил Эллардайс. – По крайней мере, я надеюсь на это. Ради ее же блага.

– Они говорят о миссис Пайнфольд, – Уэндовер пояснил сэру Клинтону. – Она – молодая вдова.

Сэр Клинтон кивнул и обратился к Эллардайсу:

– Видели ли вы чудеса среди Архиереев?

– В общем говоря, у нас было больше слов, чем дел, – ответил доктор. – Этот Ашмун весьма убедителен. Мастак говорить так, что звучит значительно, но это лишь видимость. Ноумены, феномены, квинтэссенции, шестое измерение и прочие невероятные вещи. Он силен в разговорах о том, что наши чувства не идут в ногу. Например, возьмем кусок сахара (если только мы сможем найти его в наши дни). Вы можете посмотреть на него, потрогать его. Но теперь растворите его в воде. Сахар остался сахаром, а вы не можете ни увидеть, ни потрогать его. Но вы знаете – он там, ведь вода стала сладкой. Вы не можете увидеть запах, но можете его почувствовать. Можете услышать звук, но не можете потрогать его, попробовать на вкус, увидеть или понюхать. Видите, как качается дерево, но не можете увидеть ветер, который его качает. Как по мне, детский сад! Но облеките это в заумные слова, и чудо – тупицы впечатлены! Чем меньше они понимают, тем больше изумляются. Убедите их, что они что-то узнали, и они проникнутся новым чувством.