Угрюмые твари (СИ) - Гришанин Дмитрий. Страница 29
Обезглавленный «погонщик» рухнул на головы соплеменников.
Я же аккуратно спланировал следом, на последних секундах действия Дара. И добил Шпорой оглушенных падением тела тварей.
Гибель лидера подорвала боевой дух орды слепунов. Уже почти задавившая нас волна тварей вдруг утратила начальный яростный напор. Из подземных нор перестало прибывать пополнение, а только-только вскарабкавшиеся на перрон слепуны в панике стали разворачиваться и бросаться обратно вниз.
На платформе осталось всего полтора десятка взбесившихся от запаха крови берсеркеров. Сквозь их нестройные ряды мы снова пробились друг другу и, образовав цепь, легко отбили последнюю яростную, но малочисленную атаку.
Лишь пятерым из отряда повезло отпраздновать победу стоя на ногах: мне, Свину, Люсьен, Пастуху и Гривню. Все мы были изрядно потрепаны, но живы и относительно здоровы.
Чего точно нельзя было сказать о Мухоморе со Стаканом – мало того, что оба парня после кислотных ожогов превратились в лишенные кожи куски кровавого мяса, еще их основательно порвали и погрызли дорвавшиеся до свежатинки слепуны. В общем оба были не жильцы, и Люсьен, махнув на них рукой, оставила спокойно помирать.
Благо, в отряде было аж два приста. У Люсьен, правда, скромный Дар пока полностью находился в откате. Но у Овечки, после недавно откатившегося первого воскрешения, в загашнике теперь имелась возможность воскресить аккурат двоих членов отряда. Вот только самой Овечке в бою твари изрядно намяли бока, и Люсьен направила все свои целительские силы на восстановление нашей незаменимой малышки.
Дожидаясь, пока целительница поставит на ноги приста, мы занялись сбором трофеев, благо тварей на платформе накосили изрядно. С высокоуровневой троицы удалось собрать аж десять звезд: шесть черных, три белых и одну золотую. И со всех слепунов – двести восемь споранов. Пакет Пастуха, после доложенной партии трофеев, раздулся, как маленький воздушный шар.
Пока мы вскрывали и потрошили споровики, а Люсьен штопала и бинтовала раны Овечки, оба смертника тихо померли. И неожиданно быстро, вероятно под воздействием истончившей ткани тела кислоты, практически сразу же стали чернеть.
Пришлось едва очухавшуюся Овечку в спешном порядке переносить к телам парней. Начать прист решила со Стакана, посчитав более крепкое тело кваза способным дольше противостоять посмертному тлению, и просчиталась. Мухомор рассыпался черным прахом за несколько секунд до того, как открыл глаза воскрешенный Стакан.
– Да как так-то! – в бессильной злобе шарахнула ладонью по полу Люсьен, сидящая в изголовье развеявшегося кваза. – Уже третьего человека в этом гребаном подземелье теряем! Свин, нахрена ты нас сюда затащил?!
– Это самый безопасный путь через город, – проворчал командир.
– Безопасный?! Ты это… – она схватила перемазанную черным пеплом куртку кваза и швырнула в любовника, – …называешь безопасный!
– Прекрати истерику! – рявкнул Свин. – Нам осталось пройти всего один гребаный тоннель! И мы свалим нахрен отсюда!
– Да в жопу твой тоннель! Меня задрала кромешная тьма кругом! Хочу на солнце!
– Дорогая, ну потерпи еще чуть-чуть, – перешел с крика на уговоры Свин. – Ты же знаешь текущий расклад. Наверху смерть с почти стопроцентной вероятностью. А если двинем через тоннель… Пастух, какова вероятность нашего успешного прохода?
– Тринадцать процентов, – тут же отозвался ухмыльнувшийся старик.
– Вот видишь, целых тринад… Чего? Старый, ты че несешь!
Люсьен расхохоталась.
– Ситуация поменялась, – развел руками Пастух. – Не знаю, что там слепуны в тоннеле приготовили. Но что-то для нас крайне опасное… Пожалуй, я поддержу Люсьен. Для отряда безопасней будет сейчас подняться наверх и попытаться прорваться по улицам. Там вероятность успеха тоже невелика – всего двадцать семь процентов. Но это все же вдвое больше тринадцати.
– Млять, Пастух! И когда ты мне собирался об этом сказать?! В тоннеле?!
– Но мы же еще туда не зашли…
– Свин, отстань от человека, – вступилась за деда Люсьен. – Решай, уже, куда двинем дальше?
– Разумеется, наверх, – проворчал командир. – У меня самого эти чертовы подземелья во уже где!
Глава 22
Глава 22, в которой звери превращаются в ловцов, а бывшие ловцы умирают от зверских ножей
Мы друг за дружкой поднимались по длинной лестнице эскалатора, потолок над нашими головами был чист, и ничто не предвещало беды. Но идущий следом за Свином Пастух вдруг цапнул командира за куртку, вынуждая остановиться.
– Гаси факел! – приказал старик.
И Свин, не раздумывая, подчинился. Мгновенно сбил вниз пылающую тряпку и затоптал ногами.
Как только яркий свет вокруг погас, в навалившейся тьме стал заметен доносящийся с верхотуры свет.
– Быстрее! Ходу! – заторопил отряд Пастух. – Если они нас опередят, перебьют, как глухарей!
Напуганные и ничего не понимающие, мы рванули вверх, как нахлыстанные, и добежали до конца лестницы за считанные секунды.
Кто «они»? – стало понятно, когда, взобравшись на верхотуру, увидели через стеклянные двери вереницу наплывающих из коридора фонарей. Свет которых демаскировал сеть кислотных нитей вокруг трех из пяти закрытых турникетов.
– Боты! – ахнула Люсьен.
Свин подскочил к безопасному проходу, раздвинул створки, проскочил сам и позволил пробежать следом всем остальным. Оказавшийся первым Пастух рванул к боковой двери в кассовую комнату, надавил на ручку, и прошипел хвалу Стиксу, когда дверь бесшумно поддалась.
Через четверть минуты все сгрудились на кортах на полу крохотной комнатки. Сидели так тесно, что буквально упирались локтями друг другу в бока, но из-за огромного в полстены кассового окна, с видом на турникетный зал, иначе укрыться от идущего на встречу отряда ботов было решительно невозможно.
– Выследили все же твари! – прошипел Свин.
– Скажи спасибо, что в тоннель не пошли, – шепнула в ответ Люсьен. – Там боты нас бы вместе со слепунами, как крыс, потравили.
Из зала послышалось шипенье, за которым последовал короткий удар и хрустальный звон разбивающегося стекла.
– Лихо работают, – едва слышно прокомментировал Гривень, из-за кошачьего зрения единственный способный подглядывать во тьме за происходящим за стеклом. – Прикиньте, они кислотную сеть на дверном проходе хренью какой-то из баллона заморозили. Потом просто кулаком тюкнули, и она рассыпалась.
За стеклом стало заметно светлее. Лучи фонарей забегали по стенам зала, некоторые попали на наше окно. Гривень, от греха подальше, вместе со всеми прижался к полу.
Зловещую тишину вдруг взорвал забористый мат, тут же заглушенный грохотом автоматной очереди и сочным шлепком упавшего с высоты тела.
– Похоже, слепуна пристрелили, – не удержался от комментария Гривень, за что с обеих сторон получил локтями под ребра от меня и Стакана, и обиженно заткнулся.
– Слестл, Глузл – свет! Барубл, Сагурл – гранаты к бою! – посыпались приказы из зала строгим женским голосом. – Трестл – проверь споровик твари!
Снова снаружи послышалось уже знакомое шипенье, удары и звон бьющейся сети. Потом что-то ярко полыхнуло и в зале стало светло, как днем. И даже в нашем кассовом закутке мы смогли отлично видеть друг друга.
Приподнявшись, Свин выглянул в окно и шепотом объяснил:
– Прожектор над турникетом установили, луч вниз направили.
– Судя по горе трупов внизу, наши клиенты только что там были, – объявила в зале дама-командир.
– Госпожа капрал, может тогда не надо гранатами-то? – робко поинтересовался мужской голос.
– По инструкции положено, – холодно ответила невидимая дама.
– Но там ведь и так все твари перебиты…
– Разговорчики, Сагурл!.. Что с гранатами?
– Все готово!.. Разрешите запустить?!
– Запускайте!
Раздались четыре гулких хлопка.
И Свин глухо выматерился в кулак.
– Надеть маски! – распорядилась командирша и через секунду приглушенным маской голосом продолжила: – Слестл, Глузл – остаетесь здесь, наверху! На вас свет! Остальные – спускаемся вниз и ищем следы клиентов на платформе!