Подлинное искупление (ЛП) - Коул Тилли. Страница 65

— Тетя Фиби сказала…

Грейс взглянула на Руфь, словно прося позволения. Руфь одобрительно кивнула головой. Грейс подошла к Лиле поближе и проговорила:

— Тетя Фиби сказала, что ты будешь моей… мамой?

Девочка сглотнула.

— Ты… это правда? Ты моя мама? У меня никогда ещё не было мамы.

Лила с Каем на секунду отвернулись, пытаясь сдержать слезы. Затем Лила улыбнулась и кивнула головой.

— Да, Грейс. Я буду твоей мамой.

Улыбка Грейс буквально осветила потемневшее небо. Она нерешительно придвинулась к Лиле, и Лила нежно ее обняла. Широко улыбнувшись, Лила посмотрела на Кая. Она отстранилась от девочки и указала на него.

— Кай, мой муж… Он будет твоим папой, Грейс. Он будет твоим папой…

Грейс взглянула на Кая, и он стиснул челюсти.

— Привет, малыш, — хрипло сказал Кай.

Грейс ему улыбнулась, и я услышал его судорожный вздох.

— Ты тоже на меня похож, — проговорила Грейс, тронув рукой свои волосы.

— Да, — прохрипел Кай. — У нас с тобой одинаковые волосы и глаза, малыш.

Грейс оглянулась на Лилу.

— Тетя Фиби тоже будет жить с нами?

Вопрос Грейс обрушился на внезапно обретенное счастье Лилы, словно ведро ледяной воды. Рядом с Грейс присел Стефан.

— Грейс, тете Фиби пришлось ненадолго уехать. Она хотела, чтобы ты сначала познакомилась со своими новыми родителями.

Малышка кивнула, словно посчитала это вполне логичным.

— А у нас есть свой дом? — спросила Лилу Грейс. — Тетя Фиби сказала, что у тебя будет дом. С кроватью.

Она помолчала, а потом произнесла:

— Я никогда раньше не спала на настоящей кровати. Только на матрасе, что лежал на полу в детской комнате. Пророк сказал мне, что я скоро буду спать с ним. В настоящей кровати, но этот момент ещё не настал.

От слов Грейс Лила вздрогнула, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы снова взять себя в руки. От одной мысли о том, что Иуда хотел сделать с этим ребенком, меня замутило.

— Да, — задыхаясь, сказала Лила. — У нас есть свой дом… с комнатой, которая, кажется, только тебя и ждала.

Грейс засмеялась от счастья, а Лила стояла и с ошеломлённым выражением лица глядела на своих сестер.

— Пойдем, малыш, мы покажем тебе твой новый дом.

Кай наклонился и взял Грейс на руки. Лила, Кай и Грейс ушли, Грейс всё время смотрела на них в полном восхищении.

Остальные братья тоже начали потихоньку заходить в клуб. И я понятия не имел, какого хрена мне делать. Неожиданно рядом со мной оказалась Белла, совершенно потрясенная всем случившимся.

— Белла, — окрикнула ее Мэй. — Я отведу Стефана и Руфь к себе домой, чтобы они могли отдохнуть. Стикс даст двум другим твоим друзьям комнаты в клубе.

Мэй посмотрела на меня и улыбнулась.

— Уверена, что ты хочешь побыть с Райдером.

Стикс зыркнул на меня многозначительным взглядом. Я понял его намёк, его безмолвное послание. Потом он поднял руки и сделал мне несколько знаков. Я кивнул, затем потянулся к Белле.

— Что он сказал? — спросила она.

Я натянуто улыбнулся.

— Что я могу привести себя в порядок в клубе, в его старой комнате.

От улыбки Беллы у меня сжалось сердце.

— Он снова тебе доверяет? — с надеждой спросила она.

Я пожал плечами.

— Не знаю.

Белла коснулась ладонью моей щеки.

— Пойдём. Тебе нужно отдохнуть. Нужно вымыться.

Я последовал за Беллой к зданию клуба, а потом отвел ее в старую комнату Стикса. Здесь всё осталось таким же как раньше. Белла закрыла за нами дверь, заперев от всего внешнего мира, и встала передо мной. Я не знал, что сказать.

Моё сознание окутал густой туман. Глаза жгли слёзы. И я очень устал.

Просто чертовски устал.

Не говоря ни слова, Белла начала сбрасывать с меня одежду. Я не сопротивлялся. Пока она стаскивала с меня куртку и рубашку, мои руки безжизненно висели вдоль тела. Все время, пока она меня раздевала, я смотрел на ее потрясающее лицо, и в моём скованном оцепенением сердце мелькнул слабый проблеск надежды.

Потому что теперь она станет свободной.

— Сколько тебе лет на самом деле? — спросил я.

Я вдруг осознал, что ей вовсе не двадцать три. Что это было очередной уловкой, чтобы Иуда не узнал, кто она такая.

Белла замерла.

— Двадцать шесть. Мне двадцать шесть лет, — она провела рукой по моему голому торсу. — А тебе?

— Двадцать четыре, — произнёс я. — Но я чувствую себя стариком. Мне кажется, будто я прожил тысячу жизней.

Я прислонился к двери.

— Я устал, Белла. Я… я так чертовски устал.

На ее лице промелькнуло беспокойство. Не говоря ни слова, она взяла меня за руку и повела в ванную. Как всегда, ванная была чистой и полностью укомплектованной полотенцами и всякой прочей хренью, какая только могла понадобиться — клубные шлюхи всегда стремились получить одобрение. Белла подошла к душу. Она какое-то время пыталась разобраться с тем, как он включается, но вскоре в ванную заволокло паром. Я вдохнул теплый воздух и закрыл глаза.

Внезапно нежные руки коснулись пуговицы на моих кожаных штанах. Я посмотрел вниз; Белла стянула их по моим ногам, пока они совсем не упали, и я не предстал перед ней совершенно обнаженным.

Она сбросила с плеч бретельки своего платья. Когда платье скользнуло к ее ступням, и мне открылось ее прекрасное, совершенное тело, мне оставалось только смотреть.

Белла была такой красивой, такой доброй и такой чертовски сильной…

Я ее не заслуживал.

Она взяла меня за руку и повела в душ. Когда на мою истерзанную ранами и порезами кожу хлынула обжигающая вода, я зашипел. Белла развернула меня к струе воды, и я не противился. Сейчас мне не хотелось принимать никаких решений. Мне больше не хотелось брать на себя ведущую роль. Не хотелось думать, не хотелось вспоминать… ничего.

Вода потоком лилась мне на голову. Руки Беллы скользнули к моему телу. Она принялась смывать с меня остатки сегодняшнего дня — кровь, дикий ужас от собственной беспомощности, от того, что я не в силах спасти невинных людей.

Когда сквозь щели в броне моего сознания начали просачиваться воспоминания, у меня перехватило дыхание и, чтобы не упасть, я ударился ладонями о кафель. Но Белла не остановилась. Ее руки втирали мне в волосы и бороду шампунь, смывая с них кровь… целое море грёбаной крови.

Затем, одно за другим, на меня лавиной хлынули лица мертвых… множество лиц, испуганных лиц мечущихся, взывающих о пощаде детей, которым так никто и не протянул руку помощи. Людей, в которых стреляли, когда они пытались убежать, боясь умереть. Крики, заглушающая страдания музыка.

Потом появился Иуда… он задыхался, называл меня «братом», говорил, что любит меня, пока я наблюдал за тем, как его глаза теряют свой свет, свою жизнь… «Каин… Каин…». Его, сука, затихшее сердце.

Громкий, наполненный болью крик расколол царящую в дýше тишину. И только когда я упал на пол, то понял, что этот крик рвался из меня. У меня подкосились ноги, и я сел, сгорбившись, под тяжелым потоком воды.

— Райдер! — воскликнула Белла и опустилась рядом со мной.

Мои длинные мокрые волосы упали мне на лицо. Но руки Беллы подхватили меня и прислонили к стене.

— Райдер… малыш…, — прошептала она.

Ее нежный голос был полон сочувствия. Это только усилило боль. Я попытался помотать головой, чтобы избавиться от нежелательных образов, чтобы выбросить из памяти эти крики. Но они никуда не делись. Они становились только громче. Оглушительные, мучительные крики ужаса.

Я качнулся вперед, зажав уши руками. Вода продолжала лить нескончаемым потоком, и воспоминания тоже. Настойчивые пальцы обхватили мои запястья, отрывая руки от моей головы.

— Белла, — прошептал я, мой голос прерывался от напряжения. — Я его убил… Я его убил потому что он погубил их всех.

Белла кивнула головой, придвигаясь ко мне все ближе, пока не прислонилась лбом к моему лбу. Почувствовав на себе ее тепло, то, как ее нежные руки пробегают по моим волосам, скользят по моей коже, я зарыдал еще сильнее. Но я не мог прекратить мучения. Не мог прекратить боль…