Рождение любви - Хауэлл Ханна. Страница 49

– Мальчишка говорил, что шотландцы относятся к Шторм с симпатией, но это превосходит все ожидания. Так вот почему она стояла на стене?

– Наверное, она хотела показать Хью, что ей безразлична судьба ее… – Хэдден осекся, не смея произнести это слово перед Элдоном.

– Любовника, – сквозь зубы закончил Элдон, – я знаю, какое место отводится моей дочери в Карайдленде. И как же этот Тэвиш воспринял отказ от выкупа?

– Одобрительно помахал связанными руками. Было видно, что он полностью согласен с решением отца. Шторм привела Хью в бешенство, отказавшись выйти к нему в обмен на Тэвиша.

– Она убедила его в том, что участь Мак-Лагана ее не волнует?

– Да, Эндрю. – Хэдден усмехнулся. – Она выглядела просто великолепно. Тэвиш укорил девушку, что она не надела чулки, а она сказала, что хочет вдохновить войска Хью на мятеж. – Он с облегчением увидел, что даже Элдон захохотал. – Хью изъявил желание посмотреть, как она будет развлекаться, а она сказала: «Только не на твоих глазах».

– Как же ей удалось убедить Хью в своем равнодушии к участи Тэвиша Мак-Лагана? – спросил Элдон.

Хэдден замялся, но дядя взглядом заставил его говорить.

– Она убедила его, продемонстрировав, что уже нашла замену Тэвишу. На глазах у всех поцеловала среднего сына Мак-Лагана – под одобрительные возгласы шотландцев. Сэр Хью озверел от ярости и вернулся в свой лагерь, к леди Мэри.

– Ты видел мою драгоценную женушку?

Элдон вложил в свой вопрос всю ярость против той, кого считал причиной бед его дочери.

– Да. Она разбила большую палатку и… э… – Хэдден смущенно покраснел и пожал плечами.

– Распутничала там дни и ночи напролет, – коротко закончил за него Элдон. – Говори же без обиняков. А что их войско?

– Судя по тому, что я видел, у сэра Хью много воинов. Леди Мэри, похоже, тоже купила себе отряд. Я узнал среди их людей твоих бывших охранников. Четверть, а то и треть может перейти на нашу сторону. Ты по-прежнему господин этим людям, и я не поверю, что им понравился их временный сюзерен.

– Будем надеяться, что к нам перейдет хотя бы треть. У нас мало людей. Иди отдохни, малыш, ты хорошо поработал.

Молодые люди встали. Задержавшись, Эндрю спросил:

– А как насчет Шторм? Что ты думаешь о ее связи с Тэвишем Мак-Лаганом?

– Это меня тревожит меньше всего, сынок. Судя по тому что рассказал Хэдден, шотланцы укрыли девушку от сэра Хью. Этот человек собирался не только обесчестить, но и убить ее. Что значит ее невинность в сравнении с жизнью? Она осталась без защитников. Отказ от выкупа отменяет все правила содержания пленных, и Мак-Лаганы могли делать с ней все, что хотели. Я решил: поступлю так, как она скажет.

Эндрю нахмурился:

– То есть?

– То есть я ничего не буду предпринимать, если Шторм этого не захочет. Она много месяцев жила с этими людьми, и они обращались с ней, пленницей, как с членом семьи. Разве что присматривали, чтобы не сбежала. Если я подниму меч на Мак-Лаганов, это может причинить ей больше страданий, чем то, что они с ней сделали. Если Шторм потребует мести, тогда я отомщу. Если же нет, я просто заберу ее домой, в Хагалео, и забуду все, что было. Защитив девушку от Хью, шотландцы спасли ей жизнь, а платой взяли ее невинность. Такой обмен мне, любящему отцу, кажется вполне справедливым.

– Я с тобой согласен. Лучше пусть останется живой, чем невинной и мертвой, соблазненной без мужа, чем изнасилованной и избитой мужем-ничтожеством. Спокойной ночи, отец.

Когда все ушли, Фостер внимательно посмотрел на печального Элдона:

– Ты сказал это искренне?

– Да. Для меня жизнь Шторм гораздо дороже ее невинности, даже дороже ее или моей чести. Мне достаточно того, что ее там не обижали. Если она вернется ко мне обиженная, телом или духом, я собственной рукой зарублю негодяя обидчика.

Глава 20

Тэвиш оторвался от точки меча и взглянул на Шолто. Глаза его сузились, когда он заметил на красивом лице брата следы вины и смущения. Вспомнив, как Шолто и Шторм целовались на крепостной стене, он враз похолодел. Тэвиш догадывался, в чем хочет признаться брат, и знал, какую боль принесет ему это признание.

Мне нелегко говорить тебе это, Тэвиш, но я знаю: мужчина на войне может в любой момент погибнуть. Я должен снять с души этот груз.

– Выкладывай, – бросил Тэвиш и так сжал эфес своего меча, что побелели костяшки пальцев.

– Господи, прости. – Шолто быстро огляделся и опять посмотрел на брата. – Я хотел завладеть твоей женщиной, Тэвиш.

– Хотел? – переспросил Тэвиш. Ледяные пальцы, сжимавшие его сердце, понемногу разжались.

– Да, хотел. Она девушка пылкая, а я знаю, как воспламенить женщину, – говорю это без пустого бахвальства. Но она упорно твердила «нет». Она сказала, что я буду ненавидеть самого себя, и была права. Сейчас я действительно ненавижу себя, хоть и не получил того, чего добивался. Конечно, я поступил низко – полез к ней, пока тебя не было, – но я просто потерял голову от желания. Мне было в эту минуту все равно, чья она женщина.

Тэвиш встал, вложил в ножны меч и в упор посмотрел на Шолто:

– Глаза ее блестели?

– Как расплавленное золото. Тэвиш схватил брата за плечо.

– Ты смотрел в такие глаза и все-таки удержался? Не верю!

– Это было нелегко, – искренне признался Шолто.

Тэвиш усмехнулся:

– Ты мог ее взять и не взял? Не может быть!

– А если бы и взял, разве это имеет значение? – спросил Шолто, спросил из любопытства. Он знал, что брат его уже простил.

– Да, имеет. Если бы ты овладел Кэтрин прямо на моих глазах, мне было бы все равно, но… – Тэвиш замялся, не зная, как объяснить свои чувства. – Шторм моя, она принадлежит только мне. Понятно?

– Она твоя до тех пор, пока не надоест тебе или пока не вернется в Хагалео? – спросил впрямую Шолто.

Тэвиш отрывисто кивнул. Шолто почувствовал, что брат не хочет размышлять на эту тему, и больше не стал задавать вопросов.

Они были готовы подняться на крепостную стену, когда появилась Шторм. Тэвиш заметил огонек желания, мелькнувший в глазах брата, и нарочито вызывающе положил ей руку на грудь.

– Ты ушел на цыпочках, не сказав мне ни слова, – проговорила она, с трудом сдерживая слезы.

– А ты хотела, чтобы я топал как слон? – спросил Тэвиш, весело взглянув на девушку.

– Мне не до шуток, – сухо бросила Шторм, но тут же смягчилась и крепко обняла его. – Отдай меня сэру Хью, Тэвиш, пусть не состоится эта битва.

Тэвиш уперся подбородком ей в макушку.

– Нет, малышка. Он поднял меч на Карайдленд, и не важно, по какой причине. Мы должны драться. К тому же любому здешнему жителю известно, что ты спасла жизнь милорду. Как известно и то, что собирается сделать с тобой этот подонок. Когда нам делают добро, мы привыкли отвечать на это благодарностью. Не в наших правилах бросать на верную гибель и поругание человека, которому мы обязаны жизнью. У тебя нет родных, и леди Мэри отдала тебя мне. Что ж, я не люблю расставаться со своей собственностью и, если надо, готов отстаивать ее с мечом в руках.

Она вцепилась руками в его рубашку, пытаясь сдержать рвущиеся из сердца слова. Когда отправляешь мужчину на войну, нельзя плакать и показывать, что боишься за его жизнь. Женщине надо держаться стойко и вести себя так, словно она уверена: ее мужчина вернется живым. Руки Тэвиша гладили ее волосы, и Шторм заставила себя на время забыть все свои страхи. Потом, когда он уйдет, можно будет рыдать и заламывать руки сколько душе угодно, но только не сейчас. Девушка подняла голову и взглянула на Тэвиша:

– Ну что ж, я пыталась вас остановить. Ты чертовски упрям, Мак-Лаган!

– Да, милая, так же как и ты. И, зная твое упрямство, хочу взять с тебя слово, что ты не сбежишь к этому человеку. Поклянись, малышка. – Она поджала губы, и Тэвиш нахмурился. – Если не дашь мне слова, я свяжу тебя и твоего кузена-проныру по рукам и ногам. Скажи, что будешь сидеть в крепости и не сотворишь никаких глупостей.