Сердце горца - Монинг Карен Мари. Страница 33

В таких условиях она еще неплохо держалась: пыталась сделать карьеру, встречаться с парнем и вычеркнуть из своей жизни всяких Туата-Де.

Пока не появился Адам Блэк и не ворвался в ее дом через черный ход, выдав ее самым страшным обитателям Чара.

– Когда я снова обрету бессмертие, я все устрою, ka-lyrra.

Тебе больше не придется жить в страхе. Она презрительно поморщилась, словно говоря: «Ну конечно!»

– Кстати, раз уж ты начал, какие у тебя планы? Если ты решил таскать меня за собой по всему миру, думаю, я имею право знать, что и зачем мы делаем.

Он покачал головой.

– Чем меньше ты сейчас знаешь, тем безопасней для тебя. Если вдруг ты окажешься вдалеке от меня, мой план может быть единственным ключом к тому, чтобы вернуть тебя обратно.

Габби вздрогнула и побледнела от ужаса.

– Ты хочешь сказать, если меня заберут Охотники?

Адам кивнул.

– Да. То, чего ты не знаешь, не смогут узнать от тебя представители моей расы. Подожди, пока мы доберемся до Шотландии, там я тебе все расскажу.

Она снова вздрогнула.

– Хорошо. Но ты можешь хотя бы сказать мне, в какую именно часть Шотландии мы направляемся?

– На священную землю, где запрещено пребывать любому Туата-Де. На землю МакКелтаров. Там мы будем в безопасности.

– Насколько я поняла, мы больше не ищем Цирцена Броуди?

Адам пристально посмотрел на нее и ответил:

– Я больше не могу ждать, пока объявится мой сын.

– Кто??? – пролепетала она, изумленно глядя на него.

– Сын. Цирцен – мой сын.

Габби выпрямилась на стуле и нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, что его родила смертная? Вот почему он наполовину Существо? Смертная женщина имела от тебя ребенка?

Адам кивнул, скрывая улыбку за бокалом вина, из которого сделал глоток. В ее словах звучали одновременно обида и... скрытое восхищение. Восхищение – это очень, очень хорошо. Это как раз то, что он хотел от нее услышать.

– А когда? Недавно?

– Давным-давно, ka-lyrra.

– Насколько давно? И перестань заговаривать мне зубы, Адам. Я на твои вопросы ответила. Если хочешь, чтобы я отвечала на них впредь, будь добр, начни со мной нормально разговаривать.

У нее был такой вид, как будто она сейчас вскочит со стула, схватит его за плечи и начнет трясти. Раньше он, пожалуй, вступил бы с ней в спор, чтобы она все-таки это сделала и у него появился повод схватить ее в объятия, но он был слишком очарован тем, что она назвала его «Адам». Хотя Габби и раньше произносила его имя в различных ситуациях, она впервые мимоходом назвала его по имени во время разговора. Он ждал этого. Это была своеобразная веха, обозначавшая, что путь к ее сердцу открыт. Он ведь не дурак; он знал, что вначале был для нее не больше чем «оно». Потом стал называться «син сириш ду», потом «самым темным из Существ», а потом – своим полным именем, Адам Блэк.

И вот теперь он стал просто Адамом. Ему было интересно понимает ли Габби, что сейчас произошло.

– Цирцен родился в 811 г. н. э., – ответил он. – Он жил в своем времени до начала 1500-х, пока не встретил женщину из твоего времени. Теперь они живут в двадцать первом веке.

Глаза Габби расширились.

– Думаю, мне не надо знать, как все это произошло. Это только лишняя головная боль.

Она замолчала, и Адаму показалось, что он видит, как в ее золотисто-зеленых глазах мелькают десятки вопросов, пока она не выбрала, какой из них задать. Ему понравился ее выбор.

– Означает ли это, что твои дети тоже будут бессмертны, даже если это будут полу-Существа? Не то чтобы это интересовало меня лично, – тут же добавила Габби, – просто я подумала, что было бы нелишне добавить это в наши книги.

Единственный, кто теперь сможет что-то добавить в эти идиотские книги, будет он сам; пора О'Каллагенам узнать, как все обстоит на самом деле.

– Нет, Габриель, только чистокровный Туата-Де рождается бессмертным. Своему сыну я дал эликсир, который создала моя раса для того, чтобы мы могли даровать бессмертие избранным людям.

Габби не нужно было знать, что он сделал это без ведома сына. И что когда Цирцен узнал об этом, то возненавидел его. Если быть честным до конца, Цирцен не разговаривал с ним следующие шесть веков или около того, не признавая его своим отцом. Своей злобой и ненавистью его сын мог бы сравниться с Туата-Де.

– Ты можешь сделать человека бессмертным? – упавшим голосом спросила Габби. – То есть так, чтобы он жил вечно.

– Да. Его жену я тоже сделал бессмертной.

Как же давно это было? За последние годы Адам так много путешествовал во времени, что для него прошло много веков, а для Габби – три смертных года, где-то так? Неясная мысль затуманила его голову. У эликсира было одно очень неприятное свойство; он ничего не сказал о нем ни Цирцену, ни Лизе. Дети полу-Существ рождались с душой (вероятно, доли человеческого в них хватало, чтобы заслужить такой божественный дар), и Цирцен, имея более крепкое телосложение, еще имел в запасе несколько столетий. Эффект отражался на полу-Существе примерно через тысячу лет. В то же время несчастные люди, как, например, Лиза, могли протянуть лишь несколько лет. Лизе оставалось немного времени. Золотистый свет, излучаемый ею, уже угасал, и она становилась бездушной, каким был и любой Туата-Де.

– А матери Цирцена ты тоже даровал бессмертие?

Адаму вдруг захотелось прервать этот разговор. Встав из-за стола, он стал собирать остатки ужина. Эту пищу они съедят утром перед тем, как сесть на самолет. Он хотел вылететь пораньше.

– Нет.

– Так значит, она умерла?

– Да.

– А почему ты не предложил ей...

– Предлагал, – отрезал он, не дав ей закончить.

– И что?

– И Морганна отказалась.

– О... – Глаза Габби сузились, потом расширились, как будто ее осенило. – А когда Морганна умерла?

– Какого черта ты у меня все это спрашиваешь? – сердито проворчал он.

Она посмотрела на него с опаской, но все же повторила:

– Когда?

Адам отправил в сумку последний контейнер с макаронами. Пакет порвался. Он раздраженно обернул его бумагой и прижал снизу рукой.

– В 847 году.

Габби долго задумчиво молчала и наконец спросила:

– Так почему же она не...

Он посмотрел на нее яростным взглядом, а затем прищурился и оскалил зубы.

– Все, хватит! Моя жизнь – это тебе не открытая «Книга о Чаре», которую ты можешь пролистать, когда захочешь, и сделать любые идиотские выводы, Видящая Сидхов. Туата-Де не рассказывают о том, что касается Туата-Де, – он смерил ее холодным взглядом, – с простыми смертными.

– Ну что ж, мистер Сам Ты Простой Смертный, – накинулась на него Габби, – наверное, пора тебе к этому привыкать, поскольку, нравится тебе это или нет, тебе нужна помощь по крайней мере одного из «простых смертных», чтобы снова стать напыщенным дурацким Существом.

Адам попытался остаться невозмутимым, но, вопреки всем усилиям, его губы изогнулись в улыбке, и он затрясся от беззвучного смеха. «Напыщенное дурацкое Существо». Какое презрение. Интересно, кого-нибудь из его расы когда-нибудь так называли? Эту женщину ничем не напугаешь. Ничем.

– Тонко подмечено, ka-lyrra, – сухо промолвил он. Собрав сумки и повернувшись лицом к кухне, прежде чем уйти, он бросил ей через плечо:

– Кстати, для информации, я рассказал тебе столько, сколько не рассказывал никому из смертных уже очень-очень давно.

– Как давно? – Когда у нее вырвался этот вопрос, она готова была себя ударить. Но ей нужно было знать. Знать, кто была последняя женщина... последний смертный, который действительно был знаком с Адамом Блэком.

Он остановился и повернулся к ней. Когда его пламенный взгляд встретился с ее взглядом, Габби вдруг почувствовала, как стынет в жилах кровь. Иногда его взгляд был совсем как человеческий, но порой на его лице отражалось пугающее несоответствие, словно что-то ужасно древнее и совершенно нечеловеческое смотрело на нее из-за карнавальной маски с изображением молодого человеческого лица. И на какой-то короткий, неуловимый миг Габби показалось, что, приподними она эту маску, увидит под ней кого-то похожего на... на Охотника.