Я — Легион (СИ) - Злобин Михаил. Страница 26

— Ты кто по масти будешь?

Этот вопрос, заданный донельзя токсичным тоном, явно содержал в себе подвох, и я четко уловил, что какой бы ни был дан ответ, он не будет правильным, и попытка ответить на него серьезно будет лишь означать, что я принял правила этой тюремной игры.

— Моя масть — на тебя ноги класть. Еще будут тупые провокационные вопросы, или вы, шакалята, уже на меня броситесь?

Моя реплика заставила лица здешних узников перекоситься в озлобленных гримасах, и вот уже передо мной стоит целая эта орава, толкаясь плечами и гневно раздувая ноздри.

— Слы, баклан тряпочный, ты за базар ответить смогёшь? — Почему-то в первых рядах оскорбленных оказался тот самый бородатый детина, а не тот, что у меня спрашивал про масть.

— А что ты мне хочешь предложить? — Моя внешняя невозмутимость и бушующее внутри пламя из жажды чужой боли, видимо, каким-то образом разносилось по окружающему пространству, потому что уголовники явно не горели желанием броситься на меня. Они сейчас походили на трусливых псов, что рычали, скалили зубы, но не рисковали нападать в открытую. Скорее они ждали, когда я потеряю бдительность или хотя бы отвернусь, чтобы быстрым и подлым ударом вывести меня из строя.

— Ты знаешь, что с такими балаболами на зоне делают?! — Бородачу явно уже следовало броситься на меня, но он все еще менжевался.

— А что ты мне невпопад отвечаешь? Я же спросил о твоих предложениях.

— Вот ты и определил себя! — Почти торжественно провозгласил здоровяк, оглядывая своих товарищей в поисках поддержки. — Вопросом на вопрос только черти отвечают! Значит, ты черт и есть по жизни!

— Грустно слышать, что ты сам записал себя в черти, — я скорчил издевательски скорбную мину и сочувственно покачал головой, — ведь ты всего секунду назад сам на вой вопрос ответил вопросом. Кхм, вы бы ребята подальше от него встали, а? А то насколько я эти ваши тюремные приколы знаю, чертей западло трогать, а вы прямо в притирочку к нему стоите…

— Ах ты, сука! — Вот такого грязного по зоновским меркам оскорбления здоровяк уже не выдержал и рванулся ко мне в стремительном выпаде. Причем сделал это настолько быстро, что успел обхватить меня руками, стискивая в медвежьих объятиях, прежде чем я даже сумел среагировать!

Он приподнял меня, отрывая мои ноги от земли, и не успел я испугаться за свое состояние здоровья, которое грозило прямо сейчас заметно ухудшиться, как детина отвел назад голову, намереваясь раскроить мне лицо ударом своего огромного лба.

Хе-хе, вот такое я люблю!

Раздался глухой удар и хруст, который потонул в последовавшем сразу за ними разъяренным воплем уголовника. Это всего лишь его башка вместо хрупкого носа повстречалась с гораздо более крепкой лобной костью. Мне только пришлось чуть наклонить шею, прижав подбородок к груди, и этот придурок сам наказал себя, глубоко рассадив свою переносицу, которая теперь щедро заливала ему кровью рожу.

Однако не могу не признать, что его богатырский удар черепом пошатнул меня настолько сильно, будто мне зарядили веслом по голове. Не успей я вовремя подставить под его огромный котёл своё чело, то, боюсь, лежать бы мне сейчас в глубокой отключке. Или если б не волна боли, что захлестнула меня секундой позже его звериного рёва отразившегося от голых стен камеры, то даже и не знаю, сумел бы я вообще устоять на ногах.

Но я сумел. И сейчас, ощущая прилив сил и непередаваемой эйфории, я с силой развел локти, выталкивая свой корпус из чужого захвата, и спрыгнул на пол. Слегка пригнувшись и оказавшись на уровне гульфика нападавшего, я всадил ему крайне жесткий и бесчестный удар локтем в пах.

Воздух загустел вокруг меня еще сильнее, и мне доставляло неописуемое удовольствие глядеть на то, как медленно сереет лицо бородача, и как его залитые кровью глаза начинают вылезать из орбит. Мои губы помимо воли растянулись в хищном оскале. Давайте же скорее, нападайте, слабаки!

Завертевшаяся в следующие секунды в ограниченном пространстве камеры карусель смогла бы поразить любого стороннего наблюдателя своей чудовищной жестокостью и кровавой остервенелостью, центром которых я стал. Я просто бил во все стороны, кроша носы и в прямом смысле ломая чужие лица.

Мои собственные кости сгибались и трещали от небывалых нагрузок, лишь каким-то чудом умудряясь не расщепиться на осколки, а шокированные связки вторили им надсадным стоном, которым сопровождалось каждое движение, находящееся далеко за гранью человеческих возможностей.

Крики уголовников, должно быть, разносились сейчас далеко за пределы камеры, наполняя шумом коридоры и врываясь к соседям. Так жаль, что я их не мог сейчас ими насладиться лично…

Не прошло и пары минут в ускоренном восприятии, как я ощутил на своем плече нарастающее тупое давление. Боли, ясное дело, я не почувствовал, но перевести взгляд посчитал просто необходимым. Когда я непонимающе повернул голову, то увидел, что один из сидельцев умудрился проскочить ко мне незамеченным с выдранной металлической подпоркой, что удерживала здесь шконки. Более того, этот гаденыш даже успел меня ей ударить!

Перехватив это грубое орудие раньше, чем подкравшийся ко мне зэк сумел отдернуть руку, я сделал полуоборот и вырвал у него импровизированную дубинку. Не прекращая своего движения, я взмахнул ей, отчего она в глазах арестантов смазалась в дугу, и впечатал металл, целя подонку по ребрам. Не знаю, каким чудом ему удалось успеть, но он все же подставил под летящий в него удар согнутую руку.

Я не услышал не вскрика, ни хруста, но судя по тому, как прогнулось чужое предплечье, я умудрился переломить уголовнику кости.

Тут же оставшиеся подались назад, боясь попасть под раздачу моего нового супер-оружия. Многим хватило получить от меня и простых тумаков, а уж выхватить от меня палкой было бы вообще фатально. Тем, кому повезло больше, сейчас просто стояли со свернутыми носами и залитыми кровью лицами, а те, кому меньше — лежали без сознания под ногами с травмами различной тяжести. От одного из зэков, что не подавая признаков жизни сейчас валялся со страшно выглядящей вмятиной на лбу, я почувствовал исходящий трепет угасающей жизни. Однако мне было на это плевать, наоборот, это меня только еще больше раззадорило.

Я зарычал, но в режиме ускорения не услышал своего голоса и чужих эмоций, однако судя по тому, как успели перекоситься от испуга лица уголовников, вышло это у меня весьма устрашающе. Бросив ближайшему заключенному в лицо металлический прут, который мне теперь только мешал, я ринулся прямо на замершую в нерешительности толпу.

И снова я окунулся в эпицентр концентрированной боли, наслаждаясь видом развешенных в воздухе брызг крови и осколков зубов. Это был так прекрасно и завораживающе, что я просто терял голову и только каким-то непостижимым чудом сдерживал в себе желание нанести кому-нибудь смертельный удар… всего одно движение ступней, и горло вон того раскинувшегося на полу ублюдка хрустнет переломанными гортанными хрящами, и он уже никогда не сможет встать. Или вот этот бритоголовый, что сейчас стоит на четвереньках и ошалело мотает головой, глядя расфокусированным взглядом на часто капающие с его лица крупные капли крови. Стоит мне сделать шаг и послать ему в лицо свою ногу в обычном пинке, каким детвора бьет по мячу, и его переносица провалится внутрь черепа, протыкая острыми обломками костей головной мозг.

Давай же, Сергей, всего один легкий удар, в чем сложность? Ты ведь уже убивал много раз, что могут изменить один или даже два новых трупа на твоем счету? Совсем ничего, так что действуй!

И я уже задрал колено вверх, собираясь как следует топнуть по горлу ничего не подозревающему бессознательному зэку, когда периферическим зрением уловил чье-то приближение ко мне со стороны двери в камеру. Не успев даже задумываться над тем, что там никого быть не должно, ведь я не позволял никому себя обойти с тыла, я просто слегка изменил положение тела, и выстрелил своей ногой в мощном бэк-кике. Пятка впечаталась во что-то твердое, но податливое, и фигуру неизвестного просто смело из поля моего зрения.