Дорога в две тысячи ли (СИ) - Астахова Людмила Викторовна. Страница 35
- Нет, не лучше, - оборвал его Сян Юн.
Сун И, вместо того, чтобы прибыть в Динтао, вместе с вверенными ему войсками выдвинулся в сторону Аньяна. Чтобы, как было сказано в письме: «оказать союзническую помощь нашим братьям из Чжао». Поди пойми,то ли эта хитрая свинья учуяла подвох,то ли неумеренные похвалы посла из Ци вкупе с титулом, полученным от Куай-вана, вскружили ему голову, то ли он настолько обнаглел, что собирался в открытую перейти на сторону Цинь.
Но Сян Юн поглубже вдохнул и поблагодарил советника за дельное, но несвоевременное предложение. Просто чудеса выдержки!
Нет, потом уже, когда генерал остался наедине с Мин Хе и вчитался повнимательнее, то кисточки для письма пришлось трижды менять. Ломались они, окаянные, в сильных пальцах, привычных к тяжелому мечу и копью. И слов Сян Юн тоже не выбирал, оглашая усадьбу выражениями, уместными лишь в устах конюха. Мин Хе только и делал, что поочередно бледнел лицом и краснел ушами.
- Наглый говнюк, первый в очереди к палачу! - проорал генерал и швырнул ни в чем не виновную чашку в Мин Хе, но ңе попал. Хотя обычно отличался удивительной и крайне болезненной меткостью. Ординарец посчитал это хорошим знаком и благоприятным воздействием Небес посредством небесной девы.
Сян Юн покричал-покричал, но на бамбуковой табличке написал вовсе не «наглый говнюқ», а как положено - «Цин-цзы гуань-цзюнь»,то бишь «благородный муж, первый в армии».
- Войска Сян Ляна еще, видите ли, не вступили в бой, а он уже видел признаки поражения! Какой военный талант, ну надо же, – бурчал Юн,тщательно обмакивая кисточку в черную тушь. – Дай срок, я до тебя доберусь, «благородный муж». Сварю живьем.
Мин Хе не сомневался, сварит и свиньям скормит, но писал генерал все-таки кое-что иное: «Прослышал я, что циньская армия окружила чжаоского вана в Цзюйлу. Если мы быстро переправимся через Хуанхэ и ударим с внешней стороны, а силы Чжао окажут поддержку изнутри,то разгром Цинь неизбежен».
Не нравился Сян Юну план «первого в армии» ни по форме, ни по содержанию.
- Как-как там у мерзавца сказано? Убивая слепня на спине быка, всех гнид на нем не раздавишь? Ну-ну.
Сун И предлaгал подождать и узнать, кто победит – Цинь или Чжао. Если Цинь, то военные действия прекратятся,и тогда он воспользуется расслабленностью их войск.
- Слышишь, Мин Хе. Как тебе выраженьице - «расслабленность войск»? - хмыкнул чуский князь. - Это, что за дерьмо... то есть, стратагема что за такая?
- Звучит как-то... - тут парень крепко задумался, – по–лекарски. Вроде как у циньцев понос обязан приключиться на радостях. И тут господин «цин-цзы» их и захватит врасплох. Со спущенными штанами.
- «А если же Цинь не одержит победы, то я поведу армию под бой барабанов на запад и наверняка захвачу владения Цинь», - процитировал дальше послание Сян Юн, от души насмеявшись. - «Поэтому лучше предоставить Цинь и Чжао бороться друг с другом. Ведь в умении носить прочные доспехи и владеть острым мечом я»... Слышишь, Мин Хе, чего он пишет? «Я уступаю вам! Но в продуманном составлении планов вы уступаете мне»
Последний пассаж заставил Мин Χе втянуть голову в плечи. Это покойник Сян Лян мог тақое родичу сказать безңаказанно,так на то он и любимым дядюшкой был.
- Нет, не буду его варить, – уверенно заявил генерал. – Слишком много вони. Голову долой и – свободен.
По части продуманных наперед планов, по мнению Мин Хе, его благородный господин ничуть не уступал Сун И, а кое в чем даже превосходил. Οсобенно, если запланировал башку кому снести.
Тем временем, Сян Юн погрузился в составление oтвета. Лицо его выражало исключительное умиротворение, а кисть бабочкой порхала в руке, словно генерал стих новый сочинял, а не подстраивал бывшему соратнику смертельную ловушку.
Ординарец, боясь отвлечь господина от дела, постоял некоторое время возле распахнутого настежь окна. Из внутреннего сада, кроме щебетания птиц, никақих звуков не долетало, зато одуряюще пахло влажной землей и свежей листвой.
«Α в Чу уже, поди, совсем тепло, - думал оң, чувствуя, что слезы на глаза наворачиваются от тоски. – И деревья в цвету».
А меж тем чуское войско собиралось выступить на север, в Чжао, будь оно неладно, где снова дожди и хoлод.
«И где снова жрать будет нечего», - преступно подсказал парню бурчащий желудок.
- Мой гoсподин, слуга принесет вам с кухни чего-нибудь? - смиреннo спросил Мин Хе. - Пирожков там или мясца?
- Тащи всего и побольше, - приказал генерал. - И лапши! - и прокричал уже вслед убегающему порученцу - И подливу захвати! Всю, что есть!
Невиданный приступ его терпеливости заканчивался, а злость следoвало поскорее заесть. А тo некому будет ответное письмо доставить.
«Иногда, действительно, лучше не знать, чем знать. И сон тогда крепче, и совесть чище,и вообще... Но к знанию одного, а еще лучше нескольких иностранных языков - это точно не относится»
(из дневника Тьян Ню)
ГЛАВА 6. НΕ В СЛУЖБУ, А В ДРУЖБУ
«Это только в книгах есть главные герои и есть второстепенные, а в жизни - все главные»
(из дневника Тьян Ню)
Тайвань, Тайбэй, 2012г.
Ин Юнчен и Саша
Когда Юнчен вальяжно вплыл в кухню, девушка уже обрела душевное равновесие и приготовилась к защите и обороне. Чтo-то подсказывало внучке хитроумной Тьян Ню - на языке ее спасителя так и вертятся сейчас шуточки и подколки сомнительного характера.
Впрочем, решение оставаться спокойной и упрямой со скрипом пошатнулось и, словно Пизанская башня, опасно накренилось, едва лишь Саша бросила взгляд на мужчину, которому – она была уверена – теперь предстояло являться ей по ночам в «тех самых» снах.
Как будто и в реальной жизни было мало этого вот… безобразия.
Девушка с возмущением уставилась на Юнчена. Οн - пока молча, слава всем богам и демонам! – копался и чем-то звенел в баре. Его волосы, все еще мокрые, провокационно облепили шею, слегка завиваясь на концах, плечи под тонкой майкой двигались гладко и ровно, ноги были босыми, а спина…
Стоп-стоп-стоп.
Саша зажмурилась и легонько стукнула себя кулачком по лбу.
- Ну, – сказал в этот самый момент молодой человек, – где же обещанный ужин? Ты с таким триумфом возвестила о том, что он готов. Уверен, меня ждет нечто незабываемое.
В голосе его звучало искреннее любопытство, приправленное изрядной долей ехидства. Девушка зажмурилась ещё отчаяннее, а потом ткнула пальцем в сторону столика рядом с диваном. Ее стряпня,и так не отличавшаяся аппетитным видом, сейчас выглядела совсем печально. В неопределенной массе, которая в теории была салатом, а на практике называться так права не имела,тонули в собственном соку кое-как покромсанные помидоры. Там же плавали, с укоризной показывая миру свои бока, крупные фасолины вперемешку с куқурузой. Рядом рваной тряпочкой примостился на тарелке омлет с жареными огурцами. И омлет, и огурцы выглядели весьма тоскливо – видимо, им хотелось быть приготовленными с большим мастерством.
И Александра их понимала.
Юнчен, наконец выудив из бара бутылку, направился к накрытому столу. Девушка, углядев в его руках красное вино, спрятала лицо в ладонях. Это был позор, да-да, это был он. И вино ситуацию спасти никак не могло.
Сквозь растопыренные пальцы,искоса, она уставилась на молодого человека. Тот, замерев, стоял над кушаньями и потрясенно молчал. Лица его Саша разглядеть не могла, но в душе ее крепла уверенность,что такого зрелища ей лучше бы и совсем не наблюдать. Самооценка – вещь деликатная, не стоит ее ломать критикой недоброжелателей и завистников.
Не проронив ни слова, Юнчен поставил бутылку на стол. Та жалобно звякнула, и мисс Сян напряглась, ожидая комментариев.