Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина. Страница 22

Подобное отношение сильно задевало мое самолюбие. И я знала, что Алиена меня поддержит. И того, что она навертела на мой солнечный браслет, мне хватит, чтобы очень сильно удивить местных вершителей судеб.

Но все же я решила немного схитрить. Считают ничуть не отличающейся от неразумного животного? Да бога ради, ко мне меньше вопросов. Тем более, что в присутствии Дардена, чей браслет красноречиво обхватывал запястье, разговаривали со мной почти вежливо.

— Человечка, кто научил тебя тем словам, что ты произнесла на площади?

Видала я ту площадь, мощеный пустырь посреди деревни.

— Никто не учил, почтенный. Сама не помню, как оказалась на помосте и что говорила.

— Как же так, ведь слова ты сказала злые и угрожающие.

— Я? Я не помню, но не могла… Нет. Какие угрозы… Нет, что вы! Все этот запах и лепестки, несколько дней донимали. Голова болела. Но я не могла угрожать, да и чем — я лепетала несвязный бред, словно была растерявшийся и испуганной дурочкой, а в душе потешалась над самодовольным выражением, появившемся на лицах нагов.

Как будто в поисках защиты я повернулась к оборотням, и это чуть не стало моей ошибкой. Что Ард, что Дарден стояли, вытаращив глаза и раскрыв рты. Из последних сил, я еле-еле удержала испуганное и растерянное выражение на лице.

— Можно мне уже в фургон? — Дарден, к которому я и обращалась, от растерянности кивнул.

И я пулей метнулась под прикрытие стен фургона, где уткнулась лицом в подушку, что бы никто не услышал моего смеха.

Визит жрецов был не просто так. Как я смогла подслушать когда немного успокоилась, мало того, что все наги на площади видели знак воли богов, так еще и как магически одаренные существа, почувствовали колебания на аурах.

Да и еще несколько произошедших инцендентов заставили хвостато-чешуйчатых задуматься. Уже этим вечером, одна из нагинь, остановила нага, идущего куда-то по своим делам в сопровождении «выборной» жены. Нагиня потребовала, чтобы во время беседы девушка стояла, согнувшись в поклоне. Когда нагине показалось, что девушка посмела чуть разогнуться, она возмутилась и потребовала наказания.

Муж последней поспешил порадовать обратившую на него вниманию нагиню, благо помост был недалеко, а возле него всегда для этих целей есть распорядитель-палач. Но к удивлению, получил откат в полной мере. Как и затеявшая все это нагиня. Вот в чем прелесть!

А самое интересное, что сейчас трое мужей нашей пациентки метались в жару и бреду. А целители ничем не могли им помочь. Откат для предавших клятву отнюдь не удовольствие. И девушку я им не верну. Пусть хоть передохнут. Благо платила за нее я, и она теперь является моим имуществом.

Глава 14

Размышляя о том, что теперь делать с двумя живыми существами, чья судьба теперь зависела от меня, я дождалась, когда незваные гости наконец-то уберутся восвояси и вылезла фургона. Я за сегодня успела вычерпать свои силы до дна, а если учесть ещё и прошедшую бессонную ночь, многого от меня ждать не стоило.

Но я помнила, что самый сложный период для нага и незнакомки ещё впереди. Поэтому отправила Элину спать, так как ей отдохнуть было нужнее. Она закончила готовить отвар, в который добавила смесь каких-то сушёных ягод, и без всяких споров, отправилась спать, велев себя разбудить, как только больные начнут приходить в себя.

Не уверена что Элина успела даже уснуть, когда я заметила приближающуюся к нашему лагерю маленькую процессию. Около десятка крепких мужчин тащили паланкин, за которым следовало ещё несколько нагов. Не поняла!? Это что за паломничество началось. Лично я вроде никого не звала и не приглашала.

У границы лагеря паланкин остановили. Наги помогли спуститься на землю красивой женщине. Нагине, как я понимаю. Осмотрев все вокруг взглядом полным брезгливости и высокомерия, эта сильно уверенная в себе красотка решила осчастливить меня своим вниманием.

— Человечка, я пришла забрать жену моих сыновей. — И тишина. И вдоль дороги, нет не мертвые, а наги, пока живые.

Пауза затягивалась, я спокойно допивала отвар. Надо поблагодарить Элину, бодрит и очень вкусно. Со стороны гостей послышались возмущенные шепотки.

— Человечка, отвечай госпоже — какой-то слишком услужливый наг рванулся ко мне и попытался схватить за шею.

С какой целью непонятно, но буквально в следующее мгновение он катался по земле, скуля от боли и баюкая руку, которая выглядела так, словно ее ошпарили кипятком.

А вот помнится Дарден, как-то по достойнее вынес боль, когда пытался меня схватить в день знакомства. Но ответить надо было. Я поднялась, сложила руки на груди, внимательно посмотрела на воюющего нага, улыбнулась и поинтересовалась:

— Ещё индивидуумы с лишними частями тела есть? — возмущенный ропот, но никаких телодвижений. Показательно, однако.

— Что ты себе позволяешь, мерзкая дрянь…

— Выслушивать оскорбления не собираюсь. Я вас не звала. Девушка, выкупленная перед смертью с эшафота, до конца своей жизни моя собственность, даже не до следующего сезона Гроз. Возвращать ее я не собираюсь, ни за деньги, ни по просьбам. Рискнете посягнуть на принадлежащее мне… Ну, вон на того, шустрого, полюбуйтесь. Разговор окончен.

— Ты смеешь мне отказывать, да я велю отходить тебя хлыстом…

— Велела уже одна такая сегодня. И как? Уже пришла в себя или все ещё визжит в бреду? — Да, именно это удивило жрецов.

Нагиня же ничего не сделала, почему же так должна страдать бедняжка!

А вот стоящая передо мной задумалась. Получать отказы и видеть, что она и ее хотелки ничего не значат, она не привыкла.

Но эта явно была старше, а потому взяла себя в руки. И даже попыталась со мной говорить не в приказном порядке.

— Мой клан богат и мы даже вернём потраченные на покупку Миалии средства.

Какая прелесть! Они ДАЖЕ вернут! Но хоть теперь знаю имя своей покупки.

— Спасибо. Ни к чему. Миа останется со мной. Сделка обратной силы не имеет.

— К чему тебе она? — нагиня в недоумении развела руками. — Она ничего не может. Не услужить, не доставить удовольствие своей госпоже. Да ещё и своенравная. Когда ко мне пришли подруги, и я велела ей раздеться, чтобы развлечь нас зрелищем близости, она начала вырываться и даже облила меня горячим маслом из светильника, пытаясь убежать из комнаты.

У меня потемнело в глазах. Что? Эта тварь совсем ничего не понимает? Это серьёзно вот сейчас мне рассказывают, что вся вина девушки, с которой заживо сдирали кожу в наказание, состояла лишь в том, что она противилась насилию? Это развлечения такие! Отдать, вернуть девочку вот в этот ад? Да ни за что.

Но нагиня видимо меня поняла по-своему.

— Вижу, ты расстроена! Но давай я подарю тебе раба-мужчину? Один у тебя есть, но очень неудачный. Не дрессированный. Бывший воин. Его и в бордель продали, потому что кому он нужен со шрамами? Видишь, я оказываю тебе честь.

— Честь? Стоя передо мной и оскорбляя, глядя мне в глаза? Вы уровняли меня с собой, считая, что мне понятны и приемлемы ваши взгляды, что я опущусь до откровенной подлости ради грязных развлечений? Убирайтесь. Или можете попросить справедливого решения вашей проблемы у богов.

Что-то такое я сказала, что испугало нагиню. Она резко дернулась в сторону и болезненно зашипела.

— Ну так что? Оставляете меня в покое или пойдем в храм?

Хвост нагини извивался кольцами, выдавая нервное состояние своей хозяйки. Но вот почему-то, такая уверенная в своей правоте буквально несколько минут назад, доказывать ее в храме, перед ликом жестоких, но действительно справедливых богов она не захотела.

— Но мои сыновья страдают! Да и если жену им не вернуть, у них не появится детей. А я так надеялась на них. Девочки это продолжение рода, мальчики хороший доход для клана.

Эта странная женщина, видимо решила показать мне за раз все самое худшее, что я могла себе представить.

— Мальчики значит страдают. А Миалия не страдала, ей не было больно? Разве это заботило ваших «мальчиков», может кто-нибудь из них остановил тот ужас, что вы творили? Хотя бы попытался остановить издевательство над девушкой? Так почему вы ожидаете, что кто-то будет переживать из-за страданий этих существ? Они получают, то что заслужили в полной мере. — Так хотелось задеть этих непомерно жестоких змеев, сказать что-то болезненное и обидное. И тут я вспомнила уничижительное словечко Алиены в отношении нагов. — Жалкие аргусы!