Цель и средства. Лучшая фантастика – 2021 - Дивов Олег. Страница 12

– А голова эта вытянутая, – продолжил Сережа, поняв, что весы качнулись в его пользу. – Слюни все время. Ползает он быстрее, чем я бегаю.

Марина поймала себя на том, что кивает в такт Сережиным словам.

– У него уже зубов полный рот. Марин, я думаю, он хищник. Просто еще маленький. Может, эти, которых в столице поймали, его сюда к нам подкинули, Галке мозги задурили, вот она и растит… хищника. А он потом нас всех сожрет.

Марина охнула, прижимая ладони к губам, уронила папку на асфальт. Полосатая кошка с перепугу прыснула в глубь двора, залезла на липу и сверкала теперь оттуда зелеными глазищами.

– Это же… дико все, – совсем растерялась Марина. – Дичь! Мне в институт надо. А тебе… тебе лечиться пора! Ты ерунду какую-то городишь!

Сережа пытался удержать ее, но девушка вырвалась и побежала прочь.

Весь день у нее почти получалось гнать от себя мысли о Сереже, его нелепых подозрениях, но вечером, когда взволнованная выходом в свет Галка принесла сонного Петю и тихо положила Марине на кровать, девушке стало не по себе.

– В центре вернисаж открыли в саду Первого мая, – прошептала она, улыбаясь. – Пусть местные художники, зато потом по набережной можно погулять. Мороженое… Сто лет никуда не выходила. Все-таки мужикам не доверишь ребенка. Сами дети. А Петька часа два-то точно проспит, даже и не переживай. У него режим.

Она упорхнула, наряженная и помолодевшая. Сунулся в двери Серый, фыркнул, оглядев комнату, и поспешил прочь за Галкой и хозяином.

Марина прикрыла штору, чтобы тень падала на кровать, и села к столу, учить. Биология всегда давалась ей легко, так что первого экзамена она почти не боялась, впрочем, химии тоже. Хуже обстояло дело с сочинением. Наляпаешь лишних запятых – еще полдела. А если тема трудная… В ситуациях, когда нужно было что-то быстро решать, на Маринку всегда нападал странный ступор. Как днем с Сережей. Отчего она позволила ему увести ее с улицы, слушала всякую чепуху, вместо того чтобы просто уйти…

Книжек она в библиотеке взяла целую сумку, так что учебник, справочники и конспекты заняли добрую половину стола. Лежащий перед Мариной учебник оказался в круге от сковородки, словно в нимбе. Вечернее солнце бродило искрами в трещинах полировки, липовые ветви цеплялись зелеными ладонями за открытую форточку и шептали.

Марина не сразу поняла, что ее насторожило. Какой-то звук. Очень тихий. Едва различимый.

Она обернулась и замерла, не в силах заставить себя пошевелиться.

Петя больше не спал на кровати. И как она не заметила, что он уполз. Жутко скалясь, он сидел на полу прямо за ее спиной, и слюна вязкими каплями падала на пол.

– Петя… – позвала она тихо, медленно поворачиваясь на стуле, чтобы не оставаться к мальчику спиной.

Он булькнул что-то, прижал руку к груди, пожевав влажными губами, выговорил:

– Пе… – А после ткнул коротким кривым пальцем в Марину. – Тх…

– Петя, – повторила она.

Он замотал головой, забулькал сердито, захныкал. Снова прижал руку к груди и повторил:

– Пе…

– Ты Петя, да.

До Марины медленно начало доходить, чего он хочет. Петя снова ткнул в нее пальцем.

– Тх…

– Марина.

– Ахр-ри, – выбулькнул Петя и зашелся звонким икающим смехом.

Марина медленно поднялась со стула, осторожно взяла с кровати одеяло, выставила его перед собой, как щит.

Петя молниеносно переполз под стол, видимо, решил, что с ним играют.

– Ахр-ри, – он забулькал, вызывая из горла череду жутковатых звуков.

– Марина. Мне нужно учить. А ты поспи, Петя. Ложись на кроватку и поспи еще, пока мама не вернется.

– Спи, – вдруг сказал он так четко, что Марина едва не вскрикнула. От страха перехватило горло, парализовало ноги.

Петя обхватил себя руками и, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону, выдохнул тонкую жалостливую ноту, за ней другую. Глаза его маслено сверкали в полутьме под столом. Марина узнала этот напев. Ночная колыбельная. Страшная Петина песня. Только на этот раз некому было пробурчать заклинание про ночь-полночь.

Петя внезапно умолк и отчетливо бросил:

– Ахр-ри, спи!

Маринка бросила на него одеяло и со всхлипом выскочила из комнаты, изо всех сил желая только одного – чтобы Сережа был у себя.

– Он еще маленький, маленький, – уговаривал Сережа, гладя ее по вздрагивающим от икоты плечам, заставляя пить большими глотками воду. – Он ничего нам не сделает.

– Я туда не пойду, – прошептала Марина.

– Мы вместе пойдем. Иначе Галку напугаем. Про него… надо сообщить.

– Куда? – не сразу поняла Марина. Сережа сунул ей в руку лежавшую у него на столе вырезку из областной газеты. Там было все то же, что по радио, и про «будьте бдительны», и про «гражданина Суховейко А. А.». А еще там было несколько телефонных номеров. Очень легких для запоминания.

Марина бросила вырезку, словно она была в грязи. Потерла руку о шорты.

Цепляясь друг за друга, они вошли в комнату, готовясь к самому худшему, но там было тихо. Петя, завернувшись, словно в кокон, в брошенное Мариной одеяло, так и уснул сидя под столом, привалившись лбом к кровати.

Когда Сережа осторожно взял его на руки, мальчик засопел и недовольно захныкал. Его положили на кровать, накрыв вторым одеялом, которое Сережа особенно тщательно подоткнул краями под тощий матрас и даже просунул углы между пружинами.

Марина просидела на стуле, не шевелясь, до самого прихода Галки и дяди Вити. Галина тотчас забрала Петю к себе, а дядя Витя еще какое-то время сидел на кухне и курил. Марина пробовала учить, но ничего в голову не лезло. Сережа ушел куда-то, напряженно-серьезный, и ей было страшно и одиноко. Серый сунулся ей под руку, и она судорожно обняла его, прижалась лицом к теплому боку.

– Перед экзаменом психуешь, а, Мариванна?

Она помотала головой.

– По дому скучаешь? К бабке захотелось?

В другой раз Марина бы нашла что ответить, но ноги все еще предательски дрожали и подкашивались, а горло перехватывало от страха. Она знала, что сегодня глаз не сможет сомкнуть.

– А Сергей-то куда ушел на ночь глядя? Галактего опасносте?

– Ну зачем вы все время шутите, дядя Вить? – не выдержала Марина.

– А ты что такая серьезная? – парировал сосед. – Тебе не идет. У тебя сразу лицо глупое.

– Ничего не глупое, – со слезами в голосе крикнула она и сбежала с кухни в комнату, так и не вскипятив чаю. Села на кровать, обхватив руками голову. Серый, неведомо как прошмыгнувший за ней, уселся перед кроватью, заглянул в глаза. Вывалил из черной пасти розовый язык.

– Это вот у тебя лицо глупое, – тихо заметила ему Марина, вытирая ладонями слезы.

Серый склонил голову, ничуть не обидевшись.

– Хорошо тебе.

Пес застучал хвостом по полу, всем видом подтверждая, что да, ему хорошо.

– А если Сережа уже позвонил? – Марина принялась щипать ниточки из шортов, с трудом сдерживаясь, чтобы не грызть ногти. – Если его заберут? Если Петю заберут? Галка меня никогда не простит. Ну, пусть он пришелец. Жалко, что ли? Может, она его перевоспитает, и он никого не станет порабощать и есть. Мне просто очень страшно, Серый. Мне так страшно. И Сережа куда-то пропал…

Пес не сводил с нее тяжелого взгляда. За окном спустились сумерки, залили двор серым. Слышно было, как прошаркал к туалету Яковлич. Марина, не зная, куда себя деть, снова схватила чашку, вышла на кухню.

Дядя Витя сидел точно так же, замер, опершись рукой на стол, в полутемной кухне, залитой сумерками. Пепел висел на сигарете, все не решаясь упасть в пепельницу. На какое-то мгновение Марине показалось, что сосед не дышит.

– Дядя Витя, – позвала она.

– Что ж вы наделали, два дебила?.. – выговорил тот тихо.

Марина охнула, отступила назад, к двери в коридор. Не мог он слышать то, что она говорила Серому, никак не мог.

– Ксенофобы хреновы.

Дядя Витя раздавил сигарету в пепельнице. Похлопал рукой по скамейке рядом с собой. Марина попятилась, но сзади угрожающе рыкнул Серый.