А что же будет со мной? - Чейз Джеймс Хэдли. Страница 6

Я облегченно выдохнул. Судя по виду заведения, мне, скорее всего, не хватило бы денег оплатить счет. Я посмотрел на нее не без восхищения:

– А ты, детка, не промах.

– Точнее и не скажешь. – Подавшись вперед, она положила прохладную ладонь мне на руку и продолжила: – Генри боится меня до чертиков. У него ревнивая жена, и он думает, что я собираюсь его шантажировать.

– Повезло тебе.

Принесли напитки. Компанию им составляли маленькие горячие закуски. Вокруг нас хлопотали два официанта. Ресторан заполнялся публикой.

– Ничего местечко. – Я оглядел зал. – Должно быть, влетело бы в кругленькую сумму, если бы Генри не взял счет на себя.

– О да!

Появился сомелье с бутылкой «Сансер» в ведерке со льдом. Он поклонился Пэм, которая одарила его чувственной улыбкой. Интересно, она и с ним спала?

Затем подали морской язык в креветочном соусе, украшенный тонкими ломтиками омара.

– Да, жить ты умеешь, – заметил я, подцепляя рыбу на вилку.

– Мужчины! – Пэм покачала головой, ее большие зеленые глаза широко раскрылись от изумления. – На что только они не пойдут ради девушки вроде меня! Фокус, разумеется, в том, чтобы давать поменьше, а получать побольше. Мужчины либо благодарны тебе, либо боятся, но это в любом случае окупается.

– А что делать мне: благодарить или бояться?

Она поддела на вилку ломтик омара и ответила:

– Просто оставайся таким же симпатичным.

– Хорошо, запомню.

Она бросила на меня быстрый взгляд:

– Шикарно, правда?

– Точно.

Мы несколько минут ели в молчании, а потом я спросил:

– Берни вернется только через пару дней?

– Слушай, Джек, давай забудем о Берни. Давай насладимся обществом друг друга. Идет?

Но меня одолевала тревога. Перед тем как уехать с аэродрома, я успел поговорить с Тимом. Пэм обещала заехать за мной в восемь вечера, и у меня было полно времени, чтобы побриться, принять душ и пропустить стаканчик. Тим вернулся домой в половине восьмого. И заглянул ко мне.

– Нашел что хотел? – спросил он. Тим выглядел смертельно уставшим, потным и грязным.

Я ощутил укол совести.

– У меня тут побывала гостья. Она не оставила мне ни минуты свободного времени.

– Это Пэм, что ли?

– Она самая.

Он усмехнулся:

– Ну девка! Я знал, что она до тебя доберется, но не думал, что так быстро.

– Сегодня вечером еду с ней ужинать.

Тим поглядел на бокал у меня в руке:

– Я бы не отказался промочить горло.

– Так заходи, она наверняка опоздает.

Я смешал ему скотч с содовой, щедро добавив льда.

– Кто она вообще такая? – спросил я, протягивая ему стакан. – Местная шлюха?

– Она подружка Ольсона.

Это меня потрясло.

– Ты знаешь, что с Берни…

– Разумеется. Ему плевать, что она спит со всеми подряд. Они души друг в друге не чают. Все у них вместе, кроме постели.

– Господи! Да если б я знал, я бы и пальцем ее не тронул! Никуда не поеду с ней вечером, если она девушка Берни.

Тим с жадностью глотнул виски, утер рот тыльной стороной кисти.

– Если ты не поедешь, поедет кто-нибудь другой. Просто не жди от нее ничего, кроме секса, Джек. Она девушка Берни. Но природа требует свое. Ольсон не может этого дать, и потому он отпускает ее повеселиться. Это вовсе не секрет: подозреваю, об этом знают все в компании и еще половина Парадиз-Сити, ты просто не принимай отношения с ней всерьез. – Он допил виски, поставил стакан и пошел к двери. – Лично я – в душ и к телику. – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Жизнь – чертовски странная штука, а?

Но теперь на моей совести был еще и Берни.

– Послушай, Пэм, – начал я, но умолк, пока официант забирал грязные тарелки. – Тим сказал мне, что ты девушка Берни. Берни – мой лучший друг. И это меня беспокоит.

– Ой, да брось ты! Я же тебе объяснила: мне это нужно, а Берни не возражает. И перестань об этом болтать. Говорю тебе: Берни знает, какая я. Он не возражает.

Официант принес турнедо Россини [2]с листьями артишоков и картофельными крокетами. Пока он подавал еду, я думал.

– Выглядит восхитительно, правда? – сказала Пэм. – Мм! Обожаю!

– Он должен возражать, – сказал я. – Речь ведь о том, что он любит тебя, а ты любишь его?

– Да заткнись ты! – Голос ее прозвучал тихо и неожиданно злобно. – Бери, пока дают, и радуйся!

Я сдался. Я сказал себе, что отныне и пальцем ее не трону. Ну и положеньице! Берни… мой герой, а я спал с его девушкой!

У меня пропал аппетит. Хотя мясо было великолепным, кусок не лез в горло. Ковыряясь в тарелке, я окидывал взглядом ресторан. Вдруг началось какое-то волнение, и Генри пронесся по проходу к дверям. Я увидел высокого, массивного мужчину лет шестидесяти, который вышел из тени под рассеянный свет. Никогда в жизни я не видел подобных мужчин. Судя по походке, он явно был гомосексуалистом. А его жирная физиономия с настоящим рылом вместо носа наводила на мысль об угрюмом дельфине. На нем был кричащий оранжевый парик, кривовато нахлобученный на, судя по всему, совершенно лысый череп. Он был в пронзительно-желтом льняном костюме и в фиолетовой рубашке с жабо.

По части рисовки ему не было равных.

– Смотри! Вот это тип, – сказал я, радуясь возможности сменить тему. – Интересно, кто он?

Пэм бросила взгляд в проход:

– Это Клод Кендрик. Он держит здесь самую модную, самую дорогую и самую доходную художественную галерею.

Я наблюдал, как толстяк, вихляя бедрами, подходит к своему месту через три столика от нашего. За ним шел тоненький как тростинка мужчина, которому с равным успехом могло быть и двадцать пять, и сорок лет. У него были длинные густые черные волосы, а худое лицо с сощуренными глазами и почти безгубым ртом придавало ему сходство с подозрительной, злобной крысой.

– А с ним Луи де Марни, он управляет галереей, – сказала мне Пэм.

Она отрезала кусочек мяса и съела.

Судя по тому, как Генри суетился вокруг этих двоих, он считал их очень важными персонами. Заинтригованный, я наблюдал, как они усаживаются за стол. Словно по волшебству, перед толстяком появился коктейль из мартини с водкой. Его компаньон от спиртного отказался.

Последовала короткая дискуссия с Генри по поводу блюд, а затем он унесся прочь, щелкнув пальцами официанту, чтобы тот следовал за ним.

Клод Кендрик огляделся, словно король, осматривающий свой двор. Тем, с кем он, по-видимому, был знаком, он помахивал пальчиками, а затем он взглянул в нашу сторону. Его маленькие глазки на мгновение задержались на моем лице, после чего скользнули к Пэм. Его брови поползли вверх, а рот растянулся в улыбке. И тогда он выкинул невероятную штуку. Он поклонился ей, снял оранжевый парик, словно шляпу, поднял его высоко над лысой, как яйцо, головой, поклонился еще раз, нахлобучил парик обратно, после чего немного развернулся в кресле, заговорив со своим спутником.

Пэм захихикала.

– Обалденный мужик, правда? – сказала она. – Он так приветствует всех женщин, с которыми дружит.

– Он дружит с тобой?

– Я была моделью, демонстрировала у него в галерее эксклюзивные украшения. Мы знакомы уже несколько лет. – Она доела мясо. – Прошу прощения… мне пришла в голову одна мысль.

Встав, Пэм направилась к столику Кендрика.

Стоя ко мне спиной и заслоняя собой Кендрика, она говорила с ним минуты три, а затем вернулась на место.

– Что это ты затеваешь? – спросил я.

– У него есть шикарный прогулочный катер. Я подумала, было бы весело прокатиться. Он так обрадовался. Дело в том, что люди, постоянно живущие в городе, скучают здесь. И каждому приятно увидеть новое лицо. Ты ведь поедешь, правда?

Поскольку я сомневался, она продолжила:

– Он действительно интересный и очень влиятельный человек. – Подошел официант и забрал наши тарелки. – Он тебе понравится.

Прокатиться на катере было заманчиво.

– Ладно, поехали. Чего мне терять?