Вожди в законе (СИ) - Фельштинский Юрий Георгиевич. Страница 11

"Я понимаю, — сказал Бауэр, — что Вы, как польский социалист, можете хотеть поддерживать дружеские сношения с социалистами австрийскими; я могу допустить, что Вы, как польский националист, можете считать нужным поддерживать сношения с австрийским штабом. Но я не понимаю, как Вы не видите, что поддерживать сношения одновременно и с австрийскими социалистами, и с австрийским штабом невозможно."

Пилсудский отлично это видел. Просто, как и Ленин, он находил такую игру выгодной. Можно добавить, что, как и Ленин, он извлек тройную выгоду из этой двойной игры. С началом первой мировой войны сотрудничество Пилсудского с австрийским правительством правильнее назвать открытым военно-политическим союзом. При поддержке австро-венгерского генштаба после начала первой мировой войны Пилсудский организовал разведывательную деятельность и создал в Галиции диверсионно-террористическую организацию "Стрелец". Тогда же, в августе 1914 года, по инициативе Пилсудского создается "Польска организация войскова" (ПОВ). В разгар войны Пилсудский командовал польским легионом, сражавшимся на стороне Австро-Венгрии. Когда постановлением от 5 ноября 1916 года оккупационные власти Германии и Австро-Венгрии провозгласили создание в Восточной Польше Польского государства, Пилсудский стал членом "Временного государственного совета королевства Польского", а в 1917 г. стал начальником военного департамента в правительстве "независимого" польского государства, созданного оккупационными властями Германии и Австро-Венгрии.

После победы февральской революции в России Пилсудский еще раз меняет фронт. Признание Временным правительством России права Польши на независимость сняло необходимость ориентации на Австрию, не желавшую передавать Галицию Польше. После вступления в войну США стало ясно, что странам Четверного союза скорее всего не видать победы. А с победой Антанты приходил конец политической карьере проавстрийского Пилсудского. Пилсудский начал искать повод для разрыва с Австрией. В июле 1917 года он его, наконец, нашел: 22 числа Пилсудского арестовывают за призыв к польским легионерам отказаться от принесения присяги Австро-Венгрии и заключают в Магдебургскую крепость в Германии. Из сторонника немцев и австрийцев Пилсудский превращается в жертву оккупантов, его политический вес возрастает с каждый днем пребывания в тюрьме.

В ноябре 1918 года новое германское правительство освобождает Пилсудского, он с триумфом возвращается в Варшаву и в феврале 1919 года решением Сейма назначается Начальником польского государства и Верховным вождем, каковым, с трехгодичным перерывом (1923-26), остается фактически до своей смерти, последовавшей в 1935 году. Шпионско-диверсионное прошлое не повредило его карьере.

После начала первой мировой войны военная разведка Австрии передала контакты с революционерами немецкой разведке. Самое позднее в 1915 году Ганецкий начинает сотрудничество с видным германо-русским революционером и агентом германского правительства А. Парвусом (Гельфандом). Тогда же в эту работу включаются со стороны Парвуса — Георг Скларц; со стороны Ганецкого — Карл Радек. Не все и не всегда проходит гладко. В Копенгагене Ганецкого арестовывают за контрабанду, во время следствия и суда всплывают документы, подтверждающие сотрудничество с Парвусом. Столь же очевидным становится и то, что получаемые Ганецким от Парвуса деньги немецкого правительства идут Ленину, что на них закупаются типографии, ведется пропаганда, кормится эмигрантский актив большевистской партии. Сам Ганецкий настолько был скомпрометирован связью с Парвусом и немцами, что в начале 1918 года был исключен из партии (и восстановлен лишь после вмешательства Ленина).

Юридических доказательств сотрудничества большевиков и германского правительства крайне мало. И все-таки они есть. Так, 24 июля 1917 г. Парвусу в Берн были посланы две телеграммы. Одна — за подписью "Куба" (псевдоним Ганецкого). Другая — от имени Заграничной делегации большевиков. Обе телеграммы ушли Парвусу по каналам МИДа шифром германского министерства иностранных дел. Поскольку все телеграммы МИДа шли через Берлин, в архиве МИДа остались копии, скрепленные подписью помощника статс-секретаря Штумма. Обнаружены телеграммы были в архивах МИДа в 1961 году, когда основная волна "разоблачений" была уже позади. Между тем этими телеграммами доказывалась связь Заграничной делегации и Ганецкого с Парвусом, с одной стороны, и германским правительством, с другой.

Разумеется, ответы на многие загадки можно было бы найти в архивах германской и австро-венгерской разведок. Но германский архив погиб во время второй мировой войны, а австрийский, по мнению Б. И. Николаевского, был передан советскому правительству после окончания второй мировой войны, причем передача архива была включена в тайные пункты договора о выводе советских войск из Австрии.

Одним из главных тайных посредников между революционерами и германским правительством был видный швейцарский социал-демократ австрийского происхождения, из знатной семьи. Он родился в 1853 году, из-за какого-то скандала молодым человеком вынужден был покинуть родину, поселился в Швейцарии, стал социалистом, взял себе псевдоним "Карл Моор". В документах германской разведки и донесениях МИДА он назывался конспиративной кличной "Баер". Как и Парвуса, Моора безусловно можно назвать откровенным агентом германского правительства. С 1880-90-х годов слухи о связях Моора с германской разведкой ходили по социал-демократической партии, и к Моору относились с недоверием. Это не помешало ему, однако, ведя очевидно богатый образ жизни, стать одним из руководителей швейцарской социал-демократической партии и взять на себя практическую подготовку дела организации проезда русских большевиков через территорию Германии, Дании, Швеции и Финляндии в Россию. В июле-августе 1917 года через Моора большевистской партии шли крупные суммы денег, формально называемые займом из личных сбережений Моора. Деньги передавались Ганецкому и Воровскому. Это видно из опубликованной в 1993 году журнале "Отечественная история" (март-апрель, № 2, сс. 134–142) переписки Моора и членов советского правительства по вопросу о возвращении советским правительством "взятых в долг" у Моора денег. Очевидно, что в этой переписке не все называлось своими именами, что Моор "одалживал" большевикам деньги германского правительства и что большевики, знавшие об этом, именно по этой причине не спешили возвращать Моору "ссуду". Проследим эту любопытную историю по опубликованным документам.

10 мая 1922 г. Ганецкий послал в ЦК на имя В. М. Молотова письмо:

"До сих пор я не получил от Вас указаний, что делать с привезенными из Риги 83 513 датских крон. Если возражений нет, я попросил бы кассира ЦК взять их у меня. Однако напоминаю, что несколько раз было принято устное постановление возвратить деньги Моору. Указанные деньги фактически являются остатком от полученных сумм Моора. Старик все торчит в Москве под видом ожидания ответа относительно денег. Не считали бы Вы целесообразным дать ему эти деньги, закончив этим все счета с ним и таким образом избавиться от него".

В тот же день это письмо было передано Сталину. Последний послал запрос Ленину, и Ленин дал следующий ответ:

"Я смутно припоминаю, что в решении этого вопроса я участвовал. Но как и что, забыл. Знаю, что участвовал и Зиновьев. Прошу не решать без точной и подробной справки, дабы не ошибиться, и обязательно спросить у Зиновьева".

Больному и к тому времени забывчивому Ленину Ганецкий напомнил: "Вы были за то, чтобы Моору возвратить деньги. Во всяком случае, необходимо со стариком покончить".

Зиновьев 20 мая дал по этому вопросу следующий ответ Сталину: "По моему, деньги (сумма большая) надо отдать в Коминтерн. Моор все равно пропьет их. Я сговорился с Ганецким не решать до приезда Радека".