Криабал. Апофеоз - Рудазов Александр. Страница 3

Мектиг подождал еще немного, но кроме этой белиберды вёльва ничего не сказала. Чавкая и хлюпая, безумная старуха набросилась на свою похлебку.

Про волшебную бумагу Мектиг не стал у нее даже спрашивать. Видно, что если она чем и заплатит, то разве серебрухой, которую Мектиг сам же ей и дал.

– Сумасшедшая, – буркнул он, закрывая за собой дверь.

Судьбы своей Мектиг не узнал, но хотя бы до города ему осталось совсем немного. Прошел час, и вдоль дороги потянулись покосившиеся плетни и укрывшиеся снежными шапками полуземлянки. А впереди показалась приземистая, выщербленная, но вполне еще прочная крепостная стена.

Незаметно для себя Мектиг вошел в Эрдезию – тоже небогатую и малолюдную страну, но в сравнение не идущую с нищей пустыней Арбии. Говорят, где-то на самом юге Эрдезии есть действительно большие города, волшебный портал и даже настоящий король.

Мектиг никогда в жизни не видел короля. Ему всегда было любопытно, растет ли корона у него уже с рождения или появляется потом, как рога у лосей.

Впрочем, эти места от королевского величия далеки. Здесь глухая окраина, крохотный городишко Пайнк. Говорят, в прежние времена, когда Арбия была побогаче, через него велась вся торговля.

Но сейчас арбийцам торговать просто нечем. Слишком худые времена у них настали. Сначала подряд несколько голодных лет, потом еще мор…

А поскольку Арбия захирела, хиреет и Пайнк.

Но пока что здесь еще не так плохо. Стена почти цела, и людей довольно много. А уж домов-то!.. Мектиг никогда в жизни не видел столько домов в одном месте.

Пожалуй, их тут не меньше тысячи.

Внутрь его долго не хотели пропускать. Стража нудно и опасливо выясняла, кто таков да зачем пришел. Мектиг, будучи человеком немногословным, на все вопросы отвечал односложно или вовсе молчал.

Но в конце концов ему дозволили войти. Только потребовали привязать топор к перевязи специальным узлом. Мол, в стенах города боевое оружие не дозволено.

Мектиг не понял, что ему помешает просто развязать этот узел, но спорить не стал. Пусть, если их это успокаивает. Зато он наконец оказался в большом городе.

Дома здесь теснились друг к другу, лезли один на другой. Между ними почти не оставалось места, узенькие улочки кишели народом. Если не жилье, то лавка, если не лавка, то склад, а если не склад – то хоть прилавок уличного торговца.

А шум стоял такой, что закладывало уши. Каждый о чем-то говорил, что-то кричал.

Мектиг слишком привык к тишине тундры, нарушаемой лишь волчьим воем, да иногда трубным ревом мамонтов. Слишком привык видеть вокруг только снежную или моховую равнину. Ему непривычно было, что вокруг так много людей.

Хорошо еще, что его они сторонились. При виде огромного дармага прохожие отводили взгляды, и его это радовало.

Мектиг не любил, когда на него пялились.

Основная торговля шла на рыночной площади. Мектиг решил надолго в Пайнке не задерживаться. Купить все необходимое, подыскать лошадь по карману, продать кое-какие трофеи, переночевать где получится – и прочь отсюда.

Ах да, и еще надо узнать, нет ли работы для охотника за головами. По опыту Мектиг знал, что головорезы требуются везде. Всегда требуется кого-то убить – бандита, ведьму, тролля или просто обидчика. Получив деньги, Мектиг отправлялся в путь и не останавливался, пока не разрубал очередную башку.

Платили обычно вперед. Было в Мектиге что-то такое, отчего ему верили на слово. Никто еще не усомнился, что если этот бледный верзила говорит, что убьет кого-то – он именно так и поступит. От него даже не требовали принести потом доказательства.

И Мектиг еще ни разу никого не подвел.

Но сейчас он выискивал взглядом того, кому можно продать волшебную бумажку. Вряд ли ей заинтересуется горшечник… или мясник… или кожевник… но вот как насчет книжника? Это ведь страница из книги, верно?

Книжник при виде Мектига вздрогнул. Все обычно вздрагивали при виде Мектига. Неубедительно улыбаясь, чахлый человечек заблеял что-то о своих книжках, но до них Мектигу дела не было. Он в жизни не прочел ни одной.

Вместо чтения он сунул книжнику свой листок и грозно спросил:

– Купишь?

Прозвучало это как-то неправильно. С таким видом обычно делаются торговые предложения в подворотне. Когда всякие невежливые типы предлагают купить что-нибудь бесполезное за очень дорого.

Видимо, книжник именно так и подумал, потому что задрожал еще сильнее. Но потом его взгляд сосредоточился на странице… и глаза загорелись. Всего на долю секунды вспыхнули жадным огнем, а потом погасли.

– Где ты это достал… мнэ-мнэ-мнэ… воин?.. – елейно спросил книжник.

– Нашел, – хмуро ответил Мектиг. – Она что-то стоит? Купишь?

– Ну это просто страница из старой книги… может, ты ее откуда-то вырвал? Самой книги там не было? – с надеждой спросил книжник.

– Не было. Только это. Купишь?

– Одна вырванная страница многого не стоит… – протянул книжник.

– Сколько дашь?

– Только из уважения к тебе, бесстрашный воин, может быть… мнэ-мнэ-мнэ… как насчет… мнэ-мнэ-мнэ… пяти медных хольдарков?

– Годится. Давай деньги, – протянул лапищу дармаг.

Глава 2

В тачку вывалилась отработанная порода. Фырдуз покрепче ухватил рукояти и покатил к отвалу. Он устал и хотел есть, но до перерыва еще долго.

Если он вообще будет сегодня – перерыв. Иногда начальство решает, что каторжане и без того слишком часто отдыхают. Тогда перерыв отменяют, просто раздавая пайки.

Без еды рудокопов все же не оставляют. Пробовали, но выработка слишком сильно снижалась. На пустой желудок-то киркой не помашешь.

Фырдуз Ерке трудился в этой шахте уже пятую луну. Если повезет, он протянет еще столько же или немного больше. А потом… наверное, потом отправится в отвал.

Тут редко кто задерживается дольше, чем на полгода.

Если бы начальство не выжимало каторжан досуха, шахта была бы эффективнее. Немного больше сна, немного больше еды, лекарь для больных… в прежней шахте все это было, и многие трудились годами.

Но эту открыли недавно, набили рудокопами под завязку и поставили такие нормы, что легче сдохнуть, чем выполнить. Хобии куда-то очень торопятся.

Хотя известно куда. Опять на кого-то войной пойдут. Фырдуз не знал, что творится в головах этих кротов, но ясно, что ничего хорошего. Они и в прежние-то времена были не в себе, а в последние годы вообще как с цепи сорвались.

Вторжение Фырдуз помнил, как сейчас. Четыре года назад хобии вошли в Кобольдаланд, менее чем за две луны смяли королевские войска и установили свои порядки. Теперь страна кобольдов считается протекторатом Подгорного Ханства.

Фырдуз уже немолод. И большую часть жизни он прожил, как подобает хорошему кобольду – тихо и незаметно, никому не мешая и никого не беспокоя. Нормальные кобольды стараются не попадаться другим на глаза, тихо и незаметно трудясь в своих норах.

Так же Фырдуз жил и первые полтора года оккупации. Тихо и незаметно мешал клеи и масла в своей мыловарне, раз в луну сдавая их в лавку старой Ульки. Потом к лавочнице пришли хобии, нашли что-то запрещенное, конфисковали лавку, а ее хозяйку отправили в лагерь. Фырдузу было жаль старуху, но для него самого ничего не изменилось – он все так же ходил в лавку, все так же сдавал плоды ремесла, все так же получал за них деньги.

Только теперь не у старой Ульки, а у хобия-комиссара.

Но спустя еще год Фырдуза и самого отправили в лагерь. Причем виноват во всем был его племянник, Колинт. Маленький дурачок решил поиграть в партизана и однажды написал на их доме огромными буквами: «СМЕРТЬ ХОБИЯМ-ОККУПАНТАМ!».

Конечно, сами хобии эту надпись бы даже не заметили – как им ее заметить, слепым? Однако нашелся доброхот, сообщил, куда следует. И уже через час в дом ворвался хобийский патруль.

Что кроты делают с такими глупыми детьми, все прекрасно знали. Только двумя днями ранее какую-то девочку, кинувшую камень в хобия, без разговоров проткнули копьями. Для Подгорного Ханства дети бесполезны и даже вредны – они еще долго не смогут работать, а когда вырастут, то пожелают отомстить. Поэтому с детьми хобии расправляются быстро и жестоко – дай только повод.