Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга. Страница 35

Когда Тир наконец ушел — я выдохнула. Времени было мало. Распаковала сверток в гардеробной и приложила к себе — размер на глаз они подобрали подходящий.

По сведениям аллари Иссихар менял бордели несколько раз за ночь, перемещаясь по городу. Сегодня он должен быть в «Сиреневом тумане», рядом с Восточными воротами. Лучше поймать его сразу, чем бегать за ним по всему Хали-Баду.

Я оделась быстро — длинный южный традиционный кафтан, легкий шаровары, волосы заколоты вокруг головы и обвязаны тюрбаном.

В зеркале отражался тонкий и невысокий мальчишка из семьи среднего достатка — таких десятками можно встретить в переулках. Единственное, что выдавало во мне не местного — чересчур бледная кожа северного оттенка, но ночь сгладит отличия.

Щелкнув кольцами, я бросила двойное запирающее плетение на дверь и добавила сигналку, проверила купол тишины, погладив статуэтку Нимы по крыльям, и развернулась к окну.

— Исси, любовь моя, жди, я уже иду, — пропела я тихо.

Глава 8… ^{(не вычитано)}

Голова чесалась.

Хотелось содрать тюрбан с головы, размотать эту демонову тряпку и выкинуть. Залезть в купальни — и артефакт на минимум, чтобы вода непременно попрохладнее, и немного лавандового масла, чтобы кожа на открытых частях тела, которая покраснела от солнца, перестала зудеть.

Райдо пошевелил руками — изящные пальцы были похожи на розовые колбаски, вспухли, и ободки колец врезались в мясо.

Демонов Юг. Шекков демонов Юг. Это место должно быть проклято Гранью, потому что ни один нормальный имперец просто не сможет выжить в таких условиях.

Глаза чесались и слезились — от белого — камня, песка, мощеных дорог, тюрбанов и длинных кафтанов рябило в глазах. Все южане сливались в одну огромную белую массу, которая заполняла улицы — хлынув волной прибоя, когда солнце катилось к закату.

Прибой Райдо теперь не любил тоже. Потому что у него белая пена.

В обеденные часы в городе будет тихо до самого вечера, пока прохладный ветер из пустыни не придет, и не покроет улицы, высасывая крохи жара из нагретого за день белоснежного камня.

Хали-бад — город ночной жизни, город Солнца, потому что все подчиняется движению светила на голубом небосклоне. Белоснежный город, в котором правит ночь, потому что тьма дарует жизнь, а свет безжалостно отбирает. Только на Юге не тратились на казнь преступников — мелочь просто выпускали в пустыню, увозили далеко — за последнее защитное кольцо вышек, которые опоясывали близлежащие оазисы и всю городскую инфраструктуру с пригородными районами. Выпускали, вверяя их жизни богу удачи Немесу, который, если будет милостив — оборвет нити быстро, в пустыне полно ядовитых мелких ящериц и змей, если возмездие будет неотвратимым — тогда несколько дней, погибая от жары и жажды, днем сгорая от лучей светила, ночью от нестерпимого холода. Если Немес отвернулся от чада своего, то дело закончат шекки — пустынные твари, которые хранят пески от начала Исхода и до сего дня.

Райдо тоскливо вздохнул — толстые пальцы-сосиски нещадно чесались.

Целители сказали, что ему противопоказан Юг — так бывает. Точнее противопоказано солнце — у него, Райдо, какая-то особенная несовместимость с этими коварными лучами. Эликсиры и мази помогали, но ненадолго.

Сейчас ему казалось, что чешется даже задница — хотя каким образом она обгорела бы?

Он поерзал в кресле.

— Твой купол точно исправен? — Тиль остановился рядом и заглядывал через плечо — сочувствовал, но губы менталиста подрагивали в улыбке. Райдо знал, что выглядит смешно с красным, как-будто обветренным лицом, как самая распоследняя чернь в притонах Столицы.

— Исправен, — процедил он сквозь зубы. Этот вопрос ему задавали каждый вечер, чередуясь, кто из звезды будет спрашивать — вчера была очередь Малыша Сяо, позавчера Бутча. И то, что купол регулирует температуру, а не защищает от вредного света, тоже знали все.

Но продолжали спрашивать.

Эта зима выдалась для него на редкость паршивой — сначала проблемы в клане, потом в Управлении, потом псаков Север, где он мерз несколько декад и мечтал согреться. Потом дисциплинарная комиссия, целители душ — он поморщился, этих не любил никто из менталистов — теперь вот это. Толстые розовые пальцы-сосиски чесались — он пошевелил ими в воздухе.

За что Мара так не любит его?

— Райдо? — голос Таджо звучал ровно, но звал он явно не в первый раз.

— Проверил всё, — отчитался он сквозь зубы, с завистью покосившись на черную дознавательскую форму, застегнутый под горло кафтан Шахрейна, идеально отглаженные артефактами манжеты, значок маленького белого солнца на лацкане.

Шекки!

Пришлось прищуриться — даже на знак Управления он теперь не мог смотреть без отвращения — потому что белый. Может они правы — и ему действительно нужно лечиться? Взять отпуск на несколько декад без содержания, уехать в родовое поместье на побережье, валяться на веранде, пить вино, и чтобы наложницы ублажали его по очереди. Чем не жизнь? Гораздо лучше, чем Целители душ.

— Арена к турниру готова. За безопасность отвечает вторая звезда, — озвучил он то, что и так знали все, — но я проверил ключевые точки. Когда можно будет снять это? — он с раздражением дернул тюрбан за белый кончик.

Каро проглотил смешок. Не засмеялся — нет, переглянулся с Сяо и они дружно отвели глаза. Шахрейн знает своих лучше всех — наказание для него выбрано прекрасно. За его, Райдо, ошибки и поведение, не соответствующее статусу дознавателя — на эту декаду он обязан носить местную одежду.

«Чтобы не выделяться в толпе в угольно-черном» — без всякой насмешки обосновал свое идиотское решение Шахрейн.

Хотя как он должен слиться с местными — если они все смуглые, а он — красный? Таджо знал, как, не пошевелив и пальцем, указать на свое место — и знал, куда ударить, чтобы наверняка.

Форма — это почти всё, что у него было, его гордость и честь, его, а не клана — личные достижения, его война и его победа. Снять форму — это самое худшее, что мог придумать Шахрейн для него.

— Декада.

— Я сойду с ума в этом! — Райдо дернул ещё раз и шекков тюрбан рассыпался и сполз на нос.

— Всего декада, — выступил миротворцем Сяо и откашлялся. — Я тоже готовил на всю звезду целую декаду в начале зимы, когда был наказан должностью штатного повара.

Каро простонал, а Райдо замутило ещё сильнее — от жрачки Малыша, они пили столько желудочных эликсиров, сколько не употребляли никогда в жизни — готовил Сяо отвратительно, настолько, что в роду наверняка были алхимики-ядоделы.

— Намажь, — Тиль перебросил ему небольшую, плотно закупоренную баночку темного стекла. — Мы советовались с коллегой, и немного изменили состав, тебе должно помочь.

— Меня достал этот Юг!

— Слишком жарко? — язвительно отозвался Бутч из-за стола. — На севере — слишком холодно, на востоке — слишком влажно, и от топей поднимаются ядовитые испарения, на западе…

— У меня просто слишком чувствительная кожа! — рявкнул окончательно выведенный из себя Райдо, вырвав баночку из рук Тиль — пальцы-сосиски снова зачесались.

— Сотни зим близкородственных скрещиваний не проходят даром, — тихим басом парировал Ашту.

— Мы сохранили чистоту крови, сохранили род и клан, — отозвался он высокомерно. — В отличие от некоторых, которые потеряли всё.

Дверь в библиотеку, которую использовали, как кабинет, за спиной Бутча закрылась с оглушительным грохотом.

Тиль укоризненно поджал губы.

— Комиссия, — Таджо вздернул бровь — и ему пришлось опустить глаза — признавая, что виноват. Ещё раз, ещё только один раз он «поставит под угрозу взаимодействие» и тогда никто не спасет его от Целителей душ. Тема Ашту негласно была запретной, и все понимали, как тяжело ему приходиться сейчас — когда пришлось вернуться сюда, но Райдо ничего не мог поделать — его бесило всё.

Все южане. А Бутч — был южанином.

После неудачи на Севере — и это понимали все, несмотря на награды от Управления — они сдали Север, не справились, и им дали ещё один шанс распутать нити, которые вели на Юг.