Дочь нечестивца (СИ) - Жнец Анна. Страница 14

Как и любой мужчина, её разбойник любил похвастаться своими многочисленными подвигами, которые, вероятно, преувеличивал. Теперь, когда стена неловкости между ними была разрушена, он без конца рассказывал Нейт о том, как тяжело проникнуть в погребальную камеру, о жутких проклятиях, высеченных над входом в гробницу, о хитрых ловушках, расставленных на каждом шагу, о мрачных лабиринтах, где не хватает воздуха, о мести разгневанных мертвецов.

«Однажды, — говорил он, и зачарованная девушка внимала каждому слову, — я проникну в пирамиду самого номарха и вынесу оттуда всё до последнего медного слитка. Только представь, какие сокровища он собирается похоронить вместе с собой! Сколько золота, серебра и драгоценных камней! Кархедон ещё жив, но долго не протянет. Ему уже исполнилось пятьдесят».

Сказав это, мужчина повернулся к окну, как будто действительно мог увидеть очертания возводящейся пирамиды. Нейт знала: Город мёртвых лежит в другой стороне — но завороженно проследила за взглядом любовника.

Эти истории, повторяющиеся на разные лады из ночи в ночь, стали для неё любимейшим развлечением. Они, словно прекрасные сказки, уносили Нейт из тесной, пропахшей развратом комнаты в страну грез, где не было ни чужих потных рук, ни Панахази с его палками и угрозами, ни этого отвратительного ощущения собственной беспомощности, от которого она не могла избавиться. Слушая молодого разбойника, Нейт словно своими глазами видела узкие коридоры, убегающие во тьму, груды золота и серебра, верблюдов, цепочкой бредущих в сторону горизонта под звёздным небом пустыни, а на их боках — тюки с украденными из пирамиды сокровищами.

Они не обсуждали свои отношения, поэтому Нейт могла только догадываться о чувствах молодого разбойника, но иногда позволяла себе помечтать. Она представляла, как однажды любимый придёт за ней после удачного ограбления и уведёт из этого ужасного места. Глупые наивные фантазии. Нейт их стыдилась.

Глава 12

Дважды луна умирала и возрождалась, но тело не откликалось на её зов. Напрасно каждое утро Нейт проверяла постель: льняные простыни оставались девственно чистыми. Девушка не была удивлена — помнила о плодовитости своей матери и прекрасно понимала: рано или поздно это произойдёт. И хотя случившееся не стало шокирующим открытием, она всё равно почувствовала себя растерянной, испуганной, готовой удариться в панику.

Характерные признаки наступившей беременности Нейт не мучали. Она не вскакивала по утрам, сломя голову несясь к ночному горшку. Запахи не вызывали отвращения и приступов тошноты. Настроение оставалось ровным, хотя хорошим его назвать было сложно. Нейт часами крутилась у зеркала, разглядывая свой плоский живот, словно боялась, что в любую секунду он может начать расти. До последнего она надеялась, что ошиблась. Опыт Сабах и других девушек показывал, насколько ненадёжно средство, которое готовила им колдунья. Нейт была слишком молода и находилась не в той ситуации, чтобы в ней проснулся материнский инстинкт, потому рассматривала беременность как досадную, раздражающую помеху.

В любом борделе знали, как решать такие проблемы, но она долго колебалась, прежде чем открыть кому-нибудь свою тайну. В конце концов набралась смелости и рассказала обо всём Айни.

— Такое бывает. — Подруга опустилась рядом на кровать. — Завтра я попрошу старую Нур приготовить тебе специальное снадобье.

— Это больно? — Нейт вспомнила потухший взгляд Сабах и то, как дрожали её чёрные руки, когда она рассказывала о своём неудачном опыте. — Я могу умереть? Насколько это опасно?

— Всё будет хорошо. Ты ничего не почувствуешь. Все мы через это прошли, — говорила Айни уверенно, но в глаза не смотрела.

Уставшая и измученная, Нейт решила не спускаться в пивную. Всю ночь она проворочалась в кровати без сна — старая колдунья должна была прийти утром. Стоило смежить веки, и тревожные мысли рождали в голове страшные образы. В этих видениях она умирала, лежа на окровавленных простынях, иссохшая, словно мумия, избавленная от бинтов. Изуродованное мукой лицо напоминало посмертную маску из тех, что делали беднякам из простых картонок, схематично нанося углем основные черты.

Иногда воображение рисовало и вовсе чудовищные картины. На постели между своих раздвинутых ног она видела маленький окровавленный комок плоти, лежащий в луже чего-то омерзительно липкого. Её нежеланный ребёнок, которому она не позволила появиться на свет и который отомстил жестокой матери тем, что забрал её с собой в царство мёртвых.

Нейт проснулась от собственного крика. Под утро ей удалось задремать, но отдохнувший она себя не чувствовала, наоборот, привидевшийся кошмар забрал последние силы. В коридоре девушка подкараулила Сабах, надеясь, что та будет с ней более откровенна, чем Айни, и подробно всё объяснит. Но чернокожая рабыня отводила взгляд и в конце концов сбежала под выдуманным предлогом. После их короткого разговора Нейт почувствовала себя ещё хуже. Ни Мегара, ни Тефия не выходили из своих комнат. Что-то подсказывало: они не откроют, даже если час колотить в закрытые двери. Лезть с вопросами к высокомерной Горго не хотелось, а Сенебтиси могла специально сочинить жуткую историю, чтобы её напугать.

Сходя с ума от тревоги, Нейт направилась к Айни.

Девушка сидела на кровати перед куском отполированной бронзы и завивала волосы специальными прутиками, которые обмазала глиной. Каждую прядку она накручивала на палочку, чтобы потом, закончив, высушить голову на солнце. Вид у неё был измождённый, под глазами залегли глубокие тени, но, вместо того чтобы отдохнуть, Айни восстанавливала помятую красоту, так как ненавидела выглядеть неухоженной. По утрам, когда не было клиентов, волосы она, как правило, оставляла распущенными или заплетала в толстую косу, которую носила, перекинув через плечо. Вечером же, готовясь к встрече с богатым поклонником, делала высокую замысловатую прическу, которую иногда украшала бусинками и перьями. Нейт нерешительно замерла на пороге, наблюдая за действиями подруги. Та сидела к ней спиной. Подняв глаза, Айни заметила в зеркале отражение Нейт и обернулась.

— Ты что-то хотела? — спросила усталым голосом.

Нейт замялась. За ночь она так измучилась от волнения, столько ужасов себе напридумывала, что теперь не знала, как оформить этот клубок страхов и вопросов в связную мысль. Чувствуя себя ужасно глупо, она сказала:

— Мне страшно.

Айни приподняла уголки губ в вялой улыбке.

— Не бойся. Всё будет хорошо.

— Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь?

Айни отвернулась к зеркалу. Нейт наблюдала за её лицом в желтоватой поверхности бронзы. Повисло тягостное молчание, которое нарушил насмешливый голос.

— Конечно, скрывает.

В дверях стояла Сенебтиси. Из одежды на ней была только юбка, по форме напоминающая мужское схенти. Облокотившись плечом о косяк, девушка смотрела на Нейт, и на её губах играла злобная торжествующая улыбка.

— Давай, расскажи ей, что будет, если и снадобье старой мошенницы не подействует.

— Что будет? — встревоженно спросила Нейт.

Сенебтиси оскалилась, но не сказала ни слова, вероятно, желая сильнее её помучить. Айни бросила укоризненный взгляд через плечо.

— Что ты вообще здесь делаешь? — раздражённо проворчала она.

— Пришла передать, что старая карга вас уже ждёт.

— И какое тебе до этого дело?

— Хочу понаблюдать за представлением.

С изумлением Нейт увидела, как крылья носа её подруги затрепетали. Вскочив, Айни стремительно пересекла комнату и вытолкнула Сенебтиси за дверь.

— За что она меня так ненавидит? — спросила Нейт под впечатлением от этой неожиданной вспышки гнева. Её подруга, всегда спокойная и рассудительная, дрожала от ярости.

— Завидует твоей красоте и боится, как бы ты не увела у неё богатых поклонников. Ладно, пошли, — Айни тяжело вздохнула. — Нур заждалась.

При мысли, что колдунья уже сидит в её комнате со своим мерзким варевом, которое должно уничтожить зародившуюся в Нейт жизнь, подкосились ноги. Ослабевшая, она почувствовала непреодолимое желание опуститься прямо на пол или хотя бы прислониться к стене.