Тьма ваших душ (СИ) - Файр Хеллфайр. Страница 168

Рыжая не только ощутила намёк, но и заметила, как на секунду мордочка Нингаль приняла хитрое выражение.

— Это облако необычное, — Нингаль вдруг сменила тему, расправляя крылья вверх. — Тяжёлое, как дождевое, но искрится. Ты когда-нибудь видела нечто подобное?

Инанна в лёгком недоумении подняла нос вверх. И правда — к земле медленно падали беловатые искры, образующие в высоте туман.

— Снег, как в горах, — произнесла Инанна, задрав мордочку вверх и наблюдая за полётом снежинок. — Только я не припомню, чтобы он выпадал в этой части Нашара…

— Я тоже, — Нингаль с заметным волнением наблюдала за тем, как снежинки без сопротивления пролетают через щит Маррут, воздвигнутый над городом. — А всё непонятное может нести опасность.

Когда Зерая и Виэнель играли чудесную музыку Светлых вместе, против них не могли выстоять не только навы. Постелив коврик на присыпанную снегом траву, Анепут и Варшан подсели поближе друг к дружке, наблюдая, а больше слушая двух дракониц. Звуки прекрасной музыки разносились по саду, защищая нежные цветы и листочки от холода потемневших небес.

— Они умеют вкладывать душу в музыку, я чувствую, — Анепут, усаживаясь, улыбнулась Варшану. — А то, куда ты можешь направить душу, можно использовать и для волшебства.

— Что прана, что музыка — это только разные варианты посредников между твоим сознанием и окружающим миром. То, что позволяет убрать все препятствия между вами. Кобники действуют по-иному, сразу отождествляясь со Вселенной или со Тьмой, но это путь безумцев, отказавшихся либо от собственной воли, либо от мира вне себя. Прана слишком быстро испаряется, когда выходит из тела, это крайне утомительный путь, особенно если требуется большая концентрация силы. Но музыка всегда с тобою и не съедает душу, хотя подчиняется ей.

Ни Светлая, ни Тёмная не обращали внимания на изменившуюся погоду — музыка превратилась в незримый купол, и даже снегопад, казалось, над садом шёл менее интенсивно, чем в других местах. Жители Утгарда, услышав музыку, выходили из хмурой задумчивости, в которую ввергнул их снег, а самые главные затейники на свете — детёныши — уже нашли применение снегу, скатывая его в лапах и бросаясь друг в дружку.

Они не понимали, чему печалятся взрослые и чего боятся — жизнь продолжалась, принимала новые грани, неизведанные ранее, но которые нужно было исследовать! Когда ещё получится поиграть со снегом?

Светлые, как и дети, находят радость во всём и не заражаются от постоянной печали Тёмных.

— Не бойся, сестра, — Варшан взял сестру за лапу. — На войне я не погибну. Драконы достаточно сильны, чтобы победить.

— Даже природу? — Анепут задрала голову к небу.

— В этом виновата не природа, — Зерая глубоко вдохнула охладевший воздух. — У всего есть свои законы, и ничего не происходит просто так.

— Может, это люди придумали? Или подземники? — предположила Виэнель, в отличии от Зераи не прерывая музыки.

— Всё возможно, — пожала плечами Светлая. — Я не удивлюсь, что к этому причастны и навы.

— Хороший кобник должен знать, кто именно это сделал, — Варшан стал растирать лапы, чтобы не мёрзнуть. — Ведь достаточно просто соединить разум со вселенной и узнать напрямую из неё.

— Почему же тогда кобники не владеют миром? — Виэнель продолжала мелодично перебирать струны когтями.

— Потому что их много, и все приказывают противоречивые вещи, вместо того, чтобы иметь единое мнение, — Анепут выдохнула облачко пара.

— Этого и хочет достигнуть Тьма — единого мнения, — Зерая дематериализовала гитару. — Но ведь не это нам нужно? Кончится тогда воля.

Иркалла, город Эрешкихаль

Амрафет не давал вторых шансов — слишком он был обеспокоен после предательства Реяны-нецех. На будущее следовало ввести в Эрешкихале как минимум систему опознавания своих, выдавая всем верным жителям индивидуальные документы, но пока что следовало расправиться с уже облажавшимися. Ему предстояло наблюдать за их позорной казнью из первых рядов, а заодно и огласить мотивирующую, поучительную речь всем остальным.

К арочному плетению на площади подводили целую группу бывших стражей цитадели, упустивших Воплощения. В числе провинившихся была даже Заксель-гебура, которая не убила на месте спасителей пленников.

Но куда более повинной оказалась молодая шестиухая самочка, стоявшая прямо за Заксель. Яланаре Амрафет поручил такое простое задание — привести в Эрешкихаль дочь и ученика его бывшего друга, техномага Агнара. Яланара сумела выполнить задание, но потом позорно упустила пленённых детёнышей, да ещё и умудрилась сама оказаться захваченной собственным пленниками. И хотя ей удалось вырваться, лучше бы Яланара скрывалась где-то над землёй — Амрафет потерял спокойствие вместе с отрубленной лапой и варетом. Ему нужна была новая лапа и новый варет, так что судьба Яланары была предрешена — болтаться ей на высоте драконьего роста в верёвочной петле, подвешенной за перекладину, соединяющую столбы, поставленные на специально возведённом помосте.

Амрафет прилёг на свою цветастую циновку, чтобы быть ниже толпы. Вий, вставленный в глаз, примет его слова и разнесёт по всей пещере Эрешкихаля через вибрировавшие паутинки.

— Все подземные с каждым днём должны становиться лучше! Только так мы можем противостоять возвысившимся до разврата и самобичевания надземникам. Мы должны на глаз видеть их, определять их по запаху пыльцы. Тем же, кто этого не умеет, лучше погибнуть, чем отлететь наверх, где уже вы, а не они, станете рабами.

Поднялся шум множества драконов, поддержавших его слова. Осужденные беспокойно оглядывались по сторонам, когда вдруг Заксель сорвалась с места и рухнула на колени перед Пророком.

— Пощади! Я хочу совершенствоваться, я знаю, что смогу! — закричала она. Амрафет косо поглядел на ближайшего стража — гремя доспехами, гигантский дракон подошёл к самке и поднял её за шкирку, после чего поволок к арке.

— Ты первой получишь своё исправление! — заявил однолапый.

Всё, что предстояло сделать воину — это подпихнуть Заксель к арке, всё остальное сделает техномагия. С верхней перекладины к серо-белой драконессе метнулись несколько сиявших нитей, часть из которых спутала лапы, но в основном — оплели ей шею и натянулись, подхватив крылатую в воздух, чтобы та зависла — но отнюдь не в полёте. Амрафет не повернулся, чтобы забрать её душу.

— Не упускай возможность, пока свежая! — произнёс резко подскочивший коричневый велнар голоском забавным и не внушающим серьёзности. Ананта подходила медленнее и с большей серьёзностью на морде. Амрафет отметил в своей подруге не очевидную, но заметную перемену с последней встречи.

Но куда больше внимания привлекла сейчас не любовница, а велнар, слишком вальяжно ведущий себя рядом с драконами.

— Мне твоё прошлое обличье было больше по душе, Тескатлипока, — заметил Амрафет, разглядывая нава под маской велнара. — То, что ты пожелал — сделано.

— Вот и славно, — Тескатлипока весело улыбнулся и взглянул на Ананту, чьи змейки в гриве уныло повесили головы. — Теперь всё зависит от того, сколько драконов останется наверху после грядущих событий.

— Мне ожидать вторжения сверху? — Амрафет посмотрел на собравшихся истов, что, по счастью, были слишком заняты казнью и не обращали внимания на «не касавшийся их» диалог.

— Ты перепил первоматерии, что стал таким нелогичным? — Тескатлипока с обиженной мордой сел прямо на пещерный пол, скрестив задние. — Кто догадается, что раз снег падает сверху, то его пускают снизу? Не-ет… Я о том, сколько твоих драконов останется на поверхности после бойни с окоченелыми нашаранами!

Амрафет слегка нахмурился.

— Я бы пожелал, чтобы их осталось не так много, чтобы они могли отомстить, но и не так мало, чтобы они не составили мне пользы. Какой толк в мёртвых рабах?

— Рабов тебе хватит, — пообещал Тескатлипока. — А чтобы ты в этом убедился — используй эту душу для того, чтобы следить за происходящим на поверхности.