Тьма ваших душ (СИ) - Файр Хеллфайр. Страница 58

Зорат даже секунды тратить не стал на беседы — не разговорчив он был, да и предпочитал общаться с умерщвлёнными врагами, нежели с живыми, готовыми в любой момент испепелить праническим ударом. Кобник встал на задние и поднял обе ладони — с правой заструилась обжигающим потоком кипящая прана, с левой вырвались тени лишавшей сил антиэнергии. Последняя должна была в мгновение сорвать всю защиту с Герусет, первая — положить конец её мрачному и упадническому правлению. Только сар-волод не была столь наивна, как могло показаться вначале. Чёрно-белая шерсть дочери Аменемхата сама засветилась фосфорно-зелёным, когда в законную владелицу трона перешла вся заключённая в него сила — и она оказалась мощнее, чем Зорат мог бы нейтрализовать. Тем временем Герусет, ухмыляясь глупости и наивности своих врагов, подняла на них свой короткий жезл, подаренный навом-покровителем. И в тот же момент и Зората, и Инанну обуяла такая неудержимая и обезоруживающая боль, что из их голов вылетели все мысли помимо неё, заклинания, поддерживаемые мучимой душой, сбились, а тела с визгом и ором повалились на пол, не воспринимая уже речь приближавшейся самки:

— Я обхитрил и навов, и вас!

Чем ближе подходила безумная сар-волод, тем меньше сознания оставалось в бедных драконах, а как только она коснулась их шкуры цилиндром Жезла Боли, те и вовсе безвольно вырубились.

Хотя сейчас гораздо большая опасность грозила тёте, Анепут не к ней полетела, а к матери, сестре и брату. Так выходит, что ты больше привязываешься к тому, с кем живёшь в одном доме, да и не слишком ждала свою племянницу отдавшая её навам Герусет.

Отца дома Анепут не застала — логично, учитывая, что сейчас творится. Сар-волх должен быть на передовой и решать те проблемы, что развела сар-волод. Зато сестрёнка тут же полетела навстречу, кидаясь обнимать чуть ли не в полёте, но ограничилась радостным кружением:

— Ура! Вы оба вернулись! Как хорошо, что ты жива и в порядке!

Приземлившись на крышу своего дома, сёстры тепло обнялись, и Анепут передала Виэнель Нергала:

— Спасибо тебе и дедушке, но его пора возвращать на место, а то папа заругает.

— Это я его заругаю, что он хочет держать меня взаперти! — Возмутился череп. — Лучше отнесите меня к моей дочери Небетхет. Хочу проверить, что она не делает глупостей и примет правильную сторону… в предстоящем перевороте. Тьма передумала благоволить Герусет.

Виэнель продолжала жаться к сестре, зажмурившись, не услышав речи черепа. Анепут этому удивилась, подняв уши, ведь до того, в пирамиде, Нергал мог свободно общаться со всеми присутствовавшими. Или дело было в магии нави, и с ним могли общаться лишь те, кто встречали его в другом измерении? Но с чего бы?

— Нергал сказал, что ему нужно к нашей маме, — растерянно пояснила Анепут сестре.

Виэнель почему-то не слишком сильно поразилась неожиданной возможностью сестры воспринимать слова немых останков. Возможно, тому способствовала ещё не выветрившаяся детская наивность. Младшая сестра вспорхнула со стены, хвостом подзывая за собой старшую:

— Летим же! И вы оба расскажите, что там было, в нави… Если это не слишком страшно.

В это время Небетхет находилась на первом этаже, задумчиво крутя хвостом и выслушивая обеспокоенную Нингаль:

— Твой муж обещал моему найди мою дочь, Инанну! Я уверена, что видела её совсем недавно влетающей во Дворец! Я попыталась полететь за нею, но смертельный барьер восстановился…

— Велеяру сейчас не до этого, к сожалению, — Небетхет посмотрела на Нингаль с соучастием. — Ворвались навы. Он должен обеспечить безопасность Нашара.

— Навы уже ушли, — заявила, подходя ко взрослым самкам на задних и держа череп в передних, Анепут. Небетхет округлила глаза:

— Почему ты здесь, дочь? И что у тебя за игрушки?

— Кьлеменетот сам меня отпустил, — Анепут глянула на кость в ладонях. — А это твой отец, и он недоволен тем, что ты его не узнала.

— Вы обе видели своих дочерей там, где их не должно быть, — на лапы поднялся прежде прятавшийся на внутреннем балконе Варшан. — Почему вы решили, что это на самом деле ваши дочери, а не принявшие их облик навы?

— Потому что ты онанировал в склепе, — при помощи дедушки Анепут смогла выдать ещё более обидную фразу в ответ. Однако Варшан уже настолько переобщался со своим циничным отцом-политиком, что, в отличии от всполошившихся мам, лишь усмехнулся:

— Вот уж чего точно моя настоящая сестра не знает! Не верю, подменыш!

Нингали подобное наглое поведение крайне не нравилось, и она рявкнула на чужого сына будто на своего, только даже без капли любви. Слишком её уязвили слова, что будто бы материнское сердце не способно почуять подлинность дочери:

— Ушёл в свою комнату онанировать там, пока взрослые разговаривают!

— Чтоб у тебя член загноился, мелкий некрофил, — Со схожими чувствами добавила яда своему сыну Небетхет. Она бы его гораздо сильнее избила за публичное обесчестенье рода, но сейчас были гораздо более важные дела. Чёрная самка обняла Анепут крыльями, прижимая к шерсти. Жестокой и злой золовке, Герусет, не удалось разлучить её с дочерью, что сейчас растерянно обнимала её в ответ и дарила счастье.

— Если бы это был нав, вы бы все уже сдохли, — проворчал Варшан на беспечную идиотию самок. Нежные чувства, во всяком случае, были важнее им, чем собственная безопасность. А внезапно вернувшиеся родственники — дороже имеющихся.

Нингаль резко подняла голову и зыркнула на Варшана. Тот остолбенел, обиженная морда приняла нейтральное выражение. Потом он пошёл прямо к краю балкона и, не остановившись, свалился с него, не группируясь в падении и с треском ломая лапы, но даже не вскрикнув.

Этот душераздирающий и жестокий звук всполошил всех присутствовавших, мать и дочь расцепили объятия, обратив всё недоброе внимание на освирепевшую Нингаль, которая, лишь наградив тяжёлыми увечьями оскорбившего её и всех остальных ублюдка, успокоилась:

— Что взять с самцов. Даже если их воспитывать, они этого не воспримут своими тупыми мозгами. Им надо постоянно напоминать, что старшим нельзя перечить.

Варшан, с которого Нингаль уже сняла свой контроль, застонал и попытался ползти, подталкиваясь чудом не повреждёнными крыльями. Небетхет подбежала к нему и остановила, чтобы тот лежал ровно, дал вправить кости и восстановить их целостность, бросая Нингали сквозь зубы.

— Будь я Инанной, я бы не вернулась к тебе домой. Или ты только чужих детей калечишь?

— Моя дочь хорошо воспитана и не перечит старшим, — нервная из-за потерявшегося ребёнка Нингаль поняла, что уже нельзя надеяться на остальных в поисках чада, как говорила Зерая. Если Велеяр вместо клятвы Сину искать Инанну заботится лишь о начищении морд навам, а его жена не смогла даже вырастить почтительных детей, в этом доме Нингали нечего делать. И она, не оборачиваясь на израненного Варшана и его семью, но выставив щит на всякий случай, покинула дом Велеяра.

Зорат, возвращаясь в сознание, понял, что Герусет недооценила и переоценила его одновременно. Пришёл в себя кобник стоя на четырёх лапах: вернее, лапы его до локтя были вделаны в камень пола отдельного энергосборного уровня в пирамиде — помещения с низким потолком, энергетика которого очень быстро выкачивала энергию из находящихся в ней. Даже если комната была бы полностью заполнена пленниками, вытягивающий силы поток препятствовал любому колдовству. А Зорат находился на уровне один, и вся мощность вытягивавшей установки была направлена на него. Весь зал сиротливо темнел, зато вкруг Зората камень почти раскалялся от яркости символов светящейся резьбы.

Вся прана была уже давно выкачана из ауры, но ненасытная пирамида требовала большего и перешла на запас жизненных сил Зората. Мощность её насоса была куда выше той, что мог бы осилить рогатый, потому тело начало его подводить, отзываясь болью от невозможности сесть, лечь или даже повиснуть на врезанных в камень лапах. Пранику или слабовольному кобнику тут бы и настал конец, но Зорат давно убил в себе дурака.