Любимый цветок фараона (СИ) - Горышина Ольга. Страница 30

— Я же велел тебе не тревожиться, — Амени взял ее за руку и ввел в ворота. — Я рад был увидеть на тебе ожерелье. Надень его вновь — как будущая жрица, ты должна научиться внушать людям почтение. Возьми еще это, — старик стянул с мизинца тонкое кольцо и надел девушке на указательный палец. — Больно видеть твои воспаленные руки. Не смей больше ходить к невольницам — твое тело отдано Богине, а она требует от своих жриц еще большей заботы о своей красоте, чем делают иные женщины для своих мужей. Я хочу, чтобы Тирия восхитилась тобой. И даже если она не увидит тебя на празднике, я попрошу Пентаура сопроводить тебя к ней в Фивы. Судя по всему, ему лучше уехать. Фараон не в силах переступить через людскую обиду. Его Святейшество вновь не пожелал увидеться со мной. И потому я не могу допустить Пентаура до храмовых церемоний. Ступай, ступай… Я сказал тебе слишком много, но лишь потому, что ты читала "Книгу Мертвых". Ступай к себе, я пришлю к тебе невольницу, когда отправлюсь домой. Я слишком плохо заботился о тебе все эти годы. Мне давно следовало забрать тебя в город.

— О, нет! — взмолилась Нен-Нуфер, хватая жреца за обе руки. — Позволь, Святой Отец, остаться пока в храме. Я хочу быть рядом с Пентауром, если вдруг он позовет меня.

Рука Амени легла на влажный лоб девушки.

— Ты очень любишь его, но любовь твоя чиста. Однако не показывай ее другим. Оставайся пока здесь. Быть может, Великий Пта скоро откроет Пентауру глаза. Ступай!

Нен-Нуфер ушла, но ночью не сумела уснуть. Она выбрала лучший лотос и опустила его в полный воды горшок. Великий Пта и Великая Хатор открыли глаза ей. Не дожидаясь, когда полностью расцветет, она покинула храм через вторые ворота, неся фараону Менесу на этот раз один только лотос. Он призовет к себе сына, и царевич Райя догадается, от кого это послание, и найдет способ увидеться с ней, и ему она откроет правду, которую ей велено скрывать даже от доброго Амени. Фараон должен гневаться на нее, а не на Пентаура.

И после до самого вечера она стояла у храмовых пилонов, дожидаясь клубов пыли, но, должно быть, царевич не получил ее послания. Наверное, он редко посещает гробницу отца, ведь она так долго не встречала никого в Долине царей. Зато она дождалась Амени. Верховный жрец вновь вернулся из дворца ни с чем, а на следующее утро она обнаружила горшок с лотосом на прежнем месте. Никогда еще она так жарко не взывала к фараону Менесу. Только у храма пылили все чужие колесницы, и Амени вновь возвратился запыленным и грустным. Минуло три дня, но Пентаур так и не спустился из башни. Жара в эти дни стояла невыносимая, и Нен-Нуфер еле добиралась от гробницы обратно к храму, потому нынче решила выйти в полной темноте, но на беду храмовые ворота еще не открыли. Стражник покачал головой на ее просьбу, и тогда Нен-Нуфер решилась на ложь — она показала подаренное Амени кольцо с печатью храма, и ей безропотно открыли ворота.

2.8 "Винный погреб прадеда Резы"

Реза поднял глаза от планшета, и Сусанна поспешила сделать вид. что глядит на пирамиды.

— Хочешь еще мороженого?

Она не ждала подобного вопроса и покраснела. Нет, она не хочет больше мороженого. Она ждет от него хоть слова о прочитанном, но каирец молча протянул ей планшет.

— Я думаю, что они были во всем намного выносливее нас.

Сусанна схватила планшет и сунула в рюкзак. Она прекрасно его поняла. Никто не будет носиться с девицей, как с писаной торбой! Реза хлопнул в ладоши и, протянув вынутую из телефонного чехла кредитку подлетевшей официантке, начал что-то быстро говорить той по-арабски.

— Я попросил вызвать такси. Хочешь еще лимонада?

Сусанна покачала головой. Реза спустил с шезлонга ноги и протянул ей руку.

— Мы можем, конечно, пойти обратно пешком.

Сусанна опустила глаза. Зачем она дала ему роман! Теперь он будет издеваться и над автором, и над героями, и над ситуацией. И все это, вырванное из контекста, он переведет на ее дурацкое поведение. К счастью, такси не заставило себя ждать, избавив от возможного обсуждения отношений мужчины и женщины, и Сусанна надеялась, что Реза сядет вперед, но он выбрал заднее сиденье. Даже когда он держал ее за руку, она не была так близко от него, а тут он еще закинул ей за спину руку, чтобы ее не качало от постоянных торможений.

Сусанна пыталась не дышать. Вот уже и пальмы, а за ними и дом Резы. Значит, до Мемфиса рукой подать… Только таксист затормозил, и каирец, распрощавшись, открыл дверцу. Бесполезно было оставаться внутри машины.

— Я уже сказал, что писателю нужен опыт? — рука Резы вновь лежала на ее плече, но теперь поверх рюкзака. — Ты не хочешь спускаться в гробницы, потому я покажу тебе винный погреб моего прадеда. Как все сумасшедшие египтологи, он не мог построить нормальный лондонский погребок, и оформил его в виде мастабы. Правда, лотосы там рисованные…

Сусанна закусила губу.

— А почему мы не подъехали к дому?

От высокого забора их отделяли пять одинаковых персиковых домика… Или они были цвета манго?

— Я не хочу, чтобы нас увидела мать. Мы, как воры, проникнем, ладно? Так романтичнее, не правда ли?

Сусанна кивнула и сжалась — у нас с вами уже была романтичная прогулка по пустыне, мистер Атертон, если не вспоминать ночной Каир. У нас с вами явно разные определения романтики, но куда бедный Суслик может деться? И вновь ни души, а ведь еще далеко не ночь.

Реза отворил в глухом каменном заборе калитку, и Сусанна уткнулась носом в куст жасмина.

— Мимо тех кустов налево.

Она прекрасно поняла заданное хозяином направление, но решила все же дождаться, когда Реза прикроет калитку и пройдет вперед. Густые заросли кустарника мешали верно оценить размеры сада, а вот в доме было три этажа. Последний, впрочем, состоял из крыши второго с навесом, сделанным на манер древнеегипетских домов — по виду из соломы. Во всяком случае внешне он выглядел именно так, как изображали дома в учебниках истории древнего мира.

Реза повторил маршрут, зачем-то настаивая на том, чтобы гостья шла впереди. Заблудиться в саду оказалось невозможным — дорожка уперлась в ступеньки, обсаженные пахучими цветами. От стены дома их отделяли не более десяти шагов.

— В лондонских домах хранилище вина находилось в двух шагах от кухни, — Реза словно прочитал ее мысли. — Но пески диктовали иные условия. Или же Раймонд сделал это нарочно, чтобы пьяным труднее было вернуться в дом. Так что Маргарет не так часто видела мужа в совсем непотребном виде, а пил, как ты помнишь, он каждый вечер. Для большего комфорта прадед расширил погреб до размеров кабинета. Теперь здесь моя мастерская.

Когда Реза наконец ступил на первую ступеньку, Сусанна глянула вниз и не увидела конца лестницы.

— Дед во всем стремился к древнеегипетской аутентичности. Что встала, как вкопанная! Нен-Нуфер не боялась спускаться в настоящую гробницу, и ее создательница не должна бояться, — он улыбнулся no-садистки мило. — Обещаю держать тебя за руку и отпущу только за дверью.

Нога не умещалась поперек ступеньки, и Сусанна решила спускаться боком, уперев свободную руку в шершавый песчаник. Хотя Реза опережал ее всего на пару ступеней, она уже смутно различала его лицо. И вот они уперлись в дверь. Судя по звуку, железную.

— Я поставил ее от воров. В Гизе их слишком много. Потому я и забрал у тебя рюкзак, а то ты так погружаешься в древность, что не замечаешь ничего вокруг.

Да, да. Вернее сказать — никого, кроме него. Только он тоже вор. Он уже украл у нее два вечера и теперь строит какие-то планы на оставшиеся четыре. Потому и она может повторить выплюнутое им ругательство!

— Какого… ставить дверь, когда ее не закрывают! Проходи! — Реза почти втолкнул ее в кромешную тьму. — Вот именно такая темень встречала осквернителей гробниц, — усмехнулся он под щелчок закрывающейся двери, а потом выругался еще сильнее. — Открой дверь. Что-то с выключателем. Я не могу включить свет.

Сусанна протянула руку, но не нащупала двери. Пришлось отступить на шаг. Вот и ручка, только сколько бы она ни нажимала на нее, дверь не поддавалась.