Пути народов - Подольный Роман Григорьевич. Страница 32

Может быть, и такие названия надо отнести к древнейшим — если не по времени их существования, то по способу образования.

Очень давно стали получать народы имя по стране, в которой они живут. Да, но от кого же получает имя страна? Часто тоже от народа, только более древнего.

Давно нет бриттов, но англичан часто зовут британцами, потому что за их большим островом сохранилось имя Великобритания. Давным-давно нет народа виталов, занимавшего юг Апеннинского полуострова. Столкнувшиеся с виталами греки назвали по ним весь полуостров Виталией, или Италией; и сегодня носит древнее имя итальянский народ.

Сегодняшние македонцы — славянский народ, и по языку не имеют ничего общего с теми македонцами, что покоряли с Александром бесконечные земли в Африке и Азии.

Впрочем, имя народа может не иметь никакого отношения к занятой им земле. Общее название всех коренных племен Новой Гвинеи — папуасы — по-индонезийски значит просто-напросто «курчавые». Страна в Восточной Африке приняла несколько десятков лет назад официальное имя Эфиопии, или Эфиопской империи. А ведь «эфиопы» — по-гречески значит «опаленные солнцем».

Бритты, которых я столько раз упоминал уже, получили это имя («раскрашенные») за обычай, который был сродни татуировке.

Даже особая деталь одежды может стать именем народа — стоит тут вспомнить каракалпаков («черные шапки»).

Иногда именем становится название занятия. В Турции живут остатки племени тахтаджи, что значит «дощечник». Люди этого племени — лесорубы, делающие доски на продажу.

Бхилы в Индии — лучники, коряки — люди с оленями и так далее.

Нередко народ или часть народа принимает имя своего выдающегося вождя.

Татаро-монгольский хан Ногай правил землями от Дуная до Кавказа, наводил ужас на Византию, заставил ее императора выдать за себя дочь, грозил сербам и болгарам, ходил на Польшу и в конце концов был разбит собственным ставленником на престоле Золотой Орды, заключившим союз с сыновьями самого Ногая. Но сорок лет воинских успехов оставили на земле после его смерти целый народ с именем ногайских татар, или ногайцев.

Огузов, вторгшихся в Малую Азию, вели вожди из рода Сельджуков, и объединенный народ стал зваться турками-сельджуками. Позже во главе потомков сельджуков (и завоеванных ими народов) встал род Османов, и «появились» турки-османы.

И так далее, и тому подобное.

Может имя достаться по наследству, перейти от далеких предков, живших порою совсем в другой земле. Наши якуты сами себя зовут «саха» — может быть, это имя связано с названием среднеазиатских саков, родичей скифов. Саки ведь, по-видимому, еще до нашей эры проникали к Байкалу, в районе которого жили тогда племена, чьи потомки много позже пошли на землю современной Якутии.

Могли ли какие-то саки тогда войти в состав этих племен и передать их союзу свое имя? Мы ведь еще на примере родов и племен Башкирии видели, как это происходит.

И поистине поразительна история имени «татары». Волжские татары, по мнению дореволюционной энциклопедии Брокгауза и Эфрона, получили это имя «по историческому недоразумению». Самое поразительное, что для такой точки зрения у автора статьи в энциклопедии были основания.

Татары Поволжья живут в основном на территории, которую семь с лишним веков назад, перед монгольским нашествием на Восточную Европу, занимала Волжская Булгария.

Когда-то тюркские племена — булгары, жившие на Дону, — разделились на две части. Одна из них пошла на запад, перешла Дунай, покорила область на Балканах и передала свое имя ее славянскому народу. Другая двинулась на северо-восток и создала в Среднем Поволжье, смешавшись с местным финским населением, Булгарское государство.

Много претерпела Дунайская Болгария на своем веку, но и славянский язык и полученное от тюрков имя сохранила. Волжская Булгария говорила на языке тюрок-булгар, но имя потеряла после монгольского разгрома. В XV веке на ее обезлюдевших землях один из последних ханов Золотой Орды построил город Казань и всячески поощрял переселение в окрестные земли половцев. Местные жители, общие потомки древних финских племен Поволжья, булгар и половцев и в очень малой степени татаро-монголов (по некоторым подсчетам, на Волге поселилось их при Батые всего около четырех тысяч), долго назывались по имени главного города казанцами. Только к концу XIX века признали они сами за собой данное казанцам русскими имя татар.

А русские звали татарами многие восточные народы.

Впрочем, жители Западной Европы были склонны именовать так чуть ли не все народы, живущие на восток от русских. Памятник этой склонности легко найти на карте или глобусе: на нашем Дальнем Востоке между островом Сахалин и материком лежит Татарский пролив, получивший такое странное на нынешний взгляд имя лет двести назад от французского мореплавателя Лаперуза.

Налицо опять-таки «историческое недоразумение». Но самое поразительное, что эти «недоразумения» с именем татар начались задолго до того, как русские назвали татарами казанцев, не говоря уже об истории с Татарским проливом.

До сих пор спорят ученые, почему стали называть татарами тех монголов, что кинулись на Среднюю Азию и Европу в начале XIII века. Даже германский император, современник этого нашествия, счел нужным отметить: «Никто не знает, откуда эта свирепая раса получила свое название татар».

Иранские, тунгусские, тюркские, китайские, даже древнегреческие и иные корни этого слова искали и находили историки и лингвисты. Одна из версий ссылается на то, что именем особенно беспокойного монгольского племени та-та, или татан, китайцы стали в раннем средневековье звать всех угрожавших стране северных кочевников. Не могли ли все кочевники Монголии и сами принять это имя (как позже казанцы «согласились» стать татарами)? Кстати, из самого племени та-та происходила мать Чингисхана; это же племя стало одной из первых жертв великого завоевателя, причем остатки побежденных были включены в армию победителя.

Так или иначе, похоже, что имя татар еще до начала монгольских завоеваний проявило ту же устойчивость против перемен судьбы и ту же способность переходить к другим народам и распространяться на новые земли, которые видны в случаях с казанцами и дальневосточным проливом.

…Да, часто загадочны судьбы названий народов. Название, как видите, народ может «придумать» сам, а может взять и чужое, придуманное кем-то другим.

Но принятое народом имя перестает быть для него простым, обычным словом, оно становится символом. Имя, часто полученное, как я говорил, почти случайно, приобретает значение лозунга, своеобразная «метка» превращается в знамя.

ДУША НАРОДА

Недавно я прочел книгу полковника И. Г. Старинова «Мины ждут своего часа». Больше тридцати лет прослужил Старинов в Советской Армии, он был организатором многих минновзрывных операций во время Великой Отечественной войны, он обучил и воспитал тысячи партизан-минеров.

А перед Отечественной войной он участвовал в боях за свободу Испании. Руководил группой испанских минеров. Для того чтобы мины не взрывались раньше времени, к некоторым из них были прикреплены специальные предохранители. «Предохранители выключались через десять — пятнадцать минут после установки мины. Это позволяло подрывникам уйти достаточно далеко. Однако я не учел особенностей характера испанцев, — пишет И. Г. Старинов. — Установка предохранителя оскорбляла их достоинство, и бойцы пренебрегали осторожностью».

Ну, советский минер «не стал тратить время на чтение проповедей, а придумал дополнительную систему, исключавшую возможность установки электродетонатора без включения предохранителя. Пусть подрывники думают и говорят что хотят, зато при минировании не произойдет несчастных случаев, а этого я и добиваюсь».

Старинов говорит об испанском национальном характере. Но мне кажется, что в этом столкновении взглядов проявился и русский национальный характер. Минер Старинов, как он сам говорит, «не стал читать проповедей», а сделал использование предохранителей неизбежным.