Пути народов - Подольный Роман Григорьевич. Страница 6

А в конечном счете все люди — родственники.

Несколько десятков, максимум немногие сотни тысяч лет назад кучка существ, избранных беспощадной эволюцией для превращения в гомо сапиенсов, людей разумных, заключала в себе предков всех народов мира, от пигмеев Центральной Африки до гренландских эскимосов. Все мы потомки одних и тех же общих предков, а значит… Но родня родне рознь. Дело не только в степени близости родства. Само родство может быть различным.

Поглядим на тех же башкир. Они входят в тюркскую ветвь Алтайской языковой семьи (как русские — в славянскую ветвь семьи индоевропейской).

А кому же тогда приходятся башкиры братьями по языку (подчеркиваю — именно по языку)?

Соседним татарам и казахам, далеким азербайджанцам и еще более далеким якутам… Список можно продолжить, как вы уже видели, но для нас всего важнее сейчас именно родство с азербайджанцами и якутами. Дело в том, что если поставить рядом «среднего» башкира, «среднего» якута, «среднего» азербайджанца, то останется только поразиться внешнему несходству ближайших родственников.

Языки — явные родичи, а их носители — это ясно с первого взгляда — никак не могут быть близкими родственниками по крови. Башкиры по внешнему облику похожи одни на русских, другие на татар, у азербайджанцев явное внешнее сходство с армянами и некоторыми другими кавказскими народами, якуты многим во внешности близки к своим южным соседям бурятам.

Словом, если считаться родством по языку, то братья часто оказываются разными по внешнему облику. А если наоборот, смотреть только на лица и фигуры людей, сближая скуластых со скуластыми, блондинов с блондинами и так далее, то вдруг оказывается, что такие братья никак друг с другом не могут договориться, нет у них общего языка.

Словом, родство родству рознь, и близость по внешнему виду нельзя путать с близостью по языку.

Тому есть поразительные примеры. Негры Соединенных Штатов Америки связаны по крови с чернокожими африканцами, от которых и происходят, но говорят они по-английски, на том же языке, что «белые» американцы, а также англичане, англоканадцы, австралийцы. «Братьями по языку» приходятся американским неграм, как и американским «белым», народы, говорящие на языках германской ветви индоевропейской семьи, то есть немцы, шведы, датчане и т. п.

Мексиканские индейцы, часть которых говорит только на испанском языке, тем самым оказываются членами романской ветви той же индоевропейской семьи языков, «братьями по языку» французам и итальянцам. Население Республики Гаити состоит в основном из потомков африканских негров, но говорит оно по-французски. Таких случаев можно привести много. История у нашей планеты сложная и бурная, и не раз в этой истории путешествовали и народы и их языки.

Сходство внешности нередко говорит о родстве, но родстве по крови. Якуты не случайно похожи на бурят. Как считают ученые, в числе предков якутского народа были люди, ушедшие когда-то из нынешних бурятских областей у Байкала на север, в бассейн великой реки Лены. Сходство башкир с волжскими татарами тоже не случайно. У этих двух народов, как я уже говорил, немало общих предков.

Родство по крови, близкое или дальнее, есть у башкир, очень вероятно, со всеми народами, следы которых обнаруживают себя в родоплеменных названиях. По мнению же антропологов, внешностью башкиры в большинстве особенно схожи с татарами, удмуртами и марийцами.

Но родство по языку прочно вводит башкир в число тюркских народов, сближая тем самым с тюрками — татарами, но отрывая от финноязычных удмуртов и марийцев, как и от венгров и от индоевропейцев.

Древнее родство народов по крови можно иногда проследить необычайно далеко. О нем рассказывают ученым сами представители этих народов — живые и мертвые.

Во-первых, каждый из нас, ныне живущих, участник грандиознейшей эстафеты по передаче великого биологического наследства от предков к потомкам. Обычно в ребенке родственники легко и быстро обнаруживают папин лоб, бабушкины глаза, мамины губы и дедушкины брови. Причем довольно часто бывают правы. Но ведь каждый из нас (а не только человек вообще) — «венец творения», очередное звено эволюционной лестницы. И вы, и я, и Володька с четвертого этажа, и учительница Марина Владимировна — каждый из четырех уже миллиардов людей исполняет обязанности хранителя того, что оставлено в его организме бесчисленными предшествующими поколениями.

По форме черепа и рисунку губ, степени выступания носа, по ширине лица и разрезу губ и еще по сотням признаков находят антропологи то место конкретного человека в эстафете поколений, которое они называют иногда антропологическим типом.

Даже «мертвые кости» начинают говорить под пристальным взглядом специалиста. Каждый древний череп тоже аккумулятор наследственной информации, потому что его форма не случайна, но обусловлена историей. Поэтому каждый найденный череп рассказывает не только о том, как выглядел когда-то его хозяин, он сообщает еще, как могли выглядеть предки этого человека.

История многослойна. Исторические труды полны дат основания и гибели городов, великих битв и походов, полны именами полководцев и флотоводцев. Конечно, все это чрезвычайно важно, все это по заслугам оседает на страницах книг и в душах людей. Но далеко не каждый военный поход вносит существенные изменения в жизнь общества.

Если же снять этот «верхний слой» истории и заглянуть глубже, мы увидим движения уже не армий, а племен и народов, зазвучат здесь не имена полководцев, но названия новых стран, меняться тут будет уже не содержание речей правителей, но сама речь — язык.

Очень хорошо написал пакистанский поэт Юсуф Зафар:

Под внешним слоем конкретных событий истории классики марксизма увидели определяющие их ход законы, производительные силы и производственные отношения, классовую борьбу и революционные процессы.

И все эти события, большие и малые, сплетены с процессами изменения внешнего (антропологического) облика людей, влияют на них. Но это влияние на антропологию иногда кажется до смешного не соответствующим размаху самого исторического явления. Ведь даже такое историческое событие, которое и потомкам, а не одним лишь современникам, кажется грандиозным, не всегда оставляет след на внешности больших групп людей.

Нашествие гуннов на Европу, например, оказалось для этого «маловато по масштабу». Мы твердо знаем, что это нашествие было, знаем, что гунны овладели большей частью Центральной Европы, включили в свою державу огромные куски Европы Западной, глубоко проникли и на территорию Италии и на Балканы.

Точно так же знаем мы по описаниям современников, в ужасе ждавших от гуннов чуть ли не гибели мира, что те поражали европейцев не только бранными победами, но и своей внешностью. Вот что писал римский историк Аммиан Марцеллин: