Боваллет, или Влюбленный корсар - Хейер Джорджетт. Страница 21

— Позвольте мне немного попутешествовать, мадам, — взмолился сэр Николас.

— Эй, ты, я тебе уши надеру! — предупредила королева.

— О, мадам, простите мой язык, он не привык к галантным разговорам. Я с большой охотой предпочту служить вам мечом за границей, чем праздно прозябать при вашем дворе.

— Хорошо, хорошо! Неплохо сказано, а, Уолсингхэм? Но мне не нужен твой меч во Франции. Нет, я не разрешаю тебе. Советую тебе быть со мной пооткровенней! — Она увидела искорки, танцевавшие в глазах мореплавателя, и легонько ударила его по руке веером. — Ха, ты смеешься? Клянусь смертью Господней, ты дерзкий плут! Но я хочу знать все. Говори, Боваллет, королева слушает.

— Мадам, я не стану вас обманывать. — Боваллет опустился на одно колено. — Позвольте мне съездить ненадолго в Испанию.

Эта невероятная просьба прозвучала в полной тишине. Затем королева громко расхохоталась, и даже те, кто находился в дальнем конце галереи, позавидовали Сумасшедшему Николасу, который сумел так позабавить ее величество.

— Шутка! Вот так шутка! — выговорила, наконец, королева. Но ее пронзительные глаза были устремлены прямо на Ника Боваллета. — А это еще зачем?

— Мадам, я должен выполнить данный мною обет. Исполните мою маленькую просьбу.

— Позволить тебе пожертвовать своей жизнью? А зачем мне это? Вы слышали, Уолсингхэм? Что же, он сумасшедший или говорит серьезно?

Уолсингхэм поглаживал бороду. Он невозмутимо смотрел на сэра Николаса, так что понять, о чем он думал, было невозможно.

— Сэр Николас вполне может привезти нам кое-какие новости из Испании, — медленно произнес он наконец.

Королева нетерпеливо дернула плечом.

— Ну уж нет! ищите себе других шпионов, сэр! А если я исполню эту просьбу, сэр Николас? Что тогда?

— Тогда, мадам, вам останется сказать мне, какой подарок вы бы хотели получить из Испании!

Возможно, ей понравился быстрый ответ, возможно, ей просто было любопытно узнать, что он задумал, но королева ответила:

— Привезите мне лучшее, что есть в Испании, сэр. Запомните это!

Медленным, бесстрастным голосом заговорил Уолсингхэм. Он увел беседу в сторону. Боваллет был доволен. Королева не сказала ни да, ни нет, но теперь сэр Френсис Уолсингхэм, несомненно, выхлопочет ему разрешение, надеясь на те сведения, которые он собирался получить таким образом.

Глава VIII

Три месяца спустя сэр Николас оставил Париж и отправился к югу, в направлении испанской границы. Задержка произошла не по его вине — надо было проследить за передачей добычи в казну королевы, а потом заняться устройством прочих дел. Нику надо было посетить сестру в Вустере, и она не скоро отпустила его. Он хорошо провел там время, но ничего не сказал Адели о своих планах и самым бесстыдным образом флиртовал с молодыми дамами, которых она приглашала к себе, надеясь склонить его к браку.

Разрешение на путешествие удалось получить без труда. Боваллет провел наедине с Уолсингхэмом целый час и затем жалобно заявлял, что секретарь просто привел его в дрожь. Однако все знали, что оба они приветствовали планы начала войны с Испанией.

Запасшись необходимой для его целей суммой денег, сэр Николас, в сопровождении Джошуа Диммока, прибыл, наконец, в Париж и принялся разыскивать своего дальнего родственника, Юсташа де Боваллета, маркиза де Бельреми. Этого дворянина Николас не видал со времен их бурной юности в Италии, когда обоим им было чуть больше двадцати лет. Добравшись до его городского дома, Ник узнал, что Юсташ направился в Бельреми, свое поместье в Нормандии. Кроме того, поговаривали, что маркиз отправился дальше к югу, навестить одного из своих друзей. Разыскивать неуловимого маркиза по всей Франции нечего было и думать, Боваллет очень раздосадовался из-за такой задержки и решил ждать возвращения своего родственника в Париже. Он не стал наносить визиты английскому послу и двору Генриха III. Что касается первого, то сэр Николас предпочитал, чтобы его приезд во Францию не был известен послу; а что до второго, то фатовство и щегольство французского двора были Боваллету совсем не по вкусу. Он нашел способ неплохо провести время вдалеке от двора и не давал себе скучать.

В конце месяца маркиз вернулся в Париж и, узнав о приезде Боваллета, недолго думая, пнул своего мажордома за то, что тот позволил такому дорогому гостю остановиться не в доме самого маркиза, и отправился за сэром Николасом.

Боваллет нашел себе жилье неподалеку от Сены. Его вполне устраивало такое жилище, но Джошуа продолжал бормотать невнятные жалобы и видел в каждом из приходивших к хозяину веселых сотрапезников только католических шпионов. Варфоломеева ночь [66] еще слишком свежа в памяти простого англичанина, говаривал он.

Маркиз, гибкий и проворный, блистая роскошным нарядом, и молодостью — он был на год старше самого Боваллета — шумно ворвался в его комнату и крепко обнял родственника с множеством восклицаний и упреков. Прошло немало времени, прежде чем Боваллет смог заговорить о своих делах, ибо маркизу надо было прежде рассказать все новости, задать множество вопросов и вспомнить немало приключений, которые они вместе пережили. Когда маркиз услышал, что Боваллету нужен французский паспорт для поездки в Испанию, он воздел руки вверх жестом отчаяния и закричал:

— Невозможно! Полчаса спустя он сказал:

— Ну-ну, может быть! Но это безумие, подлог, а ты просто негодник, что просишь меня об этом!

Через неделю он принес кузену паспорт и на вопрос Боваллета, как ему это удалось, он только неопределенно хмыкнул. Паспорт был выписан на имя некоего мосье Гастона де Боваллета, которому давалось право путешествовать за границей. Боваллет узнал, что этот Гастон был одним из кузенов маркиза, и ухмыльнулся.

— Но будьте осторожны, мой друг! — предостерег его маркиз. — Смотрите, не повстречайтесь в Мадриде с французским послом, ведь он знает и Гастона, и всех нас. Прошу вас, будьте осторожны! Ох уж это путешествие в Испанию! И с вашим именем! Подлинное безумие! Невероятный каприз!

— Basta, basta! — ответил сэр Николас, внимательно разглядывая паспорт.

И теперь, направляясь к югу, он думал, что этот паспорт вполне мог обеспечить ему беспрепятственный пропуск на границе, но мог стать и причиной его разоблачения в Мадриде. Николас ехал молча, сокрушенно раздумывая над этим, но вскоре опять поднял голову, словно отбрасывая заботы, и пришпорил лошадь. Джошуа, который следовал за ним смиренной трусцой, вел за собой вьючного коня. Он увидел, как хозяин исчез в облаках пыли и покачал головой.

— Наше последнее путешествие, — проговорил он и ударил своего конька. — Чума бы забрала всех женщин! Шевелись, кляча!

Они не очень торопились, ибо сэр Николас не хотел загонять приобретенную им в Париже лошадь. Это было благородное животное, и он очень полюбил ее. Они медленно продвигались к югу, останавливаясь в трактирах вдоль почтовой дороги, и наконец подъехали к одинокому трактиру, откуда всего полдня пути отделяло их от испанской границы. Трактир находился в убогой деревушке, путешественники не слишком часто заглядывали туда. В последней большой таверне они не остановились, потому что Джошуа разнюхал, что в ней лежит больной с заразной лихорадкой. Солнце стояло еще высоко, день был теплый, и Боваллет согласился ехать дальше.

Никто не вышел им навстречу в этом забытом Богом месте, и Джошуа принялся барабанить в дверь и кричать. Хозяин с кислой миной появился на пороге, но, увидев богато разодетого дворянина, смягчил свое недовольство и поклонился чуть ли не до земли. Конечно, у него есть комната для монсеньора, если только монсеньор снизойдет до этих убогих апартаментов.

— Снизойдет, — ответил сэр Николас. — Скажи-ка, любезный, а есть у тебя выдвижная кровать? [67] Так пусть ее поставят в моей комнате для моего слуги. — Он спрыгнул с седла и остановился, ласково поглаживая кобылу. — Ах ты, моя красавица! — Это была черная, как смоль, быстроногая лошадь с мощными конечностями и мягкими, теплыми губами. — Позаботься о ней, Джошуа!