Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга. Страница 130

— Ванда говорит, что надо с тридцати шести недель возить в машине не только автокресло, но и сумку с вещами для госпиталя, — начала она монотонно, отдышавшись, и я как-то сразу перестала её жалеть, разозлившись за возвращение к беременным разговорам, но тут Аманда улыбнулась и щедро сдобрила голос смешинками: — Она отчего-то не упомянула про сумку со сменным бельём.

Я не улыбнулась в ответ, не поняв шутки. Губы Аманды сжались, между бровей залегла морщинка.

— Ну что? — насупилась она. — Тебе прямым текстом надо говорить, что у меня трусы мокрые!

— Ты испугалась, что это землетрясение? — слишком серьёзно переспросила я, сильнее стиснув коленки. Что таить, я тоже не подумала на истребитель. Быть может, если бы я видела, как он выехал из ангара, то приготовилась бы к тряске — ведь у нас в квартире стёкла дрожат, когда они пролетают мимо.

— Нет, я видела самолёт. А вот ребёнок ничего не видел, и у меня схватило живот. Что делать-то?

— Поехали в магазин, — я вытащила телефон, чтобы проверить время. — Если мы поторопимся, то выиграем целый час.

Аманда не особо могла торопиться. После брекстонов она стала идти ещё медленнее, не отнимая от поясницы руки. Я забрала её рюкзачок и то и дело предлагала воду. К стоянке вела ухабистая грунтовка. Никаких скамеек здесь не было, и Аманда стоически доковыляла до машины. Мне самой жутко захотелось в туалет, но, открыв дверцу пластмассовой кабинки, я тут же её закрыла — теперь на каждый резкий запах меня тошнило. Аманда объясняла это психологической зависимостью — я до сих пор не порвала связь со своей ложной беременностью.

В торговом центре я тут же отлучилась в туалет и ожидала по возвращении увидеть Аманду у касс, подгоняемую желанием переодеться в сухое, но она беззаботно стояла подле разряженных манекенов, перебирая платья. Не беременные! Даже беременные кофты натянулись слишком сильно на её подросшем животе — должно быть, подсели во время сушки. Ей бы прикупить пару футболок со вставками, а не заботиться о послебеременном гардеробе. В её драгоценных журналах написано, что месяца три после родов можно спокойно донашивать беременные вещи.

Я обернулась к очереди — работали лишь две кассы, что грозило потерей, по крайней мере, четверти часа, а у нас каждая минута была на счету.

— Аманда!

Я подошла к ней со спины. Она испуганно обернулась, и я уже хотела извиниться, но не успела. Аманда затрясла перед моим носом платьем.

— Что так долго! Гляди, тебе подойдёт. И оно на скидке.

Я даже не стала разглядывать платье, потому что не планировала ничего покупать, но Аманда ткнула вешалкой мне прямо в грудь. Я с трудом не ахнула от боли, но она даже не заметила, занятая распластыванием платья по моему уставшему телу.

— Твой размер. Я сначала испугалась, что ты не влезешь.

Это что, намёк на полноту и отказ от утренних пробежек? И всё же я ухватилась за кинутую соломинку:

— Я действительно не влезу, — я вывернула этикетку. — Это даже не «петит», это «экстра-смол»!

— Примерь! — не унималась Аманда. — Оно кажется большим.

Я оглянулась к кассам и схватилась за последнюю соломинку:

— Смотри, какая очередь! Пошли трусы купим и бегом к госпиталю.

— Я встану в очередь, а ты иди примерь.

Я схватила вешалку и побежала в примерочную. Увесистый рюкзак колотил по спине. Я думала лишь сымитировать примерку, но когда девушка, протягивая мне номерок, заявила, что это платье просто супер, я решилась примерить его. За лишнюю двадцатку отец не станет ругать меня. И всё же, чтобы сэкономить время, я скинула лишь кофту и натянула платье поверх джинсов. Пришлось ужаться и на мгновение перевоплотиться в скользкую змею. Платье сдалось без особого боя, лишь слегка оцарапало шею этикеткой. Размер действительно был не моим. Ткань топорщилась не только поверх джинсов, но и жутко стягивала грудь. Покупать платье я не стану, хотя теперь оно мне нравилось, но даже пробежки не ужмут меня до «экстра-смол». Сжавшись, я потянула платье наверх и замерла, услышав, как оно затрещало по швам. Вторая попытка прошла под тот же аккомпанемент. О том, чтобы сначала вытащить одну руку, речи вообще не шло. Платье прилипло к груди. Мне не хотелось даже мысленно озвучивать правду — я в нём застряла, как Пух в двери. Только у меня нет в запасе месяца, чтобы превратиться в скелет.

На платье ни молнии, ни разреза. Оно было трикотажным, но не настолько, чтобы растянуться на два недостающих размера. Как я вообще умудрилась в него влезть! Моё отражение собралось расплакаться. Я сжала губы и с трудом добралась до джинсов, чтобы стянуть их. Запихав одежду в рюкзак, я шагнула к выходу и дрожащей рукой вернула номерок.

— А кассир сможет на мне просканировать цену? — спросила я каменным голосом, едва сдерживая слёзы.

Девушка утвердительно кивнула, потом недоуменно пожала плечами.

— А ты не замёрзнешь?

Я мотнула головой. Девушка взяла ножницы и протянула мне срезанный ценник. Я побежала в торговый зал.

— Оно тебе маловато, — выдала Аманда, будто я вышла, чтобы спросить её оценки.

— Знаю. Я снять его не могу, — прошептала я, чувствуя, что нахожусь на пределе.

— Как не можешь? — заморгала Аманда, зажимая трусы в кулак.

— А вот так. Я в нём застряла.

— И?

— Что, и? Сейчас куплю его и дома ножницами разрежу.

— Сумасшедшая!

Аманда выкрикнула это достаточно громко, но я всё равно прошептала, ведь на обиду не оставалось времени:

— А что делать…

Действительно, что? Я кажется додумалась до единственного возможного варианта.

— Идём!

Аманда потащила меня из очереди обратно в примерочную. Девушка молча протянула нам жетон на одну вещь. Крохотная кабинка едва вмещала нас двоих. Аманда заставила меня поднять руки, но даже игнорируя рвущиеся нитки, она не сумела высвободить меня из платья.

— Жди тут!

Что она придумала? А ничего. Аманда вернулась с ножницами. Либо ткань была слишком плотной, либо ножницы тупыми, но только она больше царапала мою подмышку, чем резала ткань.

— Слушай, я заплачу. Это была моя дурацкая идея.

Аманда накрутила на руку несчастное платье.

— Нет, это я, дура, решила, что влезу, и влезла!

Девушка приняла назад номерок и ножницы.

— А что с платьем? — в голосе её звучало слишком много заинтересованности.

Аманда растянула ткань и улыбнулась:

— Слишком маленький размер.

— Мы за него заплатим, — тут же добавила я.

К нам обернулась другая работница и протянула руку к платью со словами:

— Не надо ничего платить. Оно ведь не подошло.

Если бы я даже захотела улыбнуться, то не смогла. Шутка была несмешной. Я чувствовала себя дурой. С трудом поблагодарив, мы поплелись обратно на кассу, чтобы заплатить за дурацкие трусы, а потом я ещё ждала, пока Аманда сходит в туалет переодеться.

— Я мокрые выкинула. Слишком пахнут.

Могла бы не сообщать подробности. Я хотела купить кофе. В кошельке лежала подаренная отцом карта в «Старбакс», но у нас не осталось время не то, что на кофе, а даже для того, чтобы нестись на парковку не бегом. Мы действительно запыхались. Даже у меня сердце прыгало в горле. К счастью инспектор, которого мы заметили уже на повороте к госпиталю, всё ещё занимался предыдущей парой. Машина уже была закрыта, но он продолжал что-то разъяснять будущим родителям, прижимая к груди пластмассового пупса.

Наконец, очередь дошла и до нас. Он вещал про безопасность, но я не слушала. Я прикидывала размеры настоящего ребёнка и зажатой подмышкой куклы. Как такого кроху вообще пристегнуть в автокресло? Я даже не заметила, как пупс оказался в руках Аманды. Лишь увидела спину инспектора, когда тот нагнулся в машину. Аманда выглядела бледнее обычного, и губы её были предательски сжаты. Испугавшись, что у неё вновь окаменел живот, я протянула руки, чтобы забрать куклу, но она не отдала пупса. Что же в словах инспектора могло её так сильно расстроить, и как я опять выпала из жизни, рассматривая чёртову куклу! Аманда продолжала молчать, даже когда дядька вылез из машины и направился к своей, чтобы открыть багажник. Возвращение инспектора с пенопластовой макарониной для плаванья озадачило меня ещё больше.