Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга. Страница 57

Я даже не сказала это вопросительно, а он так сильно тряханул меня, что моя голова даже откинулась назад. Но испугаться я не успела, он уже отступил к двери, а я привалилась к машине.

— Какое имеет значение? Ты спрашиваешь, какое это имеет для меня значение? Если это так… Если Аманда подложила тебя под меня, то я только что разочаровался в друге детства. Чёрт… А ты… Ты просто… Такую оплеуху мне ещё никто не давал. Неужели я похож на беспринципного циничного мудака, который… Чёрт… И все, все ребята… даже моя сестра… Ты считала, что им так насрать на всё, что они спокойно болтают с Амандой, зная, что я бросил её с ребёнком. Да… Спасибо тебе… Чем больше узнаешь женщин, тем больше начинают нравиться мужики. Может, мне в Сан-Франциско переехать, а? Найду себе мальчика, потому что теперь я вряд ли к женщине смогу подойти… А вдруг она такая, как ты… Сука!

— Стив! — умоляюще прошептала я, понимая, что у меня начала трястись губа, и я на грани нервных рыданий.

— Заткнись!

Его глаза горели злобой. Он не шептал! Он кричал, потеряв над собой контроль! Было бы удивительно, если бы после его крика хоть кто-то в доме остался спящим. Он тяжело дышал, словно бык на арене — вздымалась не только грудь, но даже щеки раздувались.

— Мне теперь даже нравится, что делает с тобой Аманда. Таким, как ты, так и надо. Не жди к себе хорошего отношения, когда сама так плохо думаешь о людях.

Он резко развернулся и направился к боковой двери, ведущей на улицу.

— Ты куда? — уже через первые слёзы выкрикнула я.

— Подальше от тебя! Или ты думаешь, что после такого количества дерьма, которое ты на меня вылила, я смогу спокойно лечь спать?

— Там же холодно…

— А я весь горю!

Он вышел и с силой хлопнул дверью. Я даже не успела вздрогнуть, потому что отворилась дверь из дома. Я быстро вытерла мокрые глаза холодными дрожащими пальцами и обернулась, моля, чтобы то была не Аманда.

— Кейти, ты чего, плачешь?

Аманда сделала шаг в гараж и огляделась.

— Где Стив? Это ведь он орал. Что случилось?

Взгляд был обеспокоенный. Только я не могла понять, за кого она волнуется. Что случилось? А как я могу ответить на этот вопрос? Это будет равносильно второму ведру помоев, только теперь я вылью их на неё.

— Кейти, что произошло? Он обидел тебя?

Она сделала шаг ко мне и взяла мои руки в свои отчего-то тёплые ладони. Я последний раз прикусила губу и с диким всхлипыванием упала Аманде на плечо, зарывшись потёкшим носом в её куртку.

Глава двадцать девятая "Разговор по душам"

Холод гаража не шёл в сравнение с холодом, разлившимся внутри меня от сознания своей полной никчёмности. От сознания непоправимости содеянного, ошибки, за которую, быть может, мне придётся заплатить дорогую цену. Возможно, слишком дорогую. Я не могла больше сдерживать рыданий и, вцепившись в куртку Аманды, подобно карабкающейся на дерево белке, стала перебирать пальцами, сминая болонью на её плечах.

— Да что случилось, Кейти, ты что…

Аманда не отстранила меня, чтобы заглянуть в лицо, а лишь крепче прижала к себе. Я почувствовала выпирающий живот, но мне так не хотелось отпускать её, что я постаралась как можно сильнее втянуть свой живот, чтобы тот прямо-таки прилип к позвоночнику, только бы не вызвать в Аманде желания отпустить меня.

— Успокойся, Кейти… Ты что… Нельзя так реветь… Да что он тебе такого сказал? Я знаю его, он может обидеть, псих неуравновешенный… У него мать итальянка. Они и тарелки на кухне бьют и вообще… Орать друг на друга у них в семье нормально… Ты только на эту идиотку Абби посмотри… Я её в школе один раз так отлупила, что меня на неделю от занятий отстранили, но эта дура малолетняя тогда достала меня из-за… Ну в общем не важно. Так что он тебе сказал?

Я продолжала рыдать, но уже не так громко и не так сильно. Аманда гладила меня по спине, как когда-то давно мама. Совсем давно, в начальной школе после первых проваленных тестов по правописанию. Лет в десять я уже ощетинилась подобно дикобразу и не подпускала её к себе, а потом… А потом меня просто некому стало обнимать, и я научилась не плакать, когда подушки перестали просыхать за день… Ведь плачем мы лишь затем, чтобы нас обняли и пожалели. Разве в детстве вы не запирались в комнате, обидевшись на маму? Все мы ревели в голос, чтобы мамы слышали и чувствовали свою вину, чтобы пришли первыми и пожалели, и не пришлось бы говорить самое трудное на свете слово — «прости».

— Прости меня, Аманда, — сказала я, шмыгая носом. — Я сделала ужасную глупость, я…

Пока я думала, какое слово лучше подобрать, чтобы Аманда поняла, что я не хотела этого, она сама закончила фразу и отступила от меня на шаг, убрав со спины нежные руки.

— Ты переспала со Стивом. Да?

Я молчала, пытаясь понять по её тону, что она почувствовала. Только нервное напряжение лишило меня возможности интерпретировать тональность голоса. Лицо моё из заплаканно-перекошенного сделалось похожим на посмертную маску.

— Как ты догадалась? — едва слышно спросила я.

— Ну, а какую глупость ты ещё могла сделать? — она улыбалась во весь рот, и я сразу вспомнила, что забыла с утра почистить зубы. — Только за что ты просишь у меня прощения? Тебе не понравилось? Да?

Я молчала, но уголки губ опустились, будто к ним привесили грузила, делая лицо похожим на трагическую маску древнегреческого театра.

— Зачем только ты ему это сказала? Глупая, парням нельзя такое говорить. Они либо попытаются тебя переубедить, либо… разнесут дом. Впрочем, в венах его отца течёт немецкая кровь, так что лёгкая пробежка может ещё его успокоить.

Аманда вновь шагнула ко мне, но я больше не видела на её лице улыбки. Оно стало вдруг до ужаса уставшим. А я наоборот почувствовала неимоверную лёгкость, когда с плеч упал груз невысказанного признания. Незачем Аманде знать истинную причину бешенства Стива. Только бы он сам ей не рассказал. Может, сказать? Только времени подумать не было, потому что Аманда приобняла меня за плечи, как вечером обнимал её Стив.

— Пошли спать, — сказала она полу-шёпотом. — У меня поясница жутко болит, так что твоей спины мне очень не хватает.

— А у меня всё болит, — в унисон выдохнула я и заметила на её губах лёгкую, будто вымученную, улыбку.

— Ничего, утром он умотает в горы и мучить сноубордом тебя больше не будет. Хотя жаль, потому что он классный инструктор, и у тебя начало получаться.

— Я бы всё равно не смогла кататься. У меня не икры болят.

Я выдохнула и присела на ступеньку, пряча голые пальцы в рукава куртки. Аманда тоже села рядом, немного расставив ноги, как она теперь почти всегда делала из-за живота, хотя я и не понимала, чем тот ей мешает.

— Он что, был груб?

Я молчала. Я совершенно не хотела принижать мужские достоинства её друга словами о том, что с сербом в первый раз и то было приятнее. Во всяком случае, у меня тогда не пропало желание продолжить. Сейчас я и за счастливую комбинацию цифр в лотерее не позволила бы Стиву дотронуться до меня ещё раз.

Аманда вдруг стала какой-то растерянной и даже начала теребить длинный конец шарфа, свисающий почти до пола. Она скользила взглядом по гаражу, только бы не смотреть мне в лицо.

— Прости, Кейти, я же не знала, каков он в интимном плане. Мне просто казалось, что вы можете подойти друг другу. Он такой весь ответственный, заботливый, целеустремлённый… И красивый, ты ж не станешь отрицать. А ты, ну тебе такой и нужен, чтобы тебя за руку держал.

Я поджала губы и громко шмыгнула от холода и обиды. Хотя что обижаться-то, ведь ищи я парня, Стив был бы то, что надо. Только мне это было не надо. Как-то совсем не надо. Во всяком случае, глядя на Терри с Полом или ту же Абигайль с Шоном, я не испытывала зависти. Но вот когда в горах Аманда взяла под руку Стива…

— Так ты не станешь пытаться с ним ещё раз? — как-то даже больше утвердительно, чем вопросительно сказала Аманда. — Не понимаю, когда вообще вы успели.