Цена счастья - Хейер Джорджетт. Страница 23

Словно очнувшись от наваждения, Серена воскликнула:

— Сколько лет прошло! Ты ничуть не изменился! Хотя нет, изменился — раньше у тебя не было этих крошечных морщинок в уголках глаз. И щеки были не такие впалые. Но клянусь, ты красив так же, как прежде, мой милый Гектор.

Ее шутливый тон заставил молодого человека улыбнуться, хотя сам он был совершенно серьезен.

— А ты даже красивее, чем я мог себе представить. Ах, Серена, Серена! Прости меня, я не понимаю, что говорю и где нахожусь.

Она неуверенно засмеялась, пытаясь повернуть разговор в безопасное русло:

— Вы находитесь на Милсом-стрит, сэр, загораживая вход в великолепную библиотеку Даффилдс. И позвольте мне вам сообщить, что джентльмен с военной выправкой, окаменевший со шляпой в руке, — это зрелище, достойное внимания! Может, мы все-таки покинем столь оживленное место?

Он испуганно огляделся, покраснел, потом рассмеялся и нахлобучил касторовую шляпу с высокой тульей на свою белокурую голову.

— Ну конечно! Бог мой, я просто ошеломлен… Могу я проводить тебя? Ты со служанкой? Или с лакеем?

— Нет, я одна. Если не возражаешь, я возьму тебя под руку. Но разве ты не собирался зайти в библиотеку?

— Нет… Да! Что значит — одна? Как это вышло? Ну да, конечно…

— Дорогой Гектор, в мой следующий день рождения, который наступит совсем скоро, мне исполнится двадцать шесть лет, — ответила Серена, взяв его под руку и легко отводя от входа в библиотеку. — Разве в прошлом я никогда не выходила из дома без лакея? Ну, может быть, и не выходила, потому что за мной следила моя тетя Тереза. У нее такие архаичные взгляды! Сколько же лет прошло! Мне тогда еще не было девятнадцати, а ты страшно гордился своим первым полковым мундиром. И в какие заоблачные высоты ты теперь поднялся? Как мне тебя называть?

Свободной рукой он сжал ее ладонь в перчатке, невесомо лежавшую на сгибе его левой руки.

— Называй как хочешь. Имя Гектор в твоих устах звучит божественно. Я и не ожидал услышать его от тебя снова. Что же касается высот — я всего лишь майор.

— Тоже звучит прекрасно, уверяю тебя. Ты здесь в отпуске? Почему не в форме?

— Я подал в отставку в конце прошлого года. Ты, наверное, не знаешь — мой старший брат уже три года как умер. Я вступил в наследство, когда Наполеон сбежал с Эльбы. И если бы не это обстоятельство, то я бы вышел в отставку еще два года назад.

— Я об этом не знала, прости меня.

— Откуда же тебе было знать? — просто ответил он. — Я и не мечтал о том, что займу какое-нибудь место в твоих воспоминаниях.

Серена была поражена, осознав сейчас, что действительно редко вспоминала о Гекторе, и ответила смущенно:

— Я тоже не думала, что ты все помнишь — после стольких лет…

— Ты всегда жила в моих мыслях. Твое лицо и улыбающиеся глаза сопровождали меня во всех кампаниях.

— Ты так романтичен! — воскликнула Серена, напуганная и одновременно тронутая его пылкостью.

— Но это правда! Не могу описать, как я страдал, когда прочитал о твоей помолвке с лордом Ротерхэмом.

— Ты видел это объявление?

— Да. — Гектор печально улыбнулся. — Когда мне попадались лондонские газеты, я всегда искал в светской хронике твое имя. Странно, правда? Газету «Морнинг пост», в которой говорилось о твоей помолвке, мне прислала сестра. Она знала о нашем с тобой знакомстве и подумала, что мне будет интересно узнать о твоей судьбе. Она и не догадывалась, какую бурю чувств вызвало во мне это сообщение. Я был готов к тому, что ты выйдешь замуж за другого, и перенес бы все с большим самообладанием, если бы это был не Ротерхэм.

Серена взглянула на него удивленно:

— Он так тебе не нравится? Я думала, что ты его вообще не знаешь.

— Это верно, я встречал маркиза лишь трижды. — Гектор умолк, и она заметила, как он твердо сжал красиво очерченные губы. Потом заговорил вновь: — Я всегда был убежден, что нас разлучил именно он.

Молодая женщина вздрогнула:

— Нет! Все было совсем не так! Как он мог это сделать?

— Ротерхэм использовал свое влияние на твоего отца. С самого начала я знал, Серена, что он мой враг.

— Да нет же! Вспомни, ты был тогда так молод. Просто его неприятные манеры, резкость и мрачность заставили тебя поверить в то, что ты ему не понравился. А мой отец не дал бы разрешения на наш с тобой брак из светских соображений. К тому же он считал нас слишком юными. И… думаю, именно тогда он задумал выдать меня за Ротерхэма.

— Если бы твой отец не позволил лорду Ротерхэму убедить себя в том, что мы не подходим друг другу, он не стал бы так упрямиться. Ведь он так любил тебя, что не пожертвовал бы твоим счастьем ради светских амбиций.

— Возможно… Но я ни за что не соглашусь, что Айво внушил папе эту мысль. Господи, зачем ему это нужно было, Гектор?

— Я узнал ответ на этот вопрос, когда прочитал сообщение о вашей помолвке.

— Чепуха! Это случилось тремя годами позже. А в то время, когда мы расстались, у Айво не было и мысли жениться на мне. — Серена покраснела и добавила: — Знаешь, я ведь бросила его.

— Я узнал и об этом. Для тебя это, наверное, был сильный удар — я же испытал невыразимое облегчение. В тот момент я понял, что твое сердце осталось свободным, что эта помолвка была устроена твоим отцом по хладнокровному расчету.

На мгновение Серена задумалась:

— Даже не знаю, как тебе ответить. Папе очень хотелось, чтобы этот брак состоялся. Он способствовал ему, но не более того. Никто не принуждал, не давил на меня. Гектор, мне жаль, если тебя это огорчает, но будет еще хуже, если я обману тебя. Мне очень хотелось выйти замуж, я вообразила, что влюблена в Айво. Ну вот — я призналась тебе, и теперь ты знаешь, что в отличие от тебя я не была постоянна.

— Именно это я всегда и любил в тебе, — растроганно произнес Гектор, — твою честность, бесстрашный взгляд и подкупающую прямоту! Но ты не любила этого Ротерхэма!

— Нет, наша помолвка была похожа на краткую и ожесточенную военную кампанию. Конечно, я вела себя шокирующе, но поверь, маркиз был так же рад избавиться от меня, как я — от него.

Гектор опять сжал ее руку:

— Не могу в это поверить. В то, что ты была рада отделаться от Ротерхэма, — верю! Ведь с его характером, таким властным и заносчивым…

— Да, конечно. Но ведь и у меня характер отвратительный, ты же знаешь, — грустно призналась она.

Гектор усмехнулся:

— Это ты так думаешь. Только ты ошибаешься, Серена.

— Боюсь, ты меня не знаешь.

— Не знаю? Если ты иногда и срывалась, значит, тебя на это провоцировали.

— Я тоже так думала, — озорная усмешка сверкнула в глазах Женщины, — каждый раз, когда я проигрывала. Это один из вопросов, о которых мы с Ротерхэмом всегда спорим.

— Мне просто невыносима мысль о том, что ты — пусть даже короткое время — находилась в подчинении у этого тирана.

Серена не смогла сдержать смех:

— Хотелось бы мне, чтобы он услышал твои слова. Айво счел бы величайшей несправедливостью то, что ты не сочувствуешь его страданиям.

— Охотно верю. Ты встречаешься с ним сейчас?

— Довольно часто. Мы не отдалились друг от друга и остаемся хорошими друзьями, за исключением тех моментов, когда мы заклятые враги. Вообще-то он мой опекун.

— Опекун? — Гектор был ошарашен. — Я знал, как сильно был привязан к нему лорд Спенборо, но поставить тебя в такое неловкое положение… Прости, я не должен так с тобой разговаривать.

— Ошибаешься — я не нахожу это положение неловким. Конечно, когда я об этом узнала, то вышла из себя, и тому были причины. Но это дело прошлое! Что же до наших встреч с Айво, то, как и прежде, никто из нас не чувствует никакого смущения. Все почему-то убеждены, что в присутствии Ротерхэма я должна заливаться румянцем. Но либо это абсолютная чушь, либо я — бесчувственное существо. Зачем мне смущаться человека, которого я знаю всю свою жизнь? А после смерти отца я порой чувствую, что он как бы связывает меня с… — Серена умолкла. — Ну ладно, хватит обо мне! Расскажи теперь о себе. Мне не терпится узнать о всех твоих подвигах в Испании.