Тайна лотоса (СИ) - Горышина Ольга. Страница 67

Но Сусанна только головой трясла.

— Would you like some ice cream?

Сусанна дёрнулась, и Аббас успел поймать её щёки ладонями.

— Magical word. Ice cream.

Аббас стёр со щёк слёзы и потянул её с кровати с такой силой, что Сусанна чуть не пропахала носом ковёр. К счастью, столовая была рядом, и она не вспахала весь дом. Выдохнув, Сусанна плюхнулась на стул, и Аббас мгновенно вернулся из кухни.

— Надеюсь, тебе придётся по вкусу шафрановое. Другого, извини, нет. Кроме меня, в этом доме никто не ест мороженого.

Аббас вручил ей ложку и открыл коробку. Мороженое оказалось бледно-жёлтого цвета. Она отковыряла кусок с фисташкой, но за орешком потянулась беловатая пластинка в форме монетки. Под испытующим взглядом Аббаса скинуть её не представлялось возможным. Она хрустнула на зубах, подобно сахару, но Сусанна не ощутила вкуса — восточная пряность и фисташка перебивали привычную сладость мороженого, но оно хотя бы холодило. Можно и половину банки сожрать за один присест после этой гробницы!

Сусанна потянулась за очередной порцией и наткнулась на ложку Аббаса. Их глаза встретились. Ничего, мистер Газия, если вы не брезгуете, то и я не стану.

— Я задам вопрос в лоб, согласна?

Он спрашивает её разрешения или констатирует факт? Задавай, задавай. Только и я в лоб отвечу!

— Если бы я прямо сказал, что Реза наркоман и сумасшедший, ты бы всё равно с ним пошла?

Его ложка перехватила её и сделать вид, что она жуёт, у Сусанны не получилось. То, что мистер Атертон ненормальный, она поняла давно, и это даже немного забавляло поначалу. А вот после проколотых вен, открывшихся в номере, стало действительно не по себе. Но где-то там, на грани, живёт джентльмен, о котором мистер Газия даже не догадывается; вот именно он и зацепил её внимание в первый их вечер. Или ещё в самолёте.

— Нет…

— Значит, я дурак! — не дал ей договорить Аббас. — Мне надо было не на романтические чувства давить, а на чувство брезгливости. Прости меня, — он даже глаза на мгновение опустил, — просто я его слишком люблю, чтобы вот так прямо называть вещи своими именами. И я думал, что ты более разумная и сама заметишь за ним странности. Дурак, как же я в тебе ошибся… Мозгов у тебя нет совсем.

Зато у вас, мистер Газия, их похоже слишком много!

— Надеюсь, ты не очень жалеешь теперь… — Аббас бросил ложку на стол. — Он всё же в постели нормальный!

— Я не спала с ним, — отчеканила Сусанна достаточно громко. Если мадам Газия где-то рядом, она точно услышит, и эта презрительная молчанка закончится.

Аббас обернулся. Как, мистер Газия, у вас на лице не только пренебрежение моей персоной может отражаться? Можете обратно на стул сесть. Вот и умничка.

— Где он тогда был этой ночью?

— Со мной! — Ну что, совсем, милый, с соображалкой плохо? Кажется, у меня словарный запас в английском больше, чем у вас, сэр, в голове извилин. — Я за ужином выпила слишком много шампанского. Он побоялся оставить меня одну в таком состоянии. В номере две кровати. Я должна была приехать с сестрой, — Господи, она не врала за всю жизнь столько, сколько за эту неделю! — И если бы не Реза, я бы утром не поднялась вообще… У вас очень милый брат.

Ну, реакция, кроме открытого рта, будет, а, мистер Газия?

— Его версия намного интереснее.

Что, Аббас совсем тупой? Не понимает, как брату важно было выиграть спор, где речь шла об его мужском достоинстве! Сам, что ли, не такой! Так и поверила…

— Он хотел выиграть спор, — сказала Сусанна с улыбкой. Пусть не считает её полной дурой! Да и вообще, откровенность Резы обязана поднять её в его глазах!

— Какой спор?

Мистер Газия, ну может хватит! Я не хочу произносить это вслух!

— То, что я соглашусь переспать с ним!

Аббас успел взять со стола ложку, и теперь она полетела на пол. На чистый пол, а он ещё и поддал её ногой. Пальцам не больно, придурок? Забыл, что в шлёпках, что ли?

— Это он тебе так сказал? — Аббас навис над ней, уперев руки в стол. Сусанна кивнула. — Посмотри на меня! — Она и так на него смотрит. Куда больше! — Я похож на малолетнего идиота, который может на такое поспорить? — Сусанна пожала плечами. — Спасибо! Я не знаю, зачем моему придурошному брату понадобилось говорить тебе подобное. Может, разозлился, когда я пытался забрать у него ключи от машины, чтобы он наконец оставил тебя в покое!

Аббас отвернулся. Сусанна уставилась на грязный пол. Ведь не поднимет. Мать будет ползать! И она сама подняла его ложку, захватила свою и пошла на кухню. К счастью или несчастью, мадам Газии там не было. Она вымыла ложки и вернулась в столовую с влажной губкой. Ну и смотри на меня сверху вниз. Ты, небось, даже не пылесосил никогда! А ты, Суслик, будто дома убираешь квартиру… Это в гостях строишь из себя… Никого я не строю. Просто не хочу, чтобы мадам Газия лишний раз поминала меня нехорошими словами.

Аббас вернул мороженое в морозилку и уставился на неё, ополаскивающую губку.

— Что он ещё тебе сказал?

— Объяснил, почему вы удивились, увидев меня. Неужели я так похожа на ту девушку?

— На какую девушку?

Слушай, может хватит играть? Или ты, как пойманный вор, прежде чем открыть рот, пытаешься выяснить, многое ли менту уже известно?

— Ту, с которой он пытался встречаться в шестнадцать…

Да, да, отличная формулировка. Браво, Суслик! Вряд ли в шестнадцать мальчики действительно любят девочек. Судя по одноклассникам, им нужна от них немного другая любовь!

— Идиот…

Аббас тряхнул головой и так резко шагнул к раковине, что Сусанна успела испугаться.

— Раз он так со мной, то и я с ним церемониться не буду! — многообещающее начало, мистер Газия. — Я тебе сейчас покажу, на кого ты похожа!

Господи, что так кричать-то! И можно чуть поласковее?! Ваш братик даже в нирване тащил меня в гробницу куда нежнее, чем вы через ковёр гостиной непонятно куда! В библиотеку, кажется… Шкафы с книгами до самого потолка. Если Реза все их прочёл, то точно, нафига ему школа… Огромный стол, портрет над ним — небось, прадеда в соломенной шляпе…

— Вот!

Хорошо, что Аббас развернул её за плечи и не убрал рук. Сколько у них статуй?! Тоже из золота, тоже в полный рост… Нет, не увидь она себя в зеркале с боевой раскраской, ни в жизни не признала б в ней себя. Но раз Аббас говорит, что похожа, то так оно и есть. Только что держит статую на месте — она прикручена к стене или зажата шкафами?

— Трудно признать, да?

Аббас отконвоировал её до низкого старого дивана с резными ручками, а сам направился к столу. Ящик выехал с противным скрежетом, и Аббас вернулся к ней с ворохом бумаг. Толстые листы, тонкие, вырванные из тетрадей в линейку… Все они рассыпались по её коленям, и со всех них смотрело её лицо. Выходит, Реза не нарисовал для неё причёску, он принёс один из этих рисунков.

— Ты не думай, что это моделирование с мумии. Мумии никакой не было. Реза просто убрал египетскую стандартизацию и придал лицу черты… — Аббас на секунду замолчал, совсем так, как на гостиничном балконе. — В общем, он нарисовал тот образ, который ему нравился. И…

Аббас поправил листы и присел на диван.

— Я не знаю, куда зашла его откровенность с тобой, и сколько он рассказал про свою болезнь. У Резы много разных отклонений, и его отец говорил, что это такая терапия — повторять рисунки, переписывать тексты по сто раз… Ну вот, он и рисовал эту египтянку тысячи раз. Когда ящик переполнялся, мать просто выкидывала рисунки, но он заполнял его заново…

Аббас сгрёб рисунки и вернул их в ящик стола.

— Знаешь, временами он кажется совершенно нормальным, — продолжил Аббас уже из кресла. — Он действительно мотается по миру и известен во всех мировых музеях… Он создаёт действительно красивые вещи… Но это, похоже, даётся ему с большим трудом, и дома он срывается… И… Этот подонок подсадил его на героин. После всего, что Реза сделал для его сестры…

Аббас говорил медленно — для неё ли, чтобы увериться, что она его понимает, или для себя самого, потому что слова причиняли ему боль. И Сусанна смогла даже вставить слово в слишком уж длинную паузу, чтобы Аббас успокоился и прекратил неприятный для обоих разговор.