Врата славы (СИ) - "Тиамат". Страница 18

"Однако не похож он на крестьянского парня! — смекнула Ашурран. — Разве у простого человека может быть такой роскошный наряд! Да и кожа у него белая, будто он давненько не бывал на солнце". Словом, говорило все о том, что это и есть демон, которого она искала. Кто еще смог бы подкрасться к ней так неслышно! Будь это враг, легко он мог бы нанести смертельный удар. При этой мысли гордость взыграла в Ашурран, и чары демона ослабели. Однако он все еще казался ей безмерно прекрасным. Как на такого поднять клинок? Пыталась она себе напомнить, что он виновен в гибели множества женщин, что отличается беспощадной жестокостью и кровожадностью, но все напрасно. Душа ее стремилась к юноше. "Развлекусь с ним разок, а убить всегда успею", — подумала она.

А юноша между тем сказал сладким, завораживающим голосом:

— Приди же в мои объятия, желанная дева, и ты познаешь наслаждение, равного которому никогда не знала!

При этих словах усмехнулась Ашурран и ответила так:

— Я предпочитаю сама выбирать себе любовников по вкусу, а не уступать домогательствам первого встречного.

Губы демона раздвинулись в усмешке, из-под них показались острые зубы, больше похожие на клыки.

— Слабая женщина, как смеешь ты мне противиться? Я обладаю нечеловеческой силой и без труда справлюсь с тобой. Прояви покорность и смирение, и смерть твоя будет приятной и легкой. Иначе тебя ждут бесконечные мучения!

— Не нравится мне такая сделка. Судя по всему, мучения ждут меня в любом случае, какой смысл тогда в покорности!

— Ты пожалеешь о своем упрямстве, женщина! — прогремел голос демона. Глаза его запылали желтым светом, на руках выросли когти, тело покрылось чешуей, и через мгновение перед Ашурран стояло ужасное чудовище.

— Давно бы так! — хмыкнула она, выхватила меч и бросилась в бой.

Демон был очень удивлен. Привык он уже, что смертные при виде его ночного воплощения трепещут от страха и даже с места сдвинуться не могут. Кроме того, раньше не доводилось ему встречать женщин, владеющих боевым искусством. Как известно, сила демона возрастает с количеством прожитых лет и убитых жертв; этот же демон был еще слишком молод и неопытен. Случалось ему убивать вооруженных воинов, но не в честном бою, а напав неожиданно, со спины.

Долго ли, коротко они сражались, и Ашурран удалось нанести ему рану в плечо. Одна лапа демона повисла плетью. Повернулся он, чтобы бежать, и Ашурран ударила его мечом в спину, так что лезвие меча вышло из груди. Демон, скуля, рухнул на землю, зажимая рану когтистой лапой. Однако сердце его не было задето, и смерть ему не грозила.

Ашурран занесла клинок, чтобы нанести смертельный удар. Но демон тут снова превратился в прекрасного юношу. Со слезами на глазах принялся он умолять о милосердии.

— Какое может быть милосердие к порождению тьмы! Разве ты пощадил хоть одну из своих жертв?

— Жажда крови для демона непреодолима, особенно после пробуждения. Я не виноват в своих злодеяниях, ибо не сам я выбрал такую долю, а пал жертвой женского бессердечия.

— Что ж, слышала я о юноше Пайцзи, покончившем с собой оттого, что девушка ему отказала. По мне, так он и права не имеет называться мужчиной. Другой бы сумел покорить женщину или взял бы ее силой. Но даже если судьба твоя когда-то была достойна жалости, жалость эту давно смыл поток пролитой тобой крови.

Демон повесил голову, будто бы в искреннем раскаянии.

— Да, я убивал девушек, но перед смертью дарил им такое наслаждение, которого они никогда не знали, и они умирали счастливыми.

— Вчера я видела юношу, оплакивающего свою молодую жену. Чем он хуже тебя, почему ты отнял у него счастье?

Распаляла себя Ашурран гневными речами, но все-таки медлила нанести удар. Демон торопливо сказал:

— Если ты сохранишь мне жизнь, я покину эти места и никогда сюда не вернусь! Только грязные варвары будут отныне моей добычей, клянусь огнем преисподней! — стал он умолять Ашурран, приняв на себя самый невинный и жалкий вид. Видя, что она колеблется, он коварно добавил: — Я накопил за это время немало сокровищ. Все они будут твоими.

Ашурран опустила меч, хмурясь.

— Сокровища мне твои не нужны. Отнесешь их в деревню Цинзу и сложишь на площади, как выкуп за убийство девушек. Сам же немедленно покинешь эти места и поселишься к безлюдных горах, не ища других жертв, кроме тех, кто забредает туда случайно.

Плача, демон обещал исполнить все в точности. Выглядел он в этот момент прежалким образом, клялся и собственной кровью, и истинным именем своим, что исполнит все в точности. И Ашурран его пощадила.

— Если я услышу, что ты снова бесчинствуешь в этих краях, я найду тебя и уж точно убью, — сказала она, вкладывая меч в ножны, и повернулась, чтобы уйти.

Коварный демон собрал тогда все свои силы и бросился на нее, желая прикончить и таким образом освободиться от клятвы. Но Ашурран вонзила ему в сердце кинжал, который держала наготове в рукаве, а потом снесла мечом голову. Так был убит демон из Цинзу.

Голову она принесла в деревню, и жители признали в убитом демоне юношу Пайцзи. Все радовались, что избавились от чудовища, наперебой благодарили Ашурран. Был устроен большой пир, на котором воительница была самой дорогой гостьей. На следующий день жители деревни прочесали лес и нашли логово демона. Оттуда извлекли множество самоцветов, дорогого оружия и прочих сокровищ. Все это предложили Ашурран, но она отказалась. Взяла себе только короткое копье для пешего боя, лучшее из всех, что она когда-либо видела. Было оно длиной в пять локтей, с четырехгранным наконечником из небесного железа, а древко покрыто искусной резьбой сверху донизу. Поистине достойная награда для воина!

— Такой клад сравним с сокровищами драконов и фей! — говорила молодежь. — Как бы не нашелся здесь Щит Золотого Льва!

— Да вы что, Щит Золотого Льва пропал в море, — возражали им старики.

— Что это за щит такой? — полюбопытствовала Ашурран.

И рассказали ей такую легенду.

18. Легенда о Щите Золотого Льва

В стародавние времена жил в Юнане чародей Арахдзау, искусный в магии, науках и ремеслах больше всех смертных и бессмертных, и не только тех, кто жил в его время, но и тех, кто живет через тысячу лет после него. Мог он не только оживить умершего, но даже вдохнуть жизнь в то, что никогда живым не было. Сделал он из золота две статуи крылатых львов, с хризолитовыми глазами и алмазными клыками, и оживил, чтобы впрячь в свою колесницу. И дивились все безмерно, видя столь необычайных скакунов, и трепетали перед могуществом Арахдзау. Так была велика его сила, что после его смерти львы не превратились обратно в золотые статуи. Они одичали и стали нападать на домашний скот и лесных зверей, а потом и на людей, не ради пропитания, ибо не надо было им ни есть, ни пить, но единственно ради забавы. Люди не могли с ними справиться, потому что стрелы и копья отскакивали от золотой шкуры зверей, а мечи наносили лишь небольшие царапины. И немало славных воинов полегло под ударами алмазных когтей. Однако там, где не справляется сила, на помощь приходит хитрость. Сговорившись, люди заманили одного из львов в яму, устроенную наподобие кузнечной печи, заполненную горящим углем. Зверь расплавился и превратился в золотой слиток, обогатив охотников.

Второй лев присмирел и скрылся в горах, перестав бесчинствовать близ человеческих поселений. Там его отыскал и сразил воитель Гидарн своим заговоренным мечом из небесного железа. Гидарн отсек львиную голову и велел искусному кузнецу вделать ее в свой щит, для красоты, но еще больше для устрашения врагов. Ибо прекрасен был и страшен вид оскаленной львиной головы. Прошло какое-то время, и заметил Гидарн, что щит его приобрел волшебные свойства. Стал он легче прежнего, будто бы не украшала его тяжелая золотая голова. Стоило надеть щит на руку, и сила его обладателя возрастала по меньшей мере вдвое. Кроме того, приобрел щит потрясающую прочность, и не требовалось его подновлять после жаркой битвы, ибо ни меч, ни копье, ни стрела, ни магический огонь не оставляли на нем следов. В битве он будто сам собой отражал самые коварные удары, и львиная голова рычала и скалила клыки, словно живая. Видно, осталось в чародейском создании немного жизни, и победителя-Гидарна лев признал хозяином.