Синигами, обрученный со смертью (СИ) - Крыс Виктор. Страница 27

Воин лишь взмахнул рукой в мою сторону, мой щит разлетелся на куски, а щита тьмы словно и не было, от удара меня отбросило назад на несколько метров. И еще в полёте я простился со своей жизнью, но как только коснулся промерзшей земли, то перекатился сразу в сторону и как учил на своих занятиях отец, не разбирая дороги, на карачках, не выпуская свое единственное чудом уцелевшее оружие, я понесся в сторону воина.

Маг ударил заклинанием ледяного леса, и из промерзшей земли, из сугробов на десятки метров вокруг того места, куда меня отбросило, торчали ледяные колья метровой высоты. Но они меня не задели, а воину в шубе из шкур белых медведей было плевать на меня, на свою жизнь, и даже на кровь, что хлестала из его шеи от раны нанесённой мои копьем тьмы. Он вновь зашагал в сторону пролома, смотря только лишь вперед своими пустыми глазницами.

Я не знаю, как оказался за его спиной, а в груди моей кожаной брони застрял обломившийся кусок льда, который не смог добраться до моего сердца, пробив лишь броню и кожу. Вырвав кусок льда левой рукой из груди, я бежал на него с копьем, смотря, как на нас несется огромный огненный шар. Утопая в глубоком снегу, я изо всех сил старался успеть воспользоваться своим последним шансом, который предоставила мне Астрид. Я был уверен, что тот огненный шар, что вылетел из дыры в стене, был создан Астрид. Навстречу огненному шару сейчас летел ледяной дождь из острых копий льда, которые создал это воин-маг.

Мое копье словно накалилось в моей руке, готовясь к удару, мои легкие пылали, а мышцы разрывались от усилий, и когда до ледяного мага осталось пять шагов, я метнул, что было сил свое копье, всего лишь за мгновения до того, как огненный шар встретился с защитой воина.

— Грах! — Раздался взрыв столкнувшегося с защитой воина огненного шара, силой взрыва меня отбросило назад, и на пару секунд потерял сознание.

Первое, что я увидел, когда поднялся на ноги — это был лежащий рядом со мной на снегу труп воина в белой шубе. Его так же, как и меня, отбросило взрывом, и он лежал рядом в трех шагах. Он был мертв, но не огонь его убил, белая шуба была даже не опалена. В его смерти был виноват я — из груди мага торчало остриё моего невзрачного на вид копья.

— Гр-а! — Прокричал я, что было сил боевой клич северного королевства, смотря в сторону наших войск, стараясь рассмотреть ту, что и обеспечила мне эту победу в неравном бою.

Но видел я, то чего не желала видеть моя душа — там, вдалеке, не было строя щитов, а были сотни трупов. Из снега и промерзшей земли торчали сотни полутораметровых ледяных копий, которые без разбора пронзили насквозь воинов. И я видел, как у самой стены лежит изломанное кусками льда тело с волосами огненного цвета.

— Астрид. — Тихо прошептал я, чувствуя, как щемит в моей груди, ведь я потерял за этот день и её.

Конец главы девятой части первой.

Глава 9 часть вторая

Метель надрывно выла изо всех сил, а снег больно хлестал по моему лицу, но я не замечал его, как и свои ранения. Даже кровь, что шла из моей груди, меня не отрезвляла. Я все также стоял перед телами двух моих самых любимых людей, сжимая в руке открытый бутылек с черной жидкостью, все не решаясь его опустошить.

Астрид и Ингрид лежали рядышком у порога покосившегося дома, и дети завернули их в шкуры, которые были у них. Девочка, которою звали Нибуру Херн, быстро нашла в своём доме шкуры и одеяла для того, чтобы подготовить в свой последний путь двух умерших магов. Она протерла их лица белым куском ткани и под руководством Брани, как требовали традиции, аккуратно уложила их на спину на снег и укутала шкурами. Нибуру действовала умело, и как я понял, она уже перехоронила всех родных. Целый небольшой род за эту зиму вымер, не осталось у неё ни одного взрослого родственника. Ей помогал Брани, лицо моего деда было бледным, он сильно постарел всего лишь за несколько минут. Сражение ещё не закончилось, но на наш участок стены пока больше не нападали, так как и не кому было. Ингрид постаралась своим лучом не оставить в живых практически никого из наших врагов. И вот теперь она лежала на белом снегу, завернутая в волчью шкуру по грудь, рану на груди прикрывали её руки. А я с грустью смотрел на магистра, что ушла из жизни в платье невесты, и была все также прекрасна. В её волосах были украшения из золота, а у самого виска был вплетен не понятно, откуда взятый подснежник розового цвета, что контрастировал с её золотистыми волосами. Она словно спала, а на её губах так и застыла легкая улыбка пренебрежения, которой она еще тогда, на стене, одарила нас, стоя с куском льда в груди.

С хрустом в шее я повернул свою голову налево, к сестре, чьи волосы были белыми как снег. Вместе с жизнью пропал и её огненно рыжий цвет волос, словно она всегда была с белоснежным, словно свежевыпавший снег, цветом волос. Изломанное тело Астрид было укрыто множеством овечьих шкур и около неё безмолвными сторожами, словно почётный караул, сидели Серый с Белоснежкой. Я лично принес Астрид на своих руках от горы трупов, что остались от строя, и знал, что не пострадало от дождя ледяных копий лишь её лицо.

Во мне бурлила энергия и новые уровни, которые я получил от убийства ледяного мага. Когда я кинулся к Астрид, то попытался влить в неё свои лишние уровни. И там, вокруг ледяных копий, стоя на коленях, энергия не перетекала из меня в сестру. Мое сердце тогда сжалось, я надеялся, но не мог ей помочь. Нельзя вылечить мертвого, это непреложная истина, и как бы я не пытался, был бессилен. Но у меня был еще один путь, и он пугал меня. Так бывало уже не раз, я взял себя в руки, понимая, что только от моей решительности и будет все зависеть.

Брани сидел, не двигаясь, на завалинке дома, и на его плечах уже лежало пару сантиметров снега. Он смотрел куда-то вдаль, но я был уверен, что он смотрит в никуда. Его не волновал ни холод, ни то, что со стороны главных ворот шум боя усиливался. Нам показалось, что ледяные великаны прорвали нашу оборону и скоро мы сразимся с ними на городских улицах. Но и ему и мне было плевать на это! Да, мы беспокоились о Миуюки и о Альрике, но нас волновало больше, что мы им скажем при встрече, ведь ни я, ни Брани не смогли уберечь Астрид. Мчаться к ним было нельзя, как и бросать свой участок стены, который мы охраняли.

Я рассказал Брани, что собираюсь сделать, и для чего мне надо убить себя. Он не понимал меня, но верил. Верил в то, что Астрид можно вернуть, ведь когда кто-то умирает из близких, у нас остается только вера. Умереть в бою мы не боялись, но вот терять близких людей, было не выносимо, и Брани не осуждал меня. Я рассказал ему, что Синигами имеют особые отношения со смертью, и что я должен попытаться забрать у Хель Астрид. Но чтобы это сделать, я сам должен умереть, и он верил в то, что у меня это может получиться, Миуюки не раз встречалась с Хель, а разговоры о том, что она может многое и даже вернуть мертвых к жизни, шли еще с первого её появления на острове Крутой рог.

— Иного выбора у меня нет. — Прошептал я, опустив свой взгляд на открытый бутылек с ядом, который еще называли живой смертью. — Я должен попытаться, и у меня есть, у кого просить помощи.

Мои пальцы с силой сжимали черный бутылек с ядом, и все равно это не скрывало, что они дрожали. Мне было страшно, очень страшно, и не хотелось умирать. Но то, что сейчас лежало у моих ног, пугало сильнее, чем собственная смерть.

В прошлой жизни я не раз стоял у гроба усопшего и не мог ничего сделать, кроме как сжимать кулаки. Люди умирали множество раз вокруг меня — от пули, ножа, болезней и только изредка от старости. Думаю, также стояла, сжимая свои кулачки надо мной, моя жена, а где-то в дальней комнате сидели печальные дети. И никто в том мире уже не мог ничего сделать, а лишь проститься с тем, кто ушёл безвозвратно. Но в тот мир я уже не вернусь, а в этом еще не все потерянно, здесь возможно то, что невозможно там.

— Воскрешение — навык, который можно применить только когда с момента смерти прошло совсем немного времени. — Пронеслись в моей голове строки из книги, где дословно процитировали старика, который очень редко рассказывал про свой навык. — В каждом случае время разнится, и когда одного разумного можно воскресить и после суток наступления смерти, то другого не вернуть и после двух ударов сердца после смерти — на всё воля богов.