Бездна, полная звёзд (СИ) - Иванова Инесса. Страница 49

 — Так вы залезли в медикаменты от скуки? – голос Эрика стал выше.

 — Не только. А скажите заодно, куда исчезли мыши прежнего доктора?

 — Какая вам разница?

 —  Понятно. Пустили в утиль. А вам не кажется иногда, что когда-то так поступят и с вами. Сотрут память, выкинут вещи, будто вас никогда здесь и не было?

Эрик отвёл глаза.

 —  И часто у вас приступы агрессии?

 — Я вас напугал? Ещё раз прошу меня простить. Мне не по себе в последнее время.

 — Это вполне объяснимо и по-человечески понятно. Вы - современное чудо. До сих пор не пойму, как вам удалось не замёрзнуть а Пустоши?  — доктор с хитринкой во взгляде посмотрел на меня, я выдержал взгляд.  —  Антидепрессанты принимаете?

 — Да. И с нетерпением жду возвращения на Эллион.

 — Понятно. Возьмите успокоительное, - Эрик устало порылся в контейнерах и, найдя нужный, передал мне. Ирония судьбы: я пришёл за одним, а получил другой!

Разговор иссяк. Эрик ждал, когда я уйду.

 — Зачем они здесь?

Мой взгляд был прикован к заставленной кушетке.

 — Готовлю к отправке в Аталью. Это старые, ненужные излишки. Почему вас это интересует?

 — Никогда не видел, чтобы лекарства вот так горой лежали где-то, кроме склада. А вы подумали, что я хочу их украсть? Да зачем мне они?

***

Дорога обратно до субмарины пролетела почти незаметно. Белая пустыня и сильный ветер, вздыбливающий барханы сугробов – вот и всё, что я запомнил в сумерках зимнего дня.

Двадцать седьмого января я покинул станцию с чувством еле скрываемого облегчения. Так и не смог определиться, на чьей стороне были мои симпатии. По-человечески я жалел Александра, несмотря на многочисленные убийства и покушение на меня. Было в нём что-то великое, что разбилось, разменялось и разлетелось о скалу бытовых конфликтов. Алик, напротив, вызывал гадливое чувство презрения: не из-за присвоения чужого открытия. Этот тип никого не любил, а лишь использовал в своих неправедных целях.

Я изменил дневниковые записи, превратив их в сухое изложение планов. Поступил так ради них обеих: Николь и Евы.. Они, в моем понимании, истинные жертвы мужских игр в тщеславие. Мужчины сильнее, а женщинам ни к чему, чтобы их имена трепали на каждом углу в связи со скандальной историей на Оке!. Да, я всё ещё злился на них, на Еву даже больше. Но я хотел дать им обеим шанс начать всё с начала.

Мысли вертелись в голове, делая меня неразговорчивым и угрюмым собеседником. Марк не приехал, я вздохнул с облегчением. Результатов по пирогеналу не было. Даже Тренц, с которым мы делили каюту “Касатки” - подводной субмарины, бросил попытки меня разговорить.Оказалось очень удобно прикрываться пережитым стрессом, и парень перестал лезть ко мне с душеспасительными беседами. Некоторые упорно продолжали лепить с меня образ героя.

 — Какое счастье, что мы будем жить в одной каюте! Будет о чём рассказать детям!  — восторженно лепетал он.

Первые дни меня напрягало щебетание Тренца и его назойливое желание оградить от бытовых трудностей. Он всерьез предложил командиру сделать исключение в расписании гигиенических процедур: вместо положенного душа раз в шесть дней, позволить мне мыться в два раза чаще. Я раздраженно возразил, но командир всё равно приклеил мне ярлык “капризной звезды”. Вторую часть путешествия Тренц не прекращал попытки рассказать мне о себе. Поняв, что я не слушаю, он принялся сверлить меня  обиженным взглядом.

С Евой мы часто виделись в столовой и на общих собраниях. Она приветливо улыбалась, кивала, даже однажды помахала рукой через столы за ужином. Мы сидели не вместе, что лично меня удручало. Однако, как бы то ни было, отныне нас связывало прошлое. И каждый раз, когда один неслучайно натыкался на взгляд другого, оба знали: нас тянуло друг к другу.

После Ока изменений во мне стало ещё больше. Казалось, порой, что я прожил и умер на белой Пустоши Альфельда под всевидящими звездами. Они продолжали приходить в сны, те стали более ясными, как откровения. Мне снилось, что я и сам стал звездой, осколком, брошенным на Землю. Чтобы не готовила мне судьба в лице Дэниель Торкс, начальницы Евы, жить в Эллионе, судя по снам, мне было не суждено.

Было в пророчествах и кое-что ещё. Вернее, кое-кто. Странная девушка в белом, которую я видел перед нашим с Джеем последним заданием. Она беседовала со мной в белой комнате, опутанной проводами, и говорила что-то важное касательно моего будущего, но слов я не разбирал.

Вместо этого тщетно убеждал себя, что это просто галлюцинация от смеси в крови антидепрессанта, транквилизатора, пирогенала и сэлина. Но чутьё говорило обратное. Пророчества всегда сбывались. Я попытался выведать о незнакомке в белом у Тренца. Сначала тот непонимающе хлопал глазами, потом решил, что я разыгрываю его, или, что ещё обиднее, издеваюсь. И замолк обиженно на полдня.

Спросить у Евы? Не хочу, чтобы и она сочла меня окончательно свихнувшимся чудаком. Выкину азиатку из головы! Пророчество само меня найдёт.

В Лаконии не наткнуться бы на Марка!

***

Каюта врача была точной копией той, на “Сирене”. Доктор с усталыми глазами и труднопроизносимым именем в тишине и при свете лампы изучал мое досье.

За пару дней до стыковки с Куполом мне подвернулся удобный случай, чтобы завладеть пирогеналом. Воистину, когда не ждёшь, даётся. Ищешь - бежит.

Сопровождать медикаменты с Ока был обязан врач подлодки. Эрик Романов передал груз и сведения обо мне, пострадавшем на борт «Касатки». Я чувствовал себя неплохо, но каждый день был обязан проходить рутинное мини-обследование. Через три дня на коже спины и коленей появились шелушащиеся пятна с неровными краями. Нежно-розовые, сливающиеся друг с другом и зудящие.

Доктор едва взглянул и принялся с дотошностью учёного расспрашивать меня о них. В итоге, через пару минут контейнер с тридцатью патронами пирогенала лежал на столе на расстоянии вытянутой руки. Я таращился на вожделенную коробочку.

 — По ампуле через день. Курс - двадцать уколов.

Холодный контейнер обжигал ладонь, пока я растерянно брёл к каюте. Надо же!

Капля в море, но всё же. В ту ночь я заснул умиротворённым, без внутренних противоречий, впервые за несколько месяцев. Через пару дней пятна на коже посветлели, возвратился жар в теле и аппетит.

В Лаконии я провёл несколько часов. Навестил Посейдона, как старого знакомого. Фонтан будто стал меньше по сравнению с огромным миром по ту сторону Купола. По сравнению с бесчисленными обитаемыми мирами.

 — С возвратом, гражданин! – вздрогнул я от густого баритона Марка из-за спины.

 — Марк, не ожидал тебя встретить здесь!

Чёрт его принёс!

 — Странно. У нас вроде договор был.

 — Так я думал, что ты приедешь за нами на Око.

 — Не срослось. С собой товар?

 — Нет. На служебной квартире оставил.

 — Зайдем - заберём, времени у тебя - часа три?

Я кивнул.

Служебное помещение на втором этаже морской зоны располагалось в центре городка. Пять комнат были отданы под временное размещение транзитных путешественников. Койка, Тридд, гигиенические удобства – большего для временного отдыха и не требовалось. Обычно квартиры пустовали: несколько часов, отпущенных на сон, люди спешили потратить на прогулки. Эллионцы - крайне энергичный народ.

Пустое помещение, несмотря на меблировку, имело нежилой вид, Из недр сумки я  опасливо достал контейнер с двадцатью патронами пирогенала. Ни один не был потрачен зря!

 — И только-то!  — возмущенно сказал Марк, как только пересчитал их.  — В обмен на сто сорок три пустышки!

 — Они у меня. Возвращаю!  — вторая идентичная упаковка из сумки перешла в руки лаконца.

 — Как так? – Марк наградил меня недоверчивым взглядом.

 — Доктор на подлодке дал. Меня пятна на коже беспокоили, а пирогенал лечит подобное.

 — Вот оно как! Не знал…Удивительная щедрость! Хотя ты теперь звезда и спаситель!

 — Это всё, что ты хотел?

Он засобирался.

 — Подожди минуту, ты давно знаешь Еву? – выкрикнул я вслед. Внезапно мощная фигура остановилась у двери.