Большие ожидания (СИ) - Иванова Инесса. Страница 38

— Я на что-то наступила.

— Да и чёрт с ним, с патроном. Тонизирующих лекарств у нас полно. Ты как, сможешь сама стоять?

— Думаю да, перед глазами разноцветные круги плавают.

— Я усажу тебя, давай вернёмся в ближайшую каюту.

— Нет! — резко выкрикнула Лика так, что у неё снова перехватило дыхание. — Я хочу выйти, на свежем воздухе мне станет лучше. Сколько мы уже без шлемов и масок?

Доктор посмотрел на свой браслет и спокойно произнёс:

— Чуть больше трёх часов. Не надо беспокоиться о том, что мы не в силах изменить.

— Этого слишко мало, чтобы произошли необратимые изменения, — упрямо твердила Лика вполголоса.

Стас хотел возразить, это было заметно по его сжавшемуся в тонкую линию рту, но, посмотрев в глаза девушки, доктор промолчал и предложил свою руку.

Лика чувствовала слабость во всём теле, но старалась идти быстрее; огромных сил ей стоило успокоиться хотя бы внешне, принять невозмутимый вид. Свободной рукой девушка пригладила волосы, выбившиеся из тугого пучка на затылке.

— Как я выгляжу? — спросила она, притормозив на пороге. — Я должна быть опрятной.

Стас удивлённо посмотрел, на его лице отпечаталась мысль: “Как ты можешь сейчас об этом думать?”, но тактичность взяла верх, и доктор сухо ответил:

— Нормально.

Лике хотелось всё объяснить невозмутимому моралисту, но как это сделать, если времени мало, дыхание сбивается, мысли путаются, а отношения с матерью в двух словах передать нельзя? Девушку тут же пронзила мысль: не приревнует ли Олимпиада, потерявшая красоту, собственную дочь к её же, пусть и потрёпанной красным светилом, молодости? Сейчас меньше чем когда-либо, Лика хотела заставить мать страдать.

— Не осуждай меня, пожалуйста, — вымолвила она, просительно взглянув на суровое лицо спутника. Тот скользнул равнодушным взглядом по её лицу и произнёс:

— Это меня не касается, я не делаю поспешных выводов. Пойдём!

Ветер обдал тёплым воздухом разгорячённое лицо, Лика ступала нарочито медленно, делая вид, что не совсем пришла в себя. Предстоящая встреча страшила её. Девушка была растеряна и не знала как себя вести с этой, казавшейся чужой женщиной. Она так долго этого ждала, что теперь не было сил радоваться, в душе поселилась опустошённость, свило гнездо разочарование, и от этого было больно и обидно до слёз. Неужели она такая же высокомерная и безжалостная?!

Нет, причина была иной. Лика не верила в то, что перед ней Олимпиада, свою мать она давно оплакала и уже стала постепенно смиряться с потерей. И была готова жить дальше, если так будет угодно планете. А теперь, девушка не знала что делать и как себя вести с этим Существом, отдалённо напоминающим красавицу Олимпиаду, победившую возраст.

Мужчины расступились, пропуская их со Стасом внутрь круга. Существо с длинными седыми волосами повернулось, Лика увидела морщинистое лицо, сохранившее следы искусственной красоты. Но первое что заметила девушка - искалеченные артритом кисти с крючковатыми пальцами, похожие больше на лапу птицы, чем на человеческую конечность.

— Дочка, — проговорило Существо, пустив слёзы по пыльным щекам, и протянув изуродованные руки навстречу. — Ты меня не узнаёшь?

Лика узнала. Это было то, что осталось от Олимпиады Лесновой, блестящего астробиолога, члена команды пропавшего “Сирин”.

***

— Мама? — удивлённо спросила Лика, мысленно ругая себя за холодность. Существо напротив не вызывало в ней никаких эмоций, кроме сдержанного отвращения, хотя мать была чисто одета и выглядела аккуратно, несмотря на то, что одежда была простовата по сравнению с прошлыми изысканными нарядами. Хлопчатые штаны, бесформенная футболка и мягкие мокасины шли вразрез со стилем, котоого придерживалась женщина в прошлом. Прежняя Липа ни за что бы не надела мешковатые вещи, скрывающие её отточенную диетами и спортом фигуру.

Стас отпустил руку девушки и легонько подтолкнул её в круг. Лика до боли закусила губу, пауза затянулась, девушка понимала, что должна пойти на встречу, но ноги будто вросли в землю и не желали подчиняться хозяйке. Она с мольбой посмотрела вокруг и увидела на лицах Старковых участие, жалость, Костя смотрел с плохо скрываемым любопытством учёного, наблюдающего за отношениями в стае волков, Варя пряталась за мужа, который доброжелательно улыбался и кивал: мол, ничего, твоя реакция понятна и простительна.

Лика осмотрелась вокруг, взглядом ища Тимофея. Сейчас ей была просто необходима его поддержка. Руки старпома мягко приобняли сзади и чуть сдавили её онемевшие плечи. Это придало девушки сил.

— Я… я не уверена, что… — Лика сглотнула вязкий ком слюны, заполнивший рот.

— Мы тоже, но надо сделать вид, — прошептал Тимофей на ухо. — Только близко её не подпускай.

Существо обвело всех обиженным взглядом ребёнка, которому не достался желанный подарок, и опустило руки. Всё оно как-то сникло, спрятало лицо и отгородилось руками, но снова повернулось с улыбкой, обнажившей жёлтые зубы. — Это правильно. Карантин…

Найденная растягивала слова, будто прислушивалась к их звучанию.

— Прости меня, — сказала она, глянув на девушку исподлобья с затаённым страхом. — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю…

— А мы пока ничего не знаем и на слово никому не верим, — грубо сказал Влад, брякнув бластером. — Мало ли куда она нас хочет завести! Слышь, стой там и не шевелись!

— Что происходит? — спросила девушка у Тимофея, но тот уже встал впереди, заслонив её от Существа, похожего на Олимпиаду. Лику это обрадовало: видеть мать такой было больно и неловко. Остальные не знали, как панически Липа боялась каждой морщины, как била зеркала, недовольная работой очередного уволенного косметолога. На обветренном лице Существа красовались пигментные пятна, похожие на гниль перезрелого яблока.

— Это, правда, твоя мать, Лика?

Этого вопроса она и боялась, потому что не была уверена.

— Она похожа. Очень даже, но выглядит гораздо…старше.

— Учитывая, как выглядел Райтов, это не удивительно, — задумчиво вставил реплику Костя, почёсывая подбородок.

— Да, теория преждевременного старения находит всё новые подтверждения, — кивнул Стас.

— Что думаете? — оглядел всех Тимофей. — Надо решать.

— Что решать? — Лика не до конца понимала, о чём они говорят.

— Она говорит, что пришла нам чем-то там помочь, что неподалёку был лагерь выживших, но сейчас их осталось только двое. Это они отправили то сообщение на “Гамаюн”. Только вот, как-то всё больно гладко, — торопливо говорил Тимофей, кидая озабоченные взгляды в сторону Существа, которое держали на прицеле Влад и Виктор. “Олимпиада” затравлено смотрела на бластеры и, казалось, была напугана и растеряна.

— Если мы не проверим, то никогда и не узнаем, правду ли она говорит, — пожал плечами Дмитрий, настойчиво глядя на Лику. — Это ведь твоя мать? Ты ведь ради неё отправилась в такой дальний путь?! Почему же ведёшь себя так, будто не рада, что она выжила?

— А ты был бы рад, если б встретил меня в таком виде спустя годы? — встряла Варя. — Я понимаю тебя, Лика. Да и говорит она странно.

Варя тут же осеклась, метнув смущённый взгляд на мужа. Тот смотрел на Лику, словно ждал её решения, будто оно могло склонить чашу весов в ту или иную сторону.

— Хватит! Что напали на девушку? Ей и без того тяжело, — сказал Анатолий. — Надо самим решать, предлагаю голосовать.

— Не надо, — решилась возразить Лика. Она облизала сухие губы, выдохнула и, словно собралась броситься в холодную воду, выпалила: — Я поговорю с ней и пойму, если она лжёт.

Все разом замолкли. Девушка понимала, почему: она опять напомнила окружающим, что не такая, как все. Утихшая было неприязнь, исходившая от членов её группы, волной окатила Лику.

— Нет! Это опасно, — возразил Тимофей, но молчание остальных было красноречивее слов: они считали предложение разумным. Взять свои слова обратно было бы малодушием, однако Лика дрожала от мысли о предстоящем разговоре, но понимала, что надо через это пройти.