Большие ожидания (СИ) - Иванова Инесса. Страница 54

— Смотритель, конечно, так не сказал, но и услышанного мне хватило, чтобы достроить модель Инканды и сделать кое-какие прогнозы.

— Может, ты преувеличиваешь? — спросила Варя и улыбнулась. Лика заметила, как блестят глаза подруги. Тимофей, перехватив взгляд девушки, кивнул. Догадка подтвердилась: Варя и Костя пошли по манящему пути лекарственного дурмана.

— Может. Однако, увиденное в музее наводит на вполне определённые выводы: Инканда сжимается уже давно и температура её поверхности нагрета достаточно сильно, чтобы можно было говорить о критическом уровне расхода водорода.

— И что это значит? Можно говорить понятнее? Я далёк от астрофизики, — встрял Костя.

Лика наморщила лоб, пытаясь припомнить четвёртый курс, который прошёл для неё под знаком этой науки. Для астробиолога, изучающего жизнь во всех её возможных фантастических проявлениях, мёртвые звёзды не представляли большого интереса. Девушке слышалась в словах Тимофея тревога, причин которой она не понимала, хотя и прозорливо предполагала, что это лишь начало серьёзных проблем.

— Когда красный карлик сожжёт весь водород, теоретически Инканда должна стать голубой звездой.

Тимофей выразительно замолчал и потёр покрасневшие глаза. Лика видела, как тяжело ему даётся воздержание от сна с одной стороны, и от Сомнамбулиса, с другой. Ей захотелось подойти и обнять его, прижавшись к сильным рукам, но сейчас для этого было не время и не место.

— Я считала, что в космосе не было найдено ни одного голубого карлика, — ответила Лика, напрягая память. — Да и водород должен гореть триллионы лет.

— Во-от! Значит, всё это твои домыслы, потому что отказываешься от лекарства, — весело закивала Варя и посмотрела на подругу, ища поддержки.

— Я произвёл приблизительные расчёты, сбросив на погрешности до пяти процентов, — продолжил Тимофей, глядя на Лику. — По участку главной последовательности звёздных скоплений вполне реально определить возраст небесного тела. Этой системе, Альфе Центавра, так много лет, что, пожалуй, она одна из самых старых во Вселенной. Инканда вот-вот сойдёт с главной последовательности. Это великая находка!

— И когда Инканда станет голубой…, — растерянно продолжила Лика.

— Жизни на этой планете больше не будет, она вся погрузится в темноту, а на месте Инканды образуется туманность.

— И ящеры этого не знают? — медленно спросил Костя.

Лике стало жаль Эфемерал, обречённый на гибель, словно древние Помпеи с развитой для того времени цивилизацией. Ящеры не строят корабли, по их собственному признанию, они не хотят вторгаться в чужие миры, нарушая их экосистему. А значит, они погибнут. Пусть нескоро, через десятки поколений, но этот день уже не за горами.

— Напротив, я уверен, что они знают, — ответил Тимофей и помрачнел: — Я даже подозреваю, что они к этому готовятся.

***

— Это удивительно, — сонно бормотал Тимофей, сидя рядом с Ликой на земле у чёрных валунов. Девушка как могла старалась его подбадривать и не дать окончательно погрузиться в дрёму. Весь арсенал психостимуляторов из контейнера Кости был исчерпан, человеческая природа упрямо брала своё. Пока Тимофей выигрывал схватку со сном. Однако, оба понимали, что это последняя победа перед поражением.

— Ты знаешь, что это означает? — продолжил Тимофей, стряхнув дрёму. — Голубой карлик - живое доказательство, что возраст Вселенной бесконечен!

— Тимофей, может, тебе стоит всё-таки принять Сомнамбулист?

— Нет, это мы уже обсуждали. Я не хочу отказывать тебе снова.

— Но так не может продолжаться вечно, — заплакала Лика. — Ты заснёшь и станешь, как они. Знаешь, почему нас не трогают? Эфемералы изучают, наблюдают сколько мы продержимся.

Тимофей обнял девушку за плечи и аккуратно вытер слёзы, бегущие по щекам и капающие ей на руки, антисептической салфеткой. Оба молчали, Лика, прижавшись к груди мужчины, судорожно цеплялась за любые возможности, сколь бы малыми не были шансы на успех. Она не смирилась с наступающей тьмой, в которую погружались окружающие её люди. Девушка желала отогнать её от любимого человека хотя бы временно, передать Тимофею каплю той силы, что не давала ей самой стать жертвой чужого замысла.

— Я рад, что на тебя они не действуют, — тихо прошептал мужчина ей на ухо. — Постарайся выжить любой ценой. Это самое главное, у тебя больше всего шансов. Вернись на “Гамаюн” и расскажи капитану, он знает как отправить предупреждение на Землю.

— А ты? А вы все? Я не хочу это слышать! Мы должны выбраться все вместе!

— Лика, не отстраняйся! Ты рассуждаешь как ребёнок. Я не желаю, чтобы ты таила на меня обиду, но не могу принять “Сомнамбулист”, прошлый раз меня еле вытащили в эту реальность. Стоит наркотику оказаться в моей крови, и я перестану быть собой. Хочется умереть достойно, человеком, не животным!

— А какая разница? Если ты заснёшь, то они завладеют тобой, примешь “Сомнамбулиста” - он станет хозяином, — Лика продолжала всхлипывать и с надеждой взглянула на Тимофея.

— Большая, малыш! Огромная. Наркотик делает меня агрессивным параноиком, не способным отличить друга от врага. Я не хочу снова оказаться виновным в чьей-то смерти. Это жизнь монстра, которого все ненавидят и боятся. А мне не хочется, чтобы ты запомнила меня таким.

Тимофей затих. Лика посмотрела на его профиль и погладила мужчину по лицу. Выглядел любимый плохо, измученным и больным, постаревшим и бесконечно усталым. Девушка почувствовала внутренний слабый протест, когда принялась будить мужчину, использовав для этого последнюю заряженную капсулу психостимулятора. Тимофей вздрогнул, медленно приоткрыл глаза и потёр место укола на плече.

— Спасибо! Видишь, я - это ещё я, — произнёс он со слабой улыбкой. — Давай лучше поговорим о тебе. Ты давно спала?

Лика посмотрела прямо в глаза Тимофею.

— Ты знаешь?

— Конечно, ты бодрее нас всех и я вижу, как ты украдкой добавляешь свои ампулы мне, — мужчина прислонился к камню и прикрыл глаза. Потом сглотнул и снова открыл их.

— Я не знаю, почему я такая! — заплакала Лика сильнее, уже не пытаясь скрыть слёзы. Они капали между ладонями, которыми девушка старалась закрыть лицо. — Прости меня!

— За что? Ты уникальна, как богиня. Я верю, что именно тебе удастся противостоять им, обмануть и выйти победителем.

Лика отрицательно мотнула головой и прижалась к Тимофею, словно желая слиться с ним, стать единым целом и, тем самым, уберечь от наступающей беды.

— Что они хотят? Что им надо от нас? Зачем мы нужны им, если наши тела не выдерживают долго на Эфемерале?

— Лика, их интересует не Эфемерал. Я думаю, они хотят проникнуть на Землю.

— Но как? Даже подчиняя сознание своей воле, ящеры не смогут контролировать нас, когда расстояние между ними и людьми станет слишком велико.

— Я не знаю, но думаю, что прав. Ты поспи, а я посторожу.

Лика хотела возмутиться и предложить бодрствовать первой, уверить, что ещё не устала, но от рук, гладивших спину исходило такое тело и забота, что девушка сдалась и решила пару минут посидеть с закрытыми глазами. Спала она чуть более суток назад и усталость брала своё, но девушка понимала, что стоит ей заснуть, как любимый погрузится во тьму, которая навсегда отнимет его у неё.

Это не имело смысла с точки зрения здравого ума, потому как отменить грядущее было не в их власти, но Лика старалась об этом не думать: о том холодном и мрачном будущем, в котором она снова останется одна, без матери и Тимофея, без смысла, цели и желания жить. Ирония судьбы заключалась в том, что Лика не могла умереть вместе с ним, судьба клона и здесь сыграла с ней злую шутку, оставив наедине с собственным бессилием.

Девушка вздрогнула и открыла глаза, оглядываясь по сторонам. Голова звенела, как после удара, глаза болели, клонило обратно в тёплый спасительный сон, где не всё было предопределено. Перед глазами стояла пелена, белая дымка. Как Лика не старалась отогнать её, получилось лишь сделать её менее плотной.