Наследник для оборотня (СИ) - Моран Маша. Страница 26

Сильные ладони обхватил ее талию и притянули к широкой твердой груди.

Марина задохнулась от неожиданности и того, как сильно он ее прижал. Огромный, горячий настолько, что от него исходил жар. Опаляющий и заставляющий ее щеки предательски краснеть. А еще он был слишком твердым. Одна сплошная сталь.

Марина попыталась вырваться, испугавшись странной истомы, разлившейся по всему телу. Грудь налилась тяжестью, а в сосках сосредоточилась вся боль, какая только была в ее теле. Она пульсировала огнем, сжигала, и хотелось сжать грудь, чтобы хоть как-то унять это мучение. Соски моментально набухли и теперь терлись о мягкое кружево бюстгальтера. Это было ужасно.

Дагмар развернул ее лицом к себе и прижал к своей груди, словно почувствовал, что с ней творится. Марина мысленно зашептала молитву. Хоть бы он не понял, что происходит! Он ведь не может прочесть по ее лицу? Не может догадаться?

Марина едва не застонала. Страх никуда не ушел, но он только обострял ее чувства. Боже, как же хорошо… Грудь прижималась к его груди, соски терлись о кружево, набухали еще сильнее и словно пытались прорвать ткань, чтобы по-настоящему ощутить горячую твердость его мышц.

Все ее инстинкты разом проснулись. Двадцать шесть лет все это копилось, а теперь вырвалось наружу. В самый неподходящий и ужасный момент!

Марина уперлась ладонями в мощные плечи, пытаясь оттолкнуть своего захватчика. Кожу ласкала мягкая ткань его водолазки, а под ней ощущалась несгибаемая накаленная до критических температур сталь. Невольно пальцы сжались, ногти цепляли дорогую ткань, и уже непонятно было: она пытается освободиться или хочет продлить сладкие ощущения.

В голове сработал предохранитель. Раздался щелчок. Нет, не щелчок — вибрация. Грудь Дагмара вибрировала от нового рычания. Боже! Это вообще реально — издавать такие звуки?! Он точно ненормальный!

Марина предприняла еще одну попытку отстраниться. На удивление, Дагмар сразу же ее отпустил. Не стал ничего говорить, а лишь подтолкнул вперед.

Нервы были уже на пределе. Еще немного, и лопнут. Кое-как она добралась до верхней ступеньки и открыла простую дверь.

— Я думаю, Тамара Юрьевна имела ввиду не такую экскурсию. — Марина удивленно замерла на пороге, рассматривая небольшое, остро пахнущее пылью, помещение. — Я должна показать вам столовую, кабинеты для занятий и…

Низкий охрипший голос перебил:

— Да, она точно имела ввиду другую экскурсию.

Марина удивленно обернулась. Во его тоне слышалась угроза. Он проглатывал окончания слов, и снова казалось, что это зверь рычит, пытаясь освоить человеческую речь.

Его ладони легли на ее плечи, заскользили по рукам. Марина вздрогнула и дернулась в сторону, но он легко удержал ее. Что вообще происходит? Зачем он ее трогает?

Он навис над ней, подталкивая в центр сумрачной комнатки. Здесь было всего одно окно, да и то узкое, стрельчатое с разноцветными стеклышками, которые складывались в витраж. Но Марина не успела рассмотреть, что на нем было изображено. Видела только мутные цветные блики, лениво скользящие по покрытому царапинами полу.

— Знаешь, что это за место?

Он снова наклонился к ней. Ее лицо овеяло горячее и влажное дыхание Дагмара. Оно пахло мятной свежестью и чем-то еще очень приятным. Настолько, что не смотря на страх, хотелось приподняться на цыпочки, и поймать его губами.

Марина ужаснулась собственных мыслей. Едва увидела его, как в голову лезут всякие глупости.

Она покачала головой, пытаясь вспомнить, о чем он спрашивал. Может, это какой-то экзамен? Проверка, имеет ли она право работать здесь?

— Нет, я тут недавно и еще многого не знаю…

Попытки вырваться из его хватки ничего не дали. Он просто прижал ее еще ближе. Так близко, что ее бедра врезались в его, а в живот вдавилось что-то твердое и горячее.

Мышцы тут же нервно сократились. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела в его лицо, а он продолжал улыбаться жуткой опасной улыбкой, ни говоря ни слова. Господи… Он ведь… кажется, он был возбужден! Она ни разу не видела живого возбужденного мужчину и, тем более, не чувствовала, но ошибки быть не могло.

Его улыбка стала еще шире, обнажая крупные белые зубы с непривычно длинными клыками. Словно поняв, что она почувствовала, он толкнулся бедрами в ее живот.

— Это Ведьмина башня… Прадед построил ее для своей любовницы. — На последнем слове он подтолкнул Марину, и ей пришлось сделать шаг назад, пока она не уперлась бедрами в пыльный, грубо сколоченный, стол. — Им нравилось сбегать сюда во время праздников и балов. Пока все веселились, он имел ее здесь.

Теперь уже Марину затрясло по-настоящему. Он точно извращенец! А иначе, зачем говорит ей все это? Она толкнула его со всей силы, но это было все равно, что пытаться сдвинуть скалу.

— Зачем вы это мне говорите? — Голос предательски дрожал, выдавая страх.

Он все-таки отошел. Достал из кармана свой телефон, что-то нажал и небрежно бросил на стол за Марининой спиной.

— Чтобы ты понимала, что тебя ждет.

От его слов в животе заворочался клубок змей. Склизкий шипящий страх отравлял, парализуя конечности. Она даже слова сказать не могла.

А вот он не страдал проблемами с речью. Вздернул подбородок и, уже не улыбаясь, жестко приказал:

— Раздевайся!

Марина облизнула губы, рвано вздохнув от ужаса:

— Что?

— Ты ведь хочешь, чтобы я выделил деньги для детдома? Их придется отработать.

Самое ужасное то, что он не шутил. Невозможно шутить с таким жестким и непримиримым выражением лица.

— Отработать? Вы же… вы говорили, что дадите деньги… просто так…

— Тебе что, пятнадцать лет — «просто так»? Деньги никогда не даются «просто так». — Он жестоко передразнил ее. — Их нужно заслужить. Деньги для детдома придется отрабатывать тебе.

Марина сглотнула. Перед глазами плыло. Казалось, что пауки, которых она так старательно пришивала, ожили и теперь ползут к горлу.

С трудом, но ей удалось разлепить губы:

— Вы шутите? Это такая… проверка?

— Ты еще мало меня знаешь, но скоро поймешь, что я не люблю шутить.

Марина сделала неловкий шаг в сторону, собираясь обойти этого психа.

— Я ухожу отсюда.

Он выбросил руку в сторону, преграждая ей дорогу. Пришлось замереть на месте, если не хотела, чтобы он коснулся ее. Взгляд судорожно метался по башне в поисках выхода или хотя бы чего-то тяжелого, чем можно огреть его по голове.

— Ты все еще не поняла, Марина-а-а… — Он произнес ее имя с необычным акцентом. Кожа опять покрылась мурашками, остро реагируя даже на то, как звучит ее имя, срываясь с его губ. — Ты ведь недавно в Логовце, поэтому повторю еще раз. Если я что-то или кого-то хочу, то я это получаю. А хочу я тебя.

Откуда он знает, что она здесь недавно? Кто ему сказал? А что если все его слова о том, что весь город подчиняется ему, — правда? Что если он все-таки не врет?

Марина жадно хватала ртом воздух в последних попытках сохранить рассудок и не впасть в истерику. Может, все дело в ее макияже? Да, скорее всего…

— Если вы решили, что… что если я так накрашена, то могу согласиться на все, что вы говорите…

— Я решил, что только от тебя зависит, получат эти дети нормальное жилье, или нет. Деньги на детдом в обмен… на твое послушание.

— Вы хоть понимаете, что говорите? Эти дети… У них вообще ничего нет. И никто им не поможет.

— Вот и помоги им.

— Что вам от меня нужно? Посмотреть на раздетую женщину? Вызовите себе проститутку! Или… или Яну с Леной попросите. — У Марины не было никаких угрызений совести из-за того, что подставляет двух зубоскалок. Похоже, что он слышал весь разговор, и прекрасно знает, как подействовал на них. А ей за себя бояться надо, а не за двух куриц, которые ненавидят ее и мечтают оказаться на ее месте.

— Не провоцируй меня. — Он навис над ней, хлопнув ладонями по столу по обеим сторонам от ее бедер. — Я просить дважды не буду. Ты сама делаешь то, что я говорю. Или я заставляю. И тебе это очень не понравится. Поверь.