Наследник для оборотня (СИ) - Моран Маша. Страница 41

— С медом? Боюсь, что нет. Но я его очень люблю.

Ее глаза смешно расширились, как будто она узнала какую-то великую тайну. Черт! Может так и было? В любом случае, нужно всеми силами перетянуть ведьму на свою сторону.

Она едва слышно прошептала:

— Кажется, это действительно вы…

Не знаю, что она имела ввиду, выяснять буду потом. Я и так потерял кучу времени. Сейчас моя женщина наедине с гребаным мудаком, а я торчу здесь.

Не прощаясь, я выбежал обратно на улицу. Радван мялся тут же. Я остался в укрытии козырька подъезда и подозвал охотника к себе. Мало ли, ушлая ведьма за нами могла наблюдать. И то, что я тут не один, ей видеть не полагалось.

— Останешься здесь и проследишь. В доме живет ведьма, которая мне нужна. Молодая, лет двадцать. Рыжая. Позвони Борису и скажи, чтобы прислал тебе информацию по ней. Там должно быть фото. Если куда-то отправится, пойдешь за ней.

— Будет сделано.

Я схватил его за грудки:

— И не облажайся на этот раз!

Оставив его, я побежал к машине, принюхиваясь к вечернему воздуху. Аромат Марины висел тонкой, едва уловимой дымкой, смешиваясь с вонью ублюдка и запахом бензина. Но этого было вполне достаточно, чтобы выследить их.

Я получил свою власть не потому что родился сыном вождя берсеркеров, а потому что заслужил ее. Во мне текла древняя кровь, и если я не смогу выследить свою самку, то я ее недостоин.

Я опустил все стекла в машине, наполняя салон уличным воздухом. Вот он — желанный аромат. Я рванул следом. Иногда приходилось останавливаться и выискивать запах среди сотен других. Я почти терял Марину, но цеплялся за каждую чертову молекулу, зависшую в воздухе. Она испытывала страх. И наслаждение. Что такого он делал?!

Когти рвались наружу, раня ладони, но я заставлял себя сдерживаться. Не сейчас. Потом. Когда найду их. Медведь едва не вырвался на свободу, когда я понял, что дорога, по которой они ехали, вела к крепости. Вокруг был только лес. И либо он надумал завести ее в дебри, либо… Запах резко сворачивал прямо в чащу. Я бросил машину у обочины и пошел по следу. Мотоцикл ублюдка стоял у трухлявого пня.

Я позволил медведю показать свою морду. Выпустил наружу, ослабив цепь, на которой держал зверя. Шерсть встала дыбом, и когти уже полностью выбрались наружу, заменяя собой ногти. За пару минут его мотоцикл превратился в кусок искореженного металла, который не то, что не починить, даже сдать нельзя будет. И то же самое я собирался сделать с ним. Нет, хуже.

Я бежал по лесу, принюхиваясь к аромату Марины. И снова ее опасение, страх, но и наслаждение. Кажется, ей здесь нравилось. Возле крепости ее аромат стал четче и насыщеннее, превращаясь в дурманящую смесь радости и предвкушения.

Теперь я уже точно был уверен: ей нравился наш будущий дом. Она любовалась этим местом. Ее аромат был наполнен эйфорией и восторгом. Медведь торжествующе взревел. Но я не позволил себе расслабиться. Этот гаденыш притащил мою женщину на мою же территорию. И желания у него были такие, что я собирался оторвать его поганый елдак и засунуть ему в глотку. Мразь больше к ней не приблизится.

Мое внимание привлек фонарь в одном из окон. Ну, это уж слишком. Ублюдок хорошо подготовился. Я бросился вперед, как кукловод управляя собственным не слушающимся телом. Хотелось расшвырять свечную дорожку, но я сдержался. Засуну ему в задницу каждую. И выжгу ублюдку глаза, чтобы не смог больше ни на кого пялиться. Будет предупреждением всем, кто захочет ее отнять. Одна свеча мне все-таки пригодится.

Когда я вошел в зал, где расположилась влюбленная парочка, мне снесло крышу окончательно. Они сидели на полу. Ну прям, мать вашу, идеальное свидание! Он даже спиздил бокалы, из которых пили берсеркеры.

Оставаясь незамеченным, я принюхался. От урода разило возбуждением. Он хотел мою женщину и собирался получить ее. Ну, нет, тварь… Ты получишь только проблемы.

Я впился взглядом в Марину. От меня нос воротила, хитрая шлюшка, а с ним побежала на свидание. Ты тоже получишь свое наказание, девочка. И то, что ты его не хочешь, тебя не спасет.

Я выступил из темноты, больше не собираясь ждать. Что-то сказал, но голову заволокло туманом, когда она обернулась ко мне…

Ее глаза. Дикие, колдовские. Глаза ведьмы, шлюхи и девственницы. Как она могла сочетать все это?! Я хотел завалить ее прямо на грязный пол и делать своей, пока мы оба не превратимся в животных.

Ее губы были еще темнее, чем днем. И я снова представил, как она обхватывает ими мой член, как старательно сосет и облизывает, наслаждаясь всем, что делает, и стремясь подарить наслаждение мне. Картина того, как по моему хую размазывается ее помада, а по ее лицу стекает моя сперма, стала настолько яркой, что казалась реальной

Я вдохнул ее аромат, и замер. Что-то сказал им и… Рука сжалась вокруг теплого столбика воска. Я снова вдохнул. Вино… Вино, в которое ублюдок добавил… Когда я зашвырнул свечу, она закричала. Закричала! Бросилась к нему, игнорируя мои приказы.

Что могло быть хуже? Предательство единственной. Почти измена.

Все, что я мог сделать, — направить свою ярость на кого-то другого.

А иначе не сдержусь и сделаю то, что хотел с того момента, как почуял ее аромат.

Ребенок, зачатый в насилии, не тот, кем должен родиться мой сын или дочь.

Я схватил выродка за волосы и потащил за собой. Он жалко сопротивлялся и, наверное, впервые в жизни я наслаждался своей превосходящей силой и собирался использовать ее над тем, кто заведомо слабее. И, черт, это было то, в чем я сейчас нуждался!

На ходу я схватил еще одну свечу и, едва выволок ублюдка наружу, вдавил фитилем в его глаз. Он заверещал бессвязным матом, вонь его страха стала почти удушающей. Он пытался сопротивляться, взмахнул рукой, чтобы достать меня, и я ухватил его кулак, с легкостью разжимая пальцы.

— Еще раз подойдешь к ней, ублюдок, и я выпущу наружу твои кишки. Будешь смотреть на них, а потом жрать. — Я начал выворачивать его пальцы, пока они не повисли палками.

Его крик только усилил ярость. Убить! Уничтожить! Разорвать! Но вряд ли Марине это понравится. Она и так видит во мне богатого извращенца, использовавшего ее шантажом.

Я потащил урода дальше от крепости. Он с трудом перебирал ногами, хрипя какие-то угрозы. Выкинув его у дерева, я замахнулся и всадил носок ботинка в его яйца. Ублюдок скорчился и захрипел.

— Посмеешь даже взглянуть на нее, закопа-а-аю! — Я отшвырнул его, еще раз всаживая ногой между ног.

Инстинкт ревел «Уби-и-ить!», и я с трудом сопротивлялся этому желанию. Но гораздо хуже было представлять взгляд Марины. Если я и убью его, то не подставляясь перед ней.

Жажда вернуться к моей женщине пересилила жажду убить.

Я должен быть рядом с ней. Вино! Она могла выпить. Я бросился в крепость, ощущая адскую боль в груди. Нельзя было оставлять ее одну. Она слишком своенравная и дерзкая. Внутри все дрожало от напряжения. Органы лопались и взрывались, затапливая кровью каждый свободный сантиметр внутри.

Я успел… Марина направлялась к выходу, сжимая в руках рюкзак. Ее одежда пропиталась чертовым вином. От нее разило запахом этой мрази!

Я стащил пиджак:

— Нам нужно кое-что обсудить. Но сначала ты снимешь с себя все это.

Ее глаза сверкнули, одновременно гневно и испуганно. Радужки снова начали наполняться странным бирюзовым сиянием, которое вытесняло серо-голубой оттенок. Какого черта? В этом было что-то ведьминское. Но она точно не была ведьмой. Что же ты скрываешь, Марина?

— Что вы с ним сделали? — Ее голос дрожал от волнения.

От волнения за него.

— Меньше того, что он заслужил. — Я кивнул на ее одежду. — Снимай, иначе я сам тебя раздену.

Она помотала головой. Волосы ласково прошлись по щекам. Ее рана уже успела затянуться — сказывалось действие моей слюны. Десны заныли от рвущихся наружу клыков. Мне необходимо вонзить в нее клыки, оставить свое клеймо. Но она не поймет.

Черт, я едва сдерживаюсь, а она продолжает сопротивляться.