Любовь на грани (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна. Страница 20

Я обняла его за шею. Запустила пальцы в волосы и сама теснее прижалась к его губам…

У меня снова бежали мурашки по коже, хотя под теплым одеялом я уже давно согрелась. Сон ушел, и теперь в голову лезли все мысли, что так терзали меня последние недели. Эти мысли были связаны с появлением Максима в моей жизни. И его неприязнь по отношению ко мне была мне абсолютно понятна. Он верил в то, что я предала его, ну а его никто в этом и не переубеждал. Так было задумано. Для того, чтобы отпустил и забыл меня, пусть лучше ненавидит и призирает, чем мучается, как я, осознанием того, что все решили за нас и даже не спросили. Сломали две судьбы, не задумываясь, ради прихоти, ради…

Одинокая слезинка скатилась по щеке.

Поворочавшись еще полчаса, я вылезла все-таки из-под одела. Мне не давала покоя мысль о том, что мы с Максимом так и не поговорили, не выяснили ничего. С одной стороны, я понимала, что сейчас ему без толку, что-либо доказывать, но и возвращаться домой к Борису я не хотела. Я так настроилась на то, что в ближайшие недели не увижу мужа, что назад дороги просто не было. Меня так и тянуло тут же пойти и объяснить Максу, что все нормально. Вот только послушает ли он меня?

Подошла к Ане, вытащила наушники из ее ушей, в плеере продолжала играть музыка.

«Как вообще можно засыпать под звуки?» — пожала плечами и, нажав кнопку «отключить», положила рядом с кроватью на тумбочку. Прошлась по комнате взад-вперед несколько раз. Выглянула в окно. Народ сновал по деревеньке, как днем. Накинув теплую кофту на плечи, вышла на улицу. Горный воздух опалил легкие чистым озоном. Я вдохнула полной грудью и задержала кислород внутри. Один, два, три, четыре… выдох. В голове зашумело.

— Девушка, разрешите? — я вздрогнула от неожиданности. Надо ж, даже не слышала, как сзади открылась дверь второго номера.

— Да, конечно, — я посторонилась, пропуская молодого человека и девушку.

Они протиснулись мимо меня в дверной проем и, обнявшись, пошли в сторону весело мигающих огней.

— И не спится же, — улыбнулась я, — молодежь.

Как странно, что время так быстро пролетело, а я так и не насладилась студенческими годами, дискотеками и элементарными романами.

Меня просто взяли и выдернули из моей «той» жизни и посадили в золотую клетку.

Горный воздух, вытеснивший было из головы мысли, снова уступил им место. Я плотнее закуталась в кофту и села на порог, облокотившись о косяк двери.

Руки Максима блуждают по моему телу. Он подхватывает меня за талию, а я обвиваю его бедра ногами. Он шумно вдыхает воздух, глаза затуманила страсть, и я уверенна, что мой взгляд столь же многообещающий. Он толкает первую попавшуюся дверь. Спальня родителей. В голову ударил адреналин. Помню, как тогда бурлила кровь, и все так было впервые. А Максим, не останавливаясь, продолжал ласкать меня, возбуждая до предела.

Между ног заныло, а внизу живота поселилась тяжесть. Точнее нет, не поселилась, она так там и жила с того вечера, когда я встретила Макса, просто сейчас она стала давить, и все нутро так и просило разрядки. Я закрыла глаза и заставила себя дышать ровнее. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Память перекручивает кадры, и вот перед внутренним взором шикарный номер гостиницы.

Медовый месяц. Мальдивы. Именно туда меня привез Борис. Белые простыни покрыты лепестками роз. На полу в вазах стоят букеты цветов, но я настолько отрешена от действительности, что мне все равно. На мне надето кремовое платье в пол, легкий шелк струится по телу, повторяя все изгибы. Передо мной мужчина старше меня на двадцать лет, он бы мог быть мне отцом, но нет, это мой муж, Борис Годунов. Известный в криминальных кругах, да и не только, как Царь. Белый легкий костюм подчеркивает его загар. И голубые, будто осеннее небо, глаза, такие же холодные и колкие. Он оглядывает, ощупывает мое тело через ткань, а мне так противна мысль о том, что придется с ним ложиться в одну кровать, что не успеваю проконтролировать эмоции, и мои губы кривятся в гримасе отвращения.

— Неужто так противен? — удивленно поднимает бровь Борис.

Я полна ненависти и злости, не могу контролировать себя и завожусь по любому поводу.

— Да, противен! — выплюнула ему в лицо.

Но он будто и не услышал моих слов. Внешне не проявив никаких эмоций, с равнодушным видом отвернулся и стал снимать пиджак.

— Раздевайся, — бросил он через плечо.

Я замерла, и мне даже показалось, что все во мне превратилось в камень. Мои руки не шевельнулись, такой на меня напал страх. На платье было много мелких пуговичек, которые нужно было расстегнуть, но об этом не могло быть и речи, пальцы онемели и не двигались.

Мужчина принялся расстегивать рубашку, а я стояла и продолжала глазеть, не двигаясь с места. То, что произошло через несколько минут, никогда не покинет меня.

Сколько прошло мгновений, я не могла понять, но наконец, мужчина снял рубашку и повернулся ко мне лицом, а мой взгляд скользнул по его телу.

Я сглотнула. Бронзовый загар покрывал мощную мужскую грудь и торс, а накачанные бицепсы выдавали в нем профессионально занимающегося спортом человека. Я подняла глаза и посмотрела на него.

— А так нравлюсь больше, — видимо прочитав на лице мои эмоции и проследив за моим взглядом, он сделал какие-то свои выводы.

Я молчала, но взгляд не опускала, смотрела прямо. Секунда — и в его глазах вижу разгорающуюся злость. Рот кривиться в ядовитой ухмылке. Три шага, и он стоит вплотную ко мне. Протягивает руку, а я дергаюсь, как в припадке, но вместо того, чтобы отстать, он хватает меня за волосы на затылке, тем самым фиксируя на месте положение головы. Тонкие губы больно впиваются в мои, вторая рука обхватывает талию и прижимает к себе. Его язык таранит мои зубы, пытается проникнут в рот. Я, отойдя от первого шока, начинаю сопротивляться, но это бесполезно, он почти на голову выше меня и раза в два шире. Бьюсь в его объятиях, словно бабочка в паутине тарантула.

— Если будешь послушной девочкой, — прервав свой таран языком в мой рот, проговорил Борис, — то тебе самой может понравиться, а если нет… — голубые льдинки зло сверкнули, пристально глядя мне в глаза. — Ну, как говорится, нет, так нет.

Он замер в ожидании, а я не двигаюсь. Тогда крепкие мужские руки подхватывают меня под колени, и он несет меня на кровать, опрокидывает на спину и одним рывком сдирает платье. До сих пор помню, как мне было больно, плечи и шея горели. На них остались даже красные следы.

— Я предупреждал, — он глянул на нижнее белье.

Я, дабы хоть как-то обезопасить себя, потянулась снимать лифчик сама.

— Стоп, — его взгляд смягчился на секунду, он даже провел по красным отметинам указательным пальцем.

Я задрожала, сама не понимая, почему.

— Значит, нравится, — хитро ухмыльнулся он и припал ртом к мой груди, втягивая сосок через лифчик.

Я закрыла глаза и попыталась отрешиться от происходящего. Удар по щеке, не сильный, но ощутимый и такой неожиданный, заставил распахнуть глаза.

— Смотреть на меня, — и тут же снова шлепок, только по ягодице.

По телу пошли мурашки, а Борис как странно улыбнулся и продолжил свои заигрывания с моим телом.

«Пусть делает, что хочет, пусть! Не буду думать об этом!»

Я попыталась представить на месте Бориса Максима. Вот его голова склонилась опять к моей груди, он зубами отодвинул чашечку лифчика и поиграв языком моим набухшим соском, втянул его в себя. Я закусила губу изнутри, а рука левая рука мужчины тем временем массировала вторую грудь, то сильнее сжимая сосок, то отпуская. Я молча сносила эти ласки до тех пор, пока его руки не двинулись ниже, раздвигая мои бедра в стороны, максимально широко, до боли в связках. Я выгнулась, чтобы хоть как-то уменьшить эту боль, и почувствовала его губы на моем…