Фредерика - Хейер Джорджетт. Страница 29

– Дорогой Вернон! – сказала миссис Донтри, протягивая Элверстоуку другую руку, а когда маркиз поднес ее к губам, приведя в бешенство своих сестер, она обратила взгляд больших запавших глаз в сторону разгневанных леди и поздоровалась с ними с любезной улыбкой, в которой, однако, не было ни намека на признание их своими хозяйками. – Дорогой Вернон! – повторила миссис Донтри. – Я опоздала? Как скверно! Но я знаю, что вы меня простите! А вот и ваша самая верная поклонница! Хлоя, дитя мое!

Мисс Донтри, три дня назад достигшая семнадцатилетия, присела в неуклюжем реверансе с удивленным и встревоженным выражением треугольного личика. Мама позабыла предупредить ее, что она должна взирать на крестного как на доброго волшебника, и Хлоя с беспокойством смотрела на миссис Донтри, ожидая указаний. Заметив испуг девушки, маркиз приветливо обратился к ней:

– И давно вы считаете… как это вы говорили, Лукреция?.. что никто не может сравниться с вашим великолепным кузеном Элверстоуком?

– Нет! – простодушно воскликнула Хлоя, но тут же густо покраснела и, запинаясь, пробормотала: – Я не имела в виду… Просто я не так хорошо вас знаю, кузен.

Маркиз улыбнулся:

– Хорошая девочка! Из этого следует, что нам нужно продолжить знакомство, не так ли? – Сжалившись над смущением девушки, он поручил ее заботам Чарлза Тревора, в чьем благотворном обществе она быстро успокоилась. Маркиз, окинув мисс Хлою критическим взглядом, заметил с обычной бесцеремонностью: – Славная малышка и может стать еще лучше, хотя красавицей ей никогда не быть. Жаль, что она больше походит на отца, чем на вас, Лукреция. Примите мои поздравления по поводу ее платья – уверен, что это ваш выбор!

Миссис Донтри была довольна заслуженным комплиментом. Она потратила много времени, мыслей и денег на обманчиво простое платье для Хлои и со свойственным ей безошибочным вкусом выбрала бледно-желтый муслин, который подходил ей куда лучше, чем белый, голубой или розовый, считавшиеся наиболее подобающими для девушек. У Хлои были большие карие глаза, каштановые волосы и кремовая кожа, которую белое или голубое платье превратило бы в желтоватую. Несмотря на еще незрелую фигуру и маленький рост, она, по мнению Элверстоука, могла считаться вполне хорошенькой девушкой. К сожалению, такого нельзя было сказать о мисс Бакстид, чья жалкая фигура была облачена в платье с великим множеством оборок, а на голове красовался розовый венок. Не прислушиваясь к разумным советам, Джейн настаивала на венке и платье из розового газа, а так как она унаследовала материнскую сварливость и могла дуться несколько дней подряд, леди Бакстид не стала возражать. Внешность Джейн вызывала у маркиза такое же отвращение, как ее фальшивое хихиканье. Невзрачная девица, которая скоро станет безобразной. Луизе никогда не удастся сбыть ее с рук.

Тем временем Огаста расспрашивала Луизу о Мерривиллах, выражая искреннее удивление, что Луиза взялась опекать их.

– Я сочла это своим долгом, дорогая Огаста, – заявила леди Бакстид. – И конечно, не обошлось без Вернона, как ты можешь догадаться! Вроде бы Фред Мерривилл завещал всю семью его заботам! Если бы я не пришла на помощь, не знаю, что стало бы с девушками, так как их тетя весьма эксцентрична – терпеть не может бывать в обществе.

– Вот как? – осведомилась леди Дживингтон, принимая эти объяснения с явным скептицизмом. – Элверстоук должен быть очень тебе признателен! А что представляют собой эти девушки? Они хотя бы красивые?

– Я видела только старшую – миловидная девушка, но красавицей ее не назовешь. Очевидно, младшая – более хорошенькая… Вернон, кажется, ты говорил мне, что мисс Кэрис Мерривилл очень хороша собой?

– Весьма вероятно, – отозвался он. – По крайней мере, я так считаю. Потом скажешь мне, какое она на тебя произвела впечатление, дорогая Луиза.

В этот момент Уикен доложил о сестрах Мерривилл, и леди Бакстид незачем стало сообщать брату свое впечатление о Кэрис, ибо ответ оказался четко написан на ее лице.

Фредерика вошла в комнату слегка впереди сестры и, задержавшись на момент, быстро огляделась вокруг. Она выглядела достаточно элегантно. Разумеется, даже александрийский чепчик не мог сделать из нее вдову, но фасон платья из померанцевого крепа с корсажем в австрийском стиле, газовая шаль, прикрепленная выше локтей, бриллиантовое ожерелье и, прежде всего, спокойная уверенность ясно давали понять, что она не юная девушка и не считает себя таковой. Скорее она походила на молодую замужнюю леди, имеющую за плечами пять-шесть лет опыта супружеской жизни.

Всего несколько секунд Фредерика находилась под пристальными взглядами родственников хозяина дома, но не она, а вошедшая следом Кэрис заставила собравшихся внезапно умолкнуть. Даже леди Бакстид запнулась, а виконт Дживингтон позднее признался своей супруге, что не сразу понял, присутствует ли он на приеме в Элверстоук-Хаус или видит чудесный сон.

Леди Дживингтон, будучи строгой, но справедливой женщиной, не могла его порицать, ибо мисс Кэрис Мерривилл, несомненно, являлась воплощением волшебных грез. Одетая во все белое, в венке из ландыша, она походила на Снегурочку, чью ослепительную белизну нарушало только сверкающее золото волос, небесная голубизна глаз и нежно-розовый цвет щек и губ. Ни одного мужчину нельзя было упрекнуть за то, что ему показалось, будто перед ним чудесное видение. Ее милость молчаливо одобрила и изысканное платье из тонкого шелка, застегнутое жемчужными розочками (купленными, как ей, к счастью, не было известно, на благотворительном базаре «Пантеон»), и нижней юбкой из атласа цвета слоновой кости. Единственным украшением была нитка жемчуга, унаследованная от матери, – как раз то, что, по мнению леди Дживингтон, подходило для девушки во время первого сезона. Она была красива по всем стандартам. И леди порицала своего беспутного сына, достопочтенного Грегори Сэндриджа, за отвисшую челюсть и остановившийся взгляд ничуть не больше, чем собственного супруга. Коль скоро ее Анна была удачно помолвлена, Огаста могла посочувствовать бедной Луизе, так ловко обведенной братом вокруг пальца и так глупо демонстрировавшей свою ярость, сверкая глазами и полыхая багровым румянцем. Не трудно понять, почему Элверстоук охотно принял возложенную на него опеку! Конечно, девушка для него чересчур молода и совершенно не подходит ему, но об этом можно не беспокоиться, так как. она наскучит ему через месяц. Нечего беспокоиться и о Грегори: он еще не раз будет влюбляться и остывать, прежде чем у него возникнет к кому-нибудь продолжительная привязанность. Если же чары Кэрис окажутся сильнее его страсти к спорту, леди Дживингтон не сомневалась в том, что способна отвлечь его от этой девушки. А вот Луизе поделом, если ее степенный Карлтон станет жертвой дочери Фреда Мерривилла! Вспоминая о злобном и скаредном характере Луизы и несправедливых требованиях, которые она предъявляла к Элверстоуку, леди Дживингтон не могла упрекать своего брата за то, что он так бессовестно ее одурачил.

Когда Элверстоук двинулся вперед, чтобы приветствовать своих подопечных, Хлоя, не сводя жадного взгляда с Кэрис, шумно выдохнула:

– Ох! Как же она прекрасна! Словно сказочная принцесса!

Мистер Тревор посмотрел на нее сверху вниз и, улыбаясь, кивнул.

– Ну, дети мои? – отеческим тоном осведомился маркиз.

Глаза Фредерики блеснули, но она спокойно ответила:

– Здравствуйте, кузен! – и тут же обратилась к леди Бакстид: – Как поживаете, мэм? Могу я представить вам мою сестру? Кэрис, это леди Бакстид – наша добрая покровительница!

Собравшись с силами, леди Бакстид изобразила на лице улыбку и протянула руку Кэрис, грациозно присевшей в реверансе.

– Прошу прощения, мэм, за то, что не сопровождала мою сестру во время ее визита к вам, – нежным голосом промолвила Кэрис.

– Ведь вы лежали с простудой, не так ли? А теперь я должна представить вас моей сестре, леди Дживингтон, – с притворной сердечностью ответила леди Бакстид, прекрасно зная, что Огаста догадывается, как ее одурачили, и радуется этому. Любезность, с которой Огаста приветствовала сестер Мерривилл, подтвердила ее уверенность, и ей оставалось искать утешения в мысли, что та женщина наверняка так же глубоко раздосадована появлением на сцене этого небесного создания, как и она сама.