Фредерика - Хейер Джорджетт. Страница 63

– Со мной все в порядке, доктор! – бодро отозвался Биниш. – Спасибо вам за работу! Я только хочу, чтобы мальчонка выкарабкался. А сейчас я схожу посмотреть, сняли ли с дерева шар.

– Храбрости куда больше, чем мозгов! – проворчал доктор. – Сначала воздушные шары, а потом что?

– На это вам лучше меня сможет ответить Феликс, – сказал Элверстоук, снимая накидку и кладя ее на стул. – А пока что я хотел бы знать, насколько серьезно он пострадал.

– Спросите меня об этом завтра, милорд, – все еще ворчливым тоном ответил доктор, складывая инструменты в сумку. – Я не притворялся, сказав, что об этом еще рано говорить. Хотя даже если бы я что-нибудь знал, то не стал бы говорить при его брате. Мне отлично известна эта порода – больше нервов, чем плоти! – и я не желаю иметь на руках еще одного пациента. Что касается… как его?.. Феликса, то я уже сказал вам, что у него нет переломов, кроме пары ребер, из-за которых не стоит волноваться. Но мальчик перенес тяжелый шок, поэтому я дал ему столько лау-данума, сколько он в состоянии выдержать. Обычно я так не делаю, но в подобных случаях самое главное – полный покой! Я не придаю особого значения жалобам на головную боль, но сейчас еще ничего точно неизвестно, поэтому, милорд, если вы хотите забрать его отсюда, я не советую вам это делать!

– Успокойтесь, доктор, у меня нет подобных намерений!

– Отлично! Но все дело в том, что, если я не ошибаюсь, мальчик будет нуждаться в тщательном уходе. Джадбрук вполне достойный парень, но на его сестрицу нельзя положиться, а я не могу прислать сиделку. Здесь есть только одна, и она находится при роженице…

– Если вы имеете в виду миссис Хакнолл, – прервал Элверстоук, – то нам незачем тратить время, обсуждая ее достоинства! Мисс Джадбрук уже информировала меня, что, если миссис Хакнолл переступит порог этого дома, она тотчас же его покинет! Завтра тетя Феликса или, что более вероятно, его сестра, мисс Мерривилл, приедет ухаживать за ним. А теперь скажите без обиняков: чего вы опасаетесь?

Доктор Элкот застегнул сумку, нахмурился и наконец ответил:

– Того, милорд, что мальчик продрог до мозга костей!

– Мое опекунство – совсем недавнее, но мне известно со слов мисс Мерривилл, что Феликс подвержен грудному заболеванию, которое она именует бронхитом.

– Ну конечно! – фыркнул доктор. – Новое название для старой болезни! Если не случится ничего худшего, он сможет считать, что ему крупно повезло! Пока что я больше ничего не могу вам сказать, милорд. Посмотрим! Полли Джадбрук – упрямая старая дева, но, по крайней мере, ей хватило ума закутать мальчика в одеяла и положить ему в ноги нагретые кирпичи. На вид он крепкий паренек, так что, может быть, все обойдется… – Он резко добавил: – Если хотите, милорд, можете послать за вашим лондонским врачом – я не возражаю! Только сейчас он не скажет вам ничего, кроме того, что сказал я, и не даст никаких других указаний. Держите мальчика в тепле и покое, давайте ему столько ячменного отвара, сколько он захочет, – я уже велел Полли приготовить его, и она это сделает, можете не беспокоиться! – а если у него будет жар, дайте ему раствор соли – я сам приготовлю нужную дозу и пришлю сюда. Только никакого горячего вина и других старушечьих снадобий! – Он сделал паузу и с сомнением посмотрел на маркиза. – Насколько я понимаю, ваше лордство собирается остаться с ним?

– Естественно! Но так как я мало понимаю в болезнях и у меня нет опыта в уходе за больными, я был бы вам обязан, доктор, если бы вы мне сказали, чего мне следует ожидать, что делать и где вас можно найти в случае нужды.

– Где меня найти, вам здесь всякий скажет. Если в состоянии мальчика наступят какие-нибудь тревожные изменения, Джадбрук пошлет за мной одного из своих парней. Я сразу приду, – добавил доктор, – так как вы кажетесь мне разумным человеком, который не станет ударяться в панику, если мальчик начнет немного бредить под действием снотворного. Завтра утром я его навещу.

После ухода доктора маркиз провел несколько минут, обдумывая ситуацию. Она была весьма необычной, и, хотя он был готов справиться с ней, не теряя головы и хладнокровия, при взгляде на инструкции врача, нацарапанные на листе бумаге, ему захотелось, чтобы они были более развернутыми. С печальным вздохом Элверстоук спрятал бумагу в карман и отправился на поиски Карри.

– Похоже, милорд, мы здорово влипли! – сказал ему слуга. – Старая ведьма и Бетти говорили мне, что мастер Феликс может помереть, но я надеюсь, что это не так!, – Я тоже, Карри. Но сейчас я собираюсь отправить тебя в Лондон.

– В Лондон, милорд? – Карри уставился на него.

– Да, и как можно скорее, – подтвердил Элверстоук, вынимая часы. – Ты должен добраться туда задолго до полуночи, поэтому меняй лошадей так часто, как сможешь! Возьми с собой мастера Джес-сами – здесь от него никакого толку, а мисс Мерривилл может подумать, что дело обстоит хуже, чем на самом деле, если ни он, ни я к вечеру не вернемся в Лондон. Джессами может помочь ей и, безусловно, составит сестре компанию, когда она завтра поедет сюда ухаживать за мастером Феликсом.

– Как бы мастер Джессами не перепугал ее до смерти, – с сомнением промолвил Карри. – Он всю дорогу метался, точно муха в коробке, милорд!

– Да, но, если я в нем не ошибаюсь, он не будет так делать, когда почувствует себя ответственным за сестру. До Уотфорда вы доберетесь в фаэтоне и оставите его там, а дальше поедете в почтовой карете.

Взяв пачку денег, Карри нахмурился:

– Вам они могут понадобиться здесь, милорд.

– Не сразу. А завтра ты привезешь мне пополнение – мистер Тревор об этом позаботится. Когда приедете на Аппер-Уимпоул-стрит, постарайся поговорить с мисс Мерривилл. Скажи ей, что моя карета заедет за ней завтра в любое назначенное ею время, но не позволяй ей выезжать на ночь глядя! Думаю, ей хватит ума этого не делать. Потом отправляйся в Элверстоук-Хаус и передай мистеру Тревору письмо, которое я ему напишу. Он сделает все остальное. Завтра ты будешь сопровождать сюда мисс Мерривилл – или, возможно, мисс Уиншем – до Уотфорда; там заберешь мой фаэтон и серых и доставишь их мне. Запомни, Карри: если мисс Мерривилл захочет нанять почтовую карету, ты скажешь ей, что я распорядился, чтобы она ехала в моей карете, которая понадобится, когда мастера Феликса можно будет забрать домой. Теперь попытайся раздобыть перо, чернила и писчую бумагу у этой весьма нелюбезной женщины и принеси их в гостиную. Это может придать мне важности в ее глазах!

– Еще бы, милорд! – ухмыльнулся Карри. – Эта баба – сущая ведьма! Но когда я ей сказал, что ваше лордство щедро платит за исполнение его желаний, она сразу сменила тон!

– Рад это слышать. Скажи ей, чтобы наняла в деревне женщину, – если хочет, нескольких женщин: я за все заплачу. А где ее брат? Ты видел его?

– Еще нет, милорд. Он ушел со своими парнями снимать шар с дерева и погрузить его в свой фургон, что не понравилось его сестрице.

– Неудивительно! – заметил его лордство.

Письменные принадлежности, которые Карри вскоре доставил в гостиную, оставляли желать лучшего: чернила были выцветшими, перо – затупившимся, а бумага – грязноватой и с загнутыми краями. Маркиз смирился с этим, но взбунтовался против набора разноцветных печатей, решив просто сложить письмо Чарлзу Тревору вдвое. Он мог писать тупым пером и на грязной бумаге, но только не запечатывать письмо розовой, зеленой или ярко-синей печатью.

Передав послание Карри, Элверстоук собирался подняться наверх, но его задержало появление на сцене мистера Аултона, прибывшего в сопровождении фермера. Ему пришлось терпеливо выслушать объяснения, обвинения и извинения аэронавта, но Джадбрук оказался немногословным и доброжелательным человеком.

– Вы только скажите, что вам нужно, милорд, – заверил он, – и я обо всем позабочусь. У моей сестры свои причуды, но хозяин здесь я, так что можете не беспокоиться!

Феликса отнесли в большую комнату с низким потолком. Он лежал в широкой кровати с бордовым пологом, укрытый лоскутным одеялом. Мальчик крепко спал, тяжело дыша, с перевязанной головой и выглядел таким маленьким и трогательным, что гнев Элверстоука испарился, сменившись жалостью. Несколько секунд он наблюдал за Феликсом, потом обернулся, увидев, что Джессами смотрит на него. В его глазах ощущался не только мучительный вопрос – в них отражалось доверие. Этот странный мальчик, иногда казавшийся гораздо старше своих лет, во всем полагался на своего «опекуна», не сомневаясь, что Элверстоук, всю жизнь избегавший утомительной ответственности, крайне редко предпринимавший какие-либо усилия ради других и ничего не знавший об уходе за больными, в состоянии позаботиться о Феликсе, о нем самом, о докторе и даже справиться с враждебно настроенной мисс Джадбрук. Это было верхом абсурда, но не забавляло его лордство – ему казалось, что доверие Джессами делает его почти таким же трогательным, как его брат. Если бы только мальчик знал, как он не хотел брать на себя эту ответственность, чувствуя себя абсолютно к ней не пригодным! А впрочем, возможно даже лучше, что он этого не знал!