Школа Пепла (СИ) - Зыков Виталий Валерьевич. Страница 27

Поэтому только-только очухавшись после удара госпожи Мины, Малк сразу же отправился на поиски Жака Улья. И где-то через полчаса беготни между учебными корпусами, административным зданием и кампусом, переступил порог кабинета своего несостоявшегося учителя.

— А-аа, ты… Заявился, клянусь Рзавианом! — проворчал Жак Улей, увидев Малка.

— Прошу прощения, что не прибыл раньше, но… сами понимаете как всё завертелось, — извиняющимся тоном сообщил Малк, толком не зная как себя вести.

Сложно выбирать стратегию поведения с тем, кого-то ты практически не знаешь, но от кого очень может быть что зависит твоя если не жизнь, то свобода.

— Да-да, Череп он такой… Если уж вцепится во что, то всё. Пока своего не добьётся, уже не отпустит, — согласился толстяк.

Встал из-за стола, где он был на момент появления гостя, подошёл к окну и там замер, повернувшись спиной к Малку. По тону голоса, по жестам и самому поведению было видно, что на господина Тияза у Жака Улья имелся большой зуб.

— Ну да ничего… настанет и моё время… — с угрозой протянул толстяк, словно забыв о присутствии Малка. Затем вдруг резко бросил через плечо: — А ты зачем пришёл?

Малк немного растерянно переступил с ноги на ногу.

— Прояснить ситуацию. Насчёт госпожи Леары, вас и моих дальнейших действий…

— А ничего прояснять не надо, — Толстяк развернулся к Малку лицом и внезапно расплылся в довольной улыбке. — Всё и так, хвала Рзавиану, сложилось самым лучшим образом!

— Не понял… — нахмурился Малк.

— Чего тут непонятного-то?! — Жак Улей разве что руками не всплеснул. — Я зачем кого-то вроде тебя из Андалора вызвал? Серьёзно считаешь, что ради помощи в работе? — Толстяк даже хохотнул. — Нет, мне нужен был тот, кто под моим умелым руководством сможет обратить на себя внимание внутренних Мастеров. И будет принят ими во внутреннюю фракцию… Такая игра вдолгую, рассчитанная на появление в стане этих замшелых ретроградов из клики директора Школы человека, верного мне и… госпоже Леаре.

Слова Тёмная Канцелярия хоть и не прозвучали, но явно подразумевались.

— А что в итоге получилось? Десять минут моего позора, и ты ученик Тияза Черепа… девять тысяч раз прокляни его Рзавиан… Личный ученик того, к кому я и не мечтал подобраться настолько близко! — Громкий хохот господина Жака сменился мелким противным хихиканьем.

— То есть никаких проблем нет? — не смог скрыть облегчения Малк.

— Да какие проблемы, родной?! Лучше просто не бывает, — сообщил толстяк довольно, однако затем как-то странно повернул голову и искоса посмотрел на Малка: — Ты, главное, хотя бы раз в седмицу или две не забывай делиться тем, что узнаешь о своём гнилом как душа лича учителе, и всё будет в порядке. Тебе ещё за это, глядишь, госпожа Леара потом медаль вручит. Как герою-разведчику. Смекаешь о чём я?

Малк кивнул.

— Это моя единственная задача?

— Пока да, — улыбнулся Жак Улей. — Что там дальше — видно будет. Пока же…. пока садись передо мной и рассказывай. Всё что узнал и что запомнил, а я решу, насколько эти слухи да сплетни ценные.

И Малк, чувствуя себя донельзя странно, принялся пересказывать всё то, что случилось с ним с момента расставания с Жаком Ульем. История его заняла почти полтора часа, и за всё это время толстяк задал ему всего несколько наводящих вопросов, всерьёз заинтересовавшись лишь однажды. Странное дело, но толстяка откровенно шокировала новость о том, что Тияз Череп распорядился открыть для Малка «давилку». Услышав её, он вскочил, принялся мерять шагами комнату, затем резко сел, вперил в Малка тяжёлый, давящий взгляд и задумчиво протянул:

— Говоришь, личные ученики у него такую поддержку получают, да? Э-ээ, нет. Ошибаешься. Только особенные… Что-то он в тебе должен был увидеть, чтобы так расщедриться, что-то эдакое, важное лично ему. Но вот что… вопро-ос!

Однако обсуждать данную тему господин Жак категорически отказался. Что с точки зрения Малка выглядело не менее подозрительно, чем необычный интерес к его персоне со стороны нового наставника. Впрочем… их взаимоотношениям подобная скрытность никак не мешала, а большего Малку пока и не требовалось. К выполнению задания госпожи Леары он приступил, занятия магией продолжил, ну а что будет дальше — покажет время. Главное соблюдать разумную осторожность и держать ухо востро, и тогда из любой неприятной ситуации можно выйти с минимальными потерями…

Восстановив отношения с Жаком Ульем и пусть худо-бедно, но разобравшись с кругом своих обязанностей — хоть роль коварного лазутчика ему и претила! — Малку показалось, что повторения безумия прошлого года точно не будет. И настроился на спокойный ритм жизни, искренне убеждённый, что в закрытом от внешних сил сообществе Школы он уж точно не найдёт дурных приключений себе на голову.

И тем неприятнее было, когда уже через пару месяцев после начала работы на благо внешней фракции, Малк вдруг столкнулся с последствиями своего чересчур успешного выступления в роли «точильного камня». Дети богатеньких родителей, отправленные учиться в знававшую лучшие времена и некогда прославленную Школу, оказались не готовы к местным стандартам обучения. Особенно в той его части, где с чересчур много мнящих о себе молодых магов пинком сшибают гонор в поединке со «здоровяком, у которого в башке нет ни одной извилины».

Сначала они роптали и пытались жаловаться своим Мастерам. Но те, даром, что называли себя будущим Школы и противниками ретроградов из внутренней фракции, имели чёткие представления о правильных тренировках. И не терпели, когда какие-то студенты ставят их методы под сомнения. Кто-то, как Жак Улей и несколько его коллег, под смешки и шуточки демонстративно завалил жалобщиков на ближайшем контрольном испытании и для допуска к повторной сдаче выставил неприличный даже для богатых Семейств счёт. Кто-то, как Мина и некоторые другие любители «ежовых рукавиц», устроил нытикам весёлую жизнь на практических занятиях, не скупясь на синяки. Но при этом всех их объединило одно — все преподаватели в приказном порядка обязали Малка прекратить жалеть «дворянчиков» и максимально доходчиво вколачивать в них реалии окружающего мира. Те самые, где правит личная сила и отличные оценки по академическим предметам совсем не означают наличие могущества в реальном мире.

И в результате то, что казалось по началу Малку способом набраться опыта и потренировать собственные способности, превратилось в противостояние с группой обиженных и униженных студентов. Малк, конечно, и сам виноват — стоило держать язык за зубами и никак не комментировать умения богатеньких задир, — но он в конце концов тоже не железный, имеет право на эмоции… да и сделанного уже не воротишь! В глазах оскорблённых словом и действием внешних студентов Школы Малк уже стал главным противником. Олицетворением традиционной неприязни между внешней и внутренней фракциями и той ступенькой, которую каждый побитый им маг просто обязан преодолеть!

Причём сначала всё выглядело достаточно цивилизованно. Униженные проигрышем Ученики подналегли на тренировки, и теперь на каждом занятии с «грушей для битья» принялись подбирать ведущую к победе стратегию. Такой подход Малку даже нравился, вынуждая его ради сохранения чемпионского статуса также выкладываться на полную. Беда в том, что далеко не все из проигравших обладали должной выдержкой и готовностью к долгой работе над собой. В какой-то момент их терпение лопнуло и от попыток добиться реванша честным путём, они перешли к более радикальным мерам.

После очередного побоища, где Малк пусть с трудом, но победил сразу двоих Учеников-призывателей, на обратном пути во внутреннюю фракцию его встретили шестеро внешних студентов. Четверо дворян, чаще всего становящихся противниками Малка, и двое не родовитых, чересчур близко принявших к сердцу его слова насчёт их неспособности творить примитивную магию. Гнев коллег по Школе был настолько велик, что их не отпугнула даже начавшаяся непогода. И они под проливным дождём и в продуваемом всеми ветрами подлеске прождали Малка, сначала нанёсшего традиционный визит к Жаку Улью, а потом задержавшегося в читальном зале библиотеки, почти три часа.