Гибельная страсть - Хейер Джорджетт. Страница 12

– Ты гнусный тип!

– Мы уверены, что эти локоны – воспоминание о какой-то давно забытой любви, – пояснил Джордж, – может быть, о любви между мальчиком и девочкой. И было бы совсем неприлично упоминать о локонах вне стен этого дома.

– Если на то пошло, старина, то шарить в ящиках и тумбочках Ричи тоже совершенно неприлично, не так ли? – жизнерадостно спросил Седрик.

– Мы не делали ничего подобного! – воскликнула Луиза. – Все это было найдено на полу в библиотеке!

– Валялось на полу? Было брошено? Мне кажется, наш Ричи вел двойную жизнь. Я сам был уверен, что его не особенно интересуют женщины. Ну, что я с ним сделаю, когда снова его увижу!..

– Ты не сделаешь ничего. Господи, как бы я хотела знать, куда он все-таки уехал и что все это значит!

– Я могу вам сказать, куда он уехал! – сказал Седрик. – Он отправился на розыски золотоволосой очаровательницы юных лет. В этом не может быть никакого сомнения! Боже, чего бы я ни отдал за то, чтобы сейчас увидеть его! Ричи и романтическое приключение! Невероятно!

– Ты ведешь себя просто глупо! – недовольно одернула Седрика Луиза. – Если в чем-то и можно быть уверенным, так это в том, что в характере Ричарда нет ни грана романтизма, а что касается приключений… Я бы сказала, что он содрогнулся бы при одной мысли о них. Ричард, как тебе прекрасно известно, милый Седрик, следит за модой и за собой как никто другой и никогда не сделает ничего неподобающего настоящему коринфянину. В этом можно быть совершенно уверенным!

Глава 4

Человек, следящий за собой и за модой как никто другой, в тот момент, о котором шла речь, спал тяжелым сном в углу зелено-золотой публичной почтовой кареты, которая, важно раскачиваясь, преодолевала путь до Бристоля. На часах было два пополудни, экипаж подъехал к городку Кэлкот-Грин, что к западу от Рединга, и лондонскому денди снились весьма беспокойные сны. Он несколько раз просыпался в те моменты, когда карета останавливалась, накренившись, чтобы выпустить или впустить пассажиров, сменить лошадей или подождать, пока медлительный будочник откроет на заставе шлагбаум. Но эти мгновения бодрствования казались ему еще более кошмарными, чем сны.

Голова болела, глаза жгло огнем, а фантасмагория странных, неприветливых лиц расплывалась перед его воспаленным взором. Предпочтя сны реальности, он снова со стоном закрыл глаза, но когда карета остановилась в Кэлкот-Грин, где вышла полная женщина, которая хрипло и с присвистом дышала, сон окончательно покинул его, и он открыл глаза, моргнул, взглянув на педантичного вида мужчину в аккуратном черном костюме, который сидел напротив него, воскликнул: «О Господи!» – и выпрямился на сиденье.

– Голова очень болит? – раздался участливый и как будто знакомый голос.

Он повернул голову и встретился с вопросительным взглядом мисс Пенелопы Крид. Какое-то мгновение он молча смотрел на нее, а затем сказал:

– Я помню. Карета – Бристоль. Зачем, о зачем я только прикоснулся к бренди?! – Предостерегающий щипок заставил его вспомнить об окружающих. Он окинул их взглядом и увидел, что как раз напротив него расположились еще три человека и с большим интересом разглядывают его. Педантичного вида мужчина, которого про себя он определил как клерка из адвокатской конторы, смотрел на него с явным неодобрением; женщина в шляпке с полями козырьком и в шали по-матерински кивнула ему и сказала, что он в точности как ее второй мальчик, который совершенно не выносил раскачивающихся карет; крупный мужчина, сидевший рядом с ней, которого он принял за ее мужа, басом подтвердил ее слова: «Именно так!»

Сэр Ричард инстинктивно потянулся к галстуку. Пальцы сообщили ему, что он помят так же, как и полы его синего пальто. Касторовая шляпа с загнутыми вверх короткими полями была у него на голове, и, судя по всему, не без ее участия разыгралась дикая головная боль. Он снял ее, положил на колени и сжал голову руками, пытаясь стряхнуть остатки сна.

– Господи! – хрипло произнес он. – Где это мы?

– Ну, я не совсем уверен, но, кажется, мы уже проехали Рединг, – ответила Пен, обеспокоенно глядя на него.

– Кэлкот-Грин – вот где мы сейчас, – сообщил полный мужчина. – Остановились, чтобы высадить какую-то пассажирку. Они не очень-то беспокоятся о том, чтобы выдерживать расписание, это совершенно ясно. Сдается мне, что наш возница пошел пропустить стаканчик-другой.

– Ну что ты, – примиряюще сказала его жена. – Конечно, ему хочется промочить горло, он ведь все время сидит на таком солнце.

– Конечно, – согласился толстяк.

– Если бы в Компании узнали об этом, то тут же уволили бы его, и были бы совершенно правы! – презрительно фыркнул клерк. – Эти возчики ведут себя просто безобразно.

– Я считаю, совсем не обязательно выходить из себя, если человек слегка отстает от расписания, – ответила женщина. – Я всегда говорила: «Живи и давай жить другим».

Ее муж, как обычно, согласился с ней. И в этот момент карета со скрипом тронулась; пользуясь тем, что за грохотом колес и стуком копыт ее никто не мог услышать, Пен сказала:

– Вы постоянно повторяли мне, что пьяны, и теперь я вижу, что так оно и было. Я боялась, что вы будете жалеть о том, что отправились вместе со мной.

Сэр Ричард поднял голову:

– Я вне всякого сомнения был пьян, но не сожалею ни о чем, кроме выпитого бренди. Когда наконец этот экипаж доползет до Бристоля?

– Знаете, это не самый быстрый экипаж. Они не стараются преодолевать в час более восьми миль, поэтому, думаю, в Бристоле мы будем к одиннадцати часам, мы ведь делаем очень много остановок. Вам это не нравится?

Он посмотрел на нее сверху вниз:

– А вам?

– По правде говоря, – доверительно сообщила она, – я совсем не против и получаю огромное удовольствие. Только мне не хотелось бы причинять вам массу неудобств, ведь это все из-за меня. Я теперь только и увидела, что вы, к сожалению, выглядите в этой карете совершенно неуместно.

– Мое дорогое дитя, вы не имеете ни малейшего отношения к моему теперешнему состоянию, поверьте мне. И если уж я выгляжу неуместно, то что тогда говорить о вас?

На ее щеках появились ямочки.

– Я ведь всего лишь обычный школьник!

– Это я так сказал?

Она кивнула.

– Что ж, значит, так оно и есть. – Сэр Ричард оглядел Пен критическим взглядом. – Вот только… Это я завязал вам галстук? Да, конечно я. Что это у вас там?

– Яблоко, – ответила Пен, разжав ладонь. – Мне дала его та толстая женщина, которая только что вышла.

– Ведь вы не собираетесь жевать его прямо здесь? – требовательно спросил сэр Ричард.

– Собираюсь. А почему бы и нет? Хотите откусить?

– Ни в коем случае! – ответил сэр Ричард.

– Что касается меня, то я ужасно голодна. Мы с вами забыли об одной очень важной вещи.

– О какой?

– О еде, – ответила Пен, вгрызаясь в яблоко. – Нам следовало взять в дорогу корзинку с едой. Я забыла, что рядовые экипажи не останавливаются на почтовых станциях, как почтовые кареты. То есть я не то что забыла, а просто не знала об этом.

– Это можно решить, – сказал сэр Ричард. – Если вы голодны, вас конечно же нужно покормить. Что вы собираетесь сделать с огрызком?

– Съесть его, – ответила Пен.

– Отвратительный мальчишка! – воскликнул, содрогнувшись, сэр Ричард.

Он откинулся на спинку сиденья, но почувствовал, как его дергают за рукав, и был вынужден снова наклониться к своей спутнице.

– Я сказала этим людям, что вы – мой учитель, – прошептала Пен.

– Конечно, юный джентльмен под присмотром учителя мог бы путешествовать в такой карете, – ответил сэр Ричард, примирившись с отведенной ему ролью домашнего учителя.

На следующей остановке, в Вулхэмптоне, он стряхнул с себя апатию, грозившую целиком охватить его, вышел из экипажа и обнаружил в себе неожиданную способность добыть весьма достойную холодную закуску для своей подопечной. Возница с удовольствием подождал его, и клерк из адвокатской конторы, зоркие глаза которого разглядели, как рука сэра Ричарда совершила движение из кармана к протянутой с готовностью ладони кучера, начал что-то невнятно бормотать о взятках и коррупции на маршрутах Компании.