Любовь Химеры (СИ) - Истомина Елена. Страница 17

Ах ты ж, мразь ты этакая!

Я, спотыкаясь на ходу, бросилась к мужчине и с разбегу воткнула в его грудь аж четыре ардонийских когтя, мстительно прошипев:

— Сдохни, тварь! А мы еще жить хотим.

Мужик вздрогнул всем телом и обмяк навсегда. Шатания самолета мгновенно прекратились. Так-то лучше.

— Аркадич, разберись, а, — обратилась я мысленно к Пелегину, невозмутимо сев на свое место. — Тут один из ваших чуть двести двадцать человек разом не угробил сейчас.

— Где? — пришел мгновенный ментальный ответ.

— В самолете.

— А ты откуда знаешь? — удивился генерал.

— Так я тоже в нем лечу.

— Что? — взревел в моей голове генерал.

Пространство вокруг задрожало, размылось, подул ветер. Закружилась голова, я ощутила, что лечу в серебряном тумане куда-то вперед и секунд через десять оказалась сидящей на диване в кабинете Пелегина. А рядом со мной сидел этот с четырьмя дырками в рубашке. Процесс регенерации уже пошел, и кровь уже не текла из ран. Но в себя поганец еще не пришел.

Ах, че ж я ступила-то! Тут только башку резать надо! Больше нечего не поможет. Вон уже дышит, мразь.

— Ты что делаешь то? — Пелегин, кажется, был в ярости.

— Я людям жизнь спасла! Наш рейс отменили, пересели на этот, захожу и вижу, этот рейс был обречен, у капитана бы приступ случился, а второй пилот неопытный. Я подлечила одного, подбодрила другого, выхожу, и самолет все равно падает, эта тварь стихию, губящую нас, питает.

— Ты их не спасла, дочь, ты лишь отсрочила их гибель, — вздохнул отец.

— Как так?

— На таких рейсах не бывает случайных пассажиров. Они все всё равно умрут в скором времени. И такие обреченные рейсы — это скорее акт милосердия к людям.

— Ни хрена ж себе милосердие! Там столько деток маленьких!

— Жизнь — штука суровая, — пожал плечами Пелегин, — кармические законы никто не отменял.

— Но не ты ли мне говорил, что судьбы нет. Что мы сами ее творим каждым словом, каждым поступком ежедневно.

— Вот они и сотворили себе свою, — вздохнул отец,

— Но, если я их спасла, значит, тоже неслучайно. Быть может, у кого-то будет шанс все изменить?

— Думаю, теперь да, у многих обязательно! Ты умничка, — Пелегин ободряюще мне улыбнулся, — а теперь давай, возвращайся домой. Мне все тяжелее удерживать этого товарища.

— Это кто? — с неприязнью уставилась на мужика, энергетика у него какао-то не хорошая, чуждая моей, подальше отсесть хочется. А уж от взгляда и вовсе оторопь берет.

— Один из тех, кто спит и видит, как бы твою головку прелестную от тела отделить побыстрее. От него мы тебя сейчас и укрываем.

— Странно, а во снах он спасает меня и моего сына, когда начинается вторжение. Открывает мне дверь в параллельный мир, что ли. Но идти мне туда до жути страшно.

— Давно снится сон? — Пелегин явно напрягся.

— С тех пор, как к Олегу ушла. Почти через ночь.

— Хреново, но не бойся. Больше не побеспокоит. Старайся только из поселка не высовываться месяца три. Без моего разрешения.

— Ладно. На самолет меня верни, там Олег.

— Дома уже твой Олег и не помнит ничего. Я же сказал, не высовываться из поселка, путешественники фиговы.

Я даже не успела открыть рот, чтобы возмутиться, как оказалась дома в постели, рядом со сладко спящим Олегом.

Часть 16

— Да елки ж палки! Выругался Олег, когда порвался пакет с картошкой.

Нечего не оставалось, как бежать домой за тазиком, но тут отвлек звонок мобильного. Звонил бывший коллега и приятель Аверина Артем Хортов.

— Да, Тем, привет! — радостно поздоровался Олег.

— Привет, Олеж. Слушай, я по делу. У тебя не будет тыщ двадцать взаймы?

— Да, конечно. А что случилось что-то? — Олегу показалось, что он слышит напряжение в голосе друга.

— Близняшки мои, Тома и Рита, в больнице — с крыши прыгнули вместе.

— Ой, ты ж! Как они?

— Врачи их три часа оперировали. Рита в коме, Тома получше, в себя еще не пришла. Препарат какой-то дорогущий Томе нужен для мозга срочно.

— Да, конечно, сейчас привезу.

— Спасибо, мы в пятой городской.

Олег бегом бросился в дом, забежал на кухню, схватил со стола таз, в который Дора, очевидно, собиралась покрошить капусту для закваски, и, быстро собрав рассыпанную картошку, вернулся бегом назад.

— Ты чего, как ужаленный, носишься? — Дора быстро и ловко нарезала капусту уже в другой таз.

— Пакет с картошкой порвался. Слушай, я отъеду ненадолго. Другу деньги отвезу, ему срочно нужны.

— Что случилось?

— Дочки — близняшки в больнице, с крыши прыгнули вместе.

— Я с тобой, — Дора решительно бросила нож и вытерла руки о полотенце.

— Ты говорила, что этим займутся хранители, так что ж они ничего не делают? Дети как гибли, так и гибнут!

Возмущению Олега не было предела. У Темки были замечательные тринадцатилетние девчушки.

— Всех защитить невозможно, — спокойно ответила Дора.

— А ты уверена, что они хотя бы пытались?

— Все будет хорошо, Олеж. Успокойся и следи за дорогой.

Дора положила руку Аверину на плечо, и он как-то сразу успокоился. Боль из сердца ушла. Осталась лишь одна четкая задача доехать до пункта назначения как можно быстрее и безопаснее.

Они приехали на место через пятнадцать минут, поднялись на пятый этаж, в приемном покое сидели убитые горем Тема и его жена Саша. Олег и Дора поспешили к ним. Олег вытащил из кармана пачку денег, взял пятьдесят, все, что было на карточке. Еще он очень надеялся, что хоть чем-то поможет Дора. Но она повела себя довольно странно. Едва они подошли к ребятам, как она вдруг бросилась за кудрявым черноволосым мужчиной в белом халате, вышедшим из коридора с палатами, с криком: «Стой, тварь! Убью!» Мужик резко развернулся и бросился обратно. Дора за ним. Олег замер с открытым ртом: знакомого, что ль, встретила кого?

ДОРА

Эту мерзкую ауру я из миллиона теперь узнаю, хоть ночью разбуди! Если он вышел от девочек, порву ж, как тузик грелку!

Мужик меня заметил и прибавил шагу.

— Стой тварь! Убью! — рявкнула я, бросившись вдогонку.

Семь этажей до верха пробежали на одном дыхании и не заметив, вот мужик распахнул дверь на крышу, и я смачно выругалась. Сейчас спрыгнет и с толпой смешается. Поминай потом, как звали, а я, кстати, и имени его не знаю.

И точно! На крыше никого не было!

— Черт что ж ты за скотина-то такая, а! Это просто дети! Они же беззащитны перед тобой сейчас, это подло!

— На войне, как на войне, красавица! — услышала я за спиной насмешливый голос, резко обернулась, выпуская когти, там стоял сероглазый красавец, я замахнулась, он резко отскочил.

— Хорош же воин, с ребятишками воевать и кошка может.

Схватила мужика за плечо, придала ускорения, он покатился кубарем, но довольно легко и уверенно встал на ноги. И с улыбкой и нескрываемым интересом уставился на меня.

Я перешла в марсианскую ипостась, в ней значительно проще убивать, все эмоции отходят не то что на второй — на десятый план, скорость мысли увеличивается в шесть раз. Тут главное, чтобы тело подготовленным оказалось. Но у меня с этим проблем не было, убивать меня учили с трех лет.

Я завертелась, волчком нанося удар за ударом, тело едва успевало за посылом мысли, мужик не поддавался, кидал и швырял меня довольно легко, почти не пропуская ударов. Неужели и он прошел школу Шайгенов? По мастерству, по крайней мере, он мне ничуть не уступал. Давно такого достойного соперника не было. Ну вот! Стоило чуть призадуматься — и я замираю на самом краю крыши лицом к обрыву, а он держит меня за горло, грозя вот-вот скинуть вниз, и сил у меня почти нет. Я словно выпита до дна. Но из последних сил перехожу в глорианскую ипостась и отбрасываю от себя мужика, сгенерировав мощный электрический разряд. Представив поток своей энергии, что еще плескалась во мне в виде молнии. Мужик отлетел на довольно приличное расстояние и весело расхохотался вместо того, чтоб сдохнуть, ну или хотя бы лишиться чувств.