Песнь Серебряной Плети (СИ) - Ллирска Бранвена. Страница 29

За окном, марая кровью бирюзово-синие шелковые простыни океана, мучительно рождалось из лона ночи пламенное дневное светило. Если какой-то безумный чародей не решил пустить время вспять, надо полагать, Киэнн проспал не менее суток. Ну что ж, еще один украденный у смерти рассвет.

На спинке кресла были аккуратно развешены узкие бархатные брюки-леггинсы (конечно же, оливково-зеленые), короткая бледно-нефритовая туника-камиза, ажурный кожаный пояс с пряжкой из зеленого золота и длинный шерстяной плащ-накидка, который никс, судя по всему, за ночь перекрасил из бутылочно-зеленого в пурпурно-алый, в соответствии с давнишними вкусами короля. Из-под плаща скромно высовывались носы мягких кожаных полусапог. Киэнн мрачно усмехнулся: в последние девять лет он носил по большей части серое, черное и коричневое — то, что можно было реже стирать. Видимо, у никса таких проблем не было. Может быть, потому, что он был менее ленив — Киэнну не раз говорили, что мелкая бытовая работа зачастую не стоит растрат магической силы и ее проще и себе дешевле сделать вручную. А стиральную машину-автомат в Маг Мэлл никак не переправишь. Конечно, можно переложить скучные домашние заботы на плечи вездесущих брауни — они только спасибо скажут. Но это если тебе совсем нечего скрывать. Потому что держать в доме брауни — это почти что как смотреть порнуху в Интернете без антивируса.

Возможно, брауни у никса все же был. Либо он и впрямь из кожи вон лез, чтобы только угодить. Потому как прямо в спальной Киэнна ждала горячая пенная ванна, стопка мягких душистых полотенец, хоровод флаконов с ароматическими маслами, всевозможными притирками и эликсирами, вереница щеток и мочалок всех видов и способов воздействия, и наконец целая дюжина перламутровых гребней — словно он был какой-нибудь сладкоголосой девой Рейна, а не оборванным бродягой.

Вот как раз девы Рейна к такому набору и не хватает. Не позаботился хозяин о сексапильной массажистке с упругой попкой и шестым размером груди. Так что все насмарку.

Шутки шутками, но, как ни странно, то, что еще вполне нравилось ему вчера, сегодня отчего-то начало раздражать. Кажется, на него делают слишком большие ставки. А он почти наверняка сольется в первом же раунде — Арагорн из него никакущий, Стезей Мертвых он точно не пройдет, и меча — ни целого, ни сломанного — отродясь в руках не держал. В общем, стоит он не больше мыльного пузыря в этой ванне — так же сверкает и переливается, и так же лопнет. Оставив в дураках всех, кто считал его чистейшей воды бриллиантом и носился с ним как курица с яйцом…

Да что с тобой, Дэ Данаан? Ты же всю свою жизнь пользовался тем, чего не заслуживал и, помнится, ни разу не испытывал угрызений совести. Или это перемена климата на тебя так влияет? — Ничего, акклиматизируешься.

Отмыв следы вчерашних (и позавчерашних) приключений, Киэнн натянул оставленные ему любезным хозяином штаны и тунику, обулся и, на ходу встряхивая рукой все еще мокрую шевелюру, наконец выбрался из спальной. В кухне-гостиной никса с первого взгляда почти ничего не изменилось: Тьярла восседала за столом на том же месте и (Киэнн был готов поклясться!) в той же позе, в какой он ее видел здесь сутки назад, заспанный агишки печально взирал на пустые стаканы, мисс подменыш, жмурясь от удовольствия, пила свежий жасминовый чай и бисквитными пирожными (разве что одежды на ней, так же, как и на Киэнне, стало чуть побольше), а сам Нёлди по-прежнему отчаянно хлопотал у печи, колдуя над очередной партией лакомств.

— Можно не вставать, я все равно забыл свою мантию в уборной, — поприветствовал собравшихся Киэнн.

— И тебе доброго утра, — ехидно усмехнулась подменыш.

Никс обернулся, оторвавшись от своей стряпни, и на лице его отразилось искреннее огорчение:

— Тебе не понравилось? Я переделаю!

Киэнн в отчаянии закатил глаза:

— Срань гулонья! Нёл, прекрати это, пожалуйста! — И, заметив, что огорчение на лице водяного фейри сменяется ужасом, быстро пояснил: — Совсем не обязательно так усердствовать. Ты, — он присмотрелся к собеседнику повнимательней, — ты спать вообще ложился?

Нёлди смущённо тряхнул головой:

— Не спалось. — И, словно ища поддержки, робко кивнул на суровую плакальщицу: — Тьярла вон тоже…

— Она — баньши! — с укором прервал его оправдания Киэнн. Но, секунду поразмыслив, отмахнулся: — Ладно, ты не обязан этого знать.

В самом деле, не рассказывать же в присутствии самой обсуждаемой, что эти мерзавки не спят вовсе, и при этом неведомо каким образом, но их мозг все же не взрывается, а тело не умирает от истощения. Чего не скажешь об их жертвах. Странно только, что никсу это, похоже, вовсе не известно. Киэнну никогда не приходило в голову, что он знает о своих подданных всю подноготную и, возможно, множество вещей, которых они и сами о себе не знают.

— В общем, тебе лучше не следовать ее примеру, — подытожил он.

Нёлди неожиданно светло улыбнулся и понимающе кивнул:

— Хорошо, больше не буду. — И тут же, как ни в чем не бывало, продолжил: — У меня есть твой любимый белый сыр с черникой. А еще блинчики с икрой, фаршированные мидии и вересковое пиво.

— Искуситель, — сдержанно улыбнулся в ответ Киэнн.

А вот подменыш оживилась куда больше:

— То самое? Из песен?

— Из песни пива не сваришь, — хмыкнул Киэнн. — Даже с помощью магии.

На столе, как по волшебству, появились пузатые глиняные кружки и небольшой бочонок с пенным напитком. Подняв первый тост (к счастью, формулировка была достаточно туманной и расплывчатой), баньши ненавязчиво наклонилась к самому уху Киэнна и вполголоса прошептала:

— Не вздумай опять надираться. Придушу.

— Ладно, не буду. Хотя, признаться, очень хочется.

И все же, когда никс принялся наполнять кружки по второму разу, Киэнн задумчиво отодвинул свою почти к центру стола и вновь перевел испытывающий взгляд на хлопотливого хозяина:

— И все же, Нёл: что с тобой происходит? Как-то ты ну уж чрезмерно услужлив и любезен. Даже в мою бытность королем ты не старался угодить мне так усердно, как делаешь это сейчас.

Никс было смущенно потупился, кусая губу, но через мгновение, поборов досадную нерешительность, дерзко вскинул глаза:

— Ты, конечно, извини меня, Киэнн, но в твою бытность королем ты был еще и изрядной сволочью.

— Извиняю, — с довольной улыбкой кивнул Киэнн. — Истинная правда. Но если ты полагаешь, что этой самой сволочью я внезапно быть перестал, то, не хочу тебя расстраивать, но это не…

— Я не полагаю, — бесцеремонно перебил его Нёлди. — Я вижу. Потому что тот Киэнн Дэ Данаан, которого я знал девять лет тому назад, никогда не позволил бы мне общаться с ним в таком тоне. Тот Киэнн никогда не простил бы мне даже малейшую попытку поднять на него руку. И тот Киэнн никогда не стал бы рисковать собственной головой, чтобы защитить женщину, с которой он, ко всему прочему, едва знаком. Да, Риан мне все рассказала, — добавил он в ответ на наигранно-недоумевающий взгляд Киэнна. — И про Кэр Анноэт тоже.

Киэнн невольно поморщился. Трешовое кино, которое он по какой-то нелепой причине называл своей жизнью снова запустили в прокат в ссаном кинотеатре под названием «Память». Сука, показывать им больше нечего, что ли? Какой безрукий оператор это монтировал? На хрена так совместил кадры?..

Как же ловко ты вскрыл нарыв, никс! Просто с виртуозностью хирурга. И палача одновременно.

— Знаешь, просто… — чтобы не захлебнуться хлынувшим наружу гноем окончательно, начал он. — Просто тот Киэнн Дэ Данаан никогда не пробовал на собственной шкуре, что это такое: быть не просто чужаком, но чужаком по-настоящему беспомощным и бесправным. Его никогда не били сапогами и не насиловали в камере. Ему никогда не доводилось голодать, попрошайничать и приторговывать собственным телом, чтобы выжить. Он не ночевал в грязных вонючих подворотнях, не отбирал объедки у крыс, не прятался по подвалам от копов, не просыпался по утрам в собственной блевотине. В общем… признаться, я ему завидую. Но я не поручусь, что он мертв. Может статься, что он всего лишь спит. Поэтому если вы, парни, вбили себе в головы, что, в случае успеха нашей, как я уже сказал, безнадежной аферы, вместо злой и жестокой королевы у вас будет добрый и милосердный король — то лучше очнитесь прямо сейчас. Власть, как известно, извращает даже кристально-чистых, а я к таким не отношусь. Утешает только то, что шансов на успех у меня и вправду почти нет. Даже если Тьярла выполнит свою часть работы безупречно, я свою наверняка провалю.