Никогда не говори «навсегда» - Тронина Татьяна Михайловна. Страница 14
— Я не помню… — нахмурила свои смоляные брови Фаина. — То ли «Вега-плюс», то ли «Мега-плюс»… В общем, это архитектурное бюро.
— Их сейчас миллион! — с досадой сказала Катя. — Ладно, будем надеяться, что Ганин меня не найдет.
— Не уверена, что он одержим желанием найти тебя, — засмеялась Фаина.
— Это точно! — засмеялась и Катя.
Они ели пиццу и пили вино. Две подруги, которым все было по плечу.
— Послушай, Фаина…
— Да, Катюш?
— А твой муж, Глеб… Как ты думаешь, он никогда не изменял тебе? — с любопытством спросила Катя.
— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Фаина. — И знать не хочу…
— Тебе все равно?
— Нет, мне не все равно! — внезапно разозлилась та. — Телегина, давай поговорим о чем-нибудь более интересном…
У Кати в сумочке внезапно зазвонил телефон.
— Алло!
— Солнце мое, это я…
— Алешка! — обрадовалась Катя, прижимая к уху мобильник. — Куда ты пропал?
— Я никуда не пропадал… Послушай, ты звонила мне позавчера домой?
— Да.
— Катя, я же тебя просил!
— Но мне очень хотелось услышать твой голос! Я соскучилась! — капризно протянула она.
Фаина усмехнулась, допивая вино.
— Хотела бы я увидеть твоего Алексея… — негромко произнесла она. — Чего ты его от нас скрываешь?
— Где ты? — спросил Алексей. — Ты не одна?
— Я с Фаиной. Сидим в кафе и болтаем о всяких пустяках! — засмеялась Катя. — Когда мы встретимся? Петренко еще в отъезде?
— Нет, у Петренко больше встречаться не будем.
— Почему?
— Есть кое-какие причины…
— Она знает? — встревожилась Катя. Она имела в виду Нелли, и Алексей, конечно, сразу понял ее вопрос.
— Нет, она не знает, — ответил он немного недовольно. — Просто… я не хочу вызывать у нее никаких подозрений раньше времени.
Начался февраль.
Все было по-старому, без изменений. С одной стороны, это говорило о некоей стабильности, а с другой…
«Это зима во всем виновата, — думала Катя, вертя в руках уже готовую деревянную фигурку. Получилось дивное создание — то ли животное, то ли мечта… От того, что Катя на сей раз не слишком следовала лошадиной анатомии, новая скульптурка напоминала какой-то сказочный персонаж. — Нет ничего скучнее и неприятней московской зимы!»
Она кинула взгляд на календарь, стоявший рядом, и вдруг вспомнила — сегодня у Лаэртова день рождения! Она сто лет об этом не вспоминала, а тут вспомнила…
Катя набрала его номер, моля бога, чтобы трубку взяла не Вера Петровна.
— Слушаю вас… — сонным голосом отозвался бывший муж.
— Толик, привет! Ты что такой скучный? — засмеялась Катя. — Я тебя поздравляю…
— Катюша, как мило! — растрогался тот. — Приходи. У меня, можно сказать, юбилей.
— Да, сорок лет — это не шутка! Но сорокалетие, кажется, не принято отмечать…
— А я и не отмечаю, — вздохнул тот. — Сижу вот, пишу монографию… Приходи.
— Но… но как же Вера Петровна? — осторожно спросила Катя.
— Мама в отъезде. Она сейчас в Петербурге, у своей старой подруги.
Катя вмиг отмякла.
— Хорошо, приду! — обрадовалась она. — Я даже знаю, что тебе подарить…
Она посмотрела на лошадку-мечту, которая стояла перед ней. Лаэртов когда-то давно, когда они еще были вместе, выпрашивал для себя хотя бы один образец ее творчества…
— Сама не знаю, отчего это я сегодня такая добрая! — продолжила она, смеясь. — Ладно, через час буду — только Мику отведу к бабушке…
— Я не хочу! — завопил из другой комнаты Мика, который, оказывается, не пропустил ни одного слова из ее разговора. — Я не маленький, я вполне могу остаться дома один!
— Можешь взять его с собой, — предложил Лаэртов любезно. — Я буду только рад повидаться с Мишенькой…
— Нет, он не даст нам поговорить, — отмахнулась Катя. — В общем, жди меня через полчаса…
Она и в самом деле очень быстро добралась до его дома.
— Катенька… — с распростертыми объятиями встретил ее Лаэртов. — Господи, как я счастлив! Честно говоря, не надеялся, что нам еще когда-нибудь удастся встретиться…
— Ну-ка, дай на тебя посмотреть, — Катя довольно бесцеремонно вертела бывшего мужа в разные стороны. — Кажется, не изменился…
Но она покривила душой — Толик постарел, и залысины надо лбом угрожающе увеличились. Огромные очки в пол-лица, мешковатые брюки, безобразный жилет с вышивкой…
— Мама подарила, — улыбнулся Толик, заметив Катин взгляд. — Она ведь замечательная рукодельница…
— Ну да… — неопределенно хмыкнула Катя. — А вот тебе мой подарок.
Она достала из свертка лошадку.
— Боже мой… — Лаэртов едва успел поймать свалившиеся с носа очки и дрожащими руками водрузил их обратно на нос. — Какая прелесть! Катя… у меня просто нет слов!
Он так искренне, простодушно радовался, что она не выдержала и чмокнула его прямо в лоб.
— Надеюсь, Вера Петровна не выбросит мой подарок.
— Катенька, ну что ты такое говоришь…
— Шучу, Лаэртов, шучу!
— Да, ты помнишь «Песнь о вещем Олеге» — бессмертное творение Пушкина? — вдруг с интересом спросил он.
— Конечно, Толик. Не так давно Мика учил его наизусть — как же мне не помнить! А ты это к чему?
— Дело в том, Катенька, что Пушкин написал свое стихотворение по «Повести временных лет» — древнерусскому литературному памятнику. И есть сведения, что легенда о полководце и его коне восходит к исландским сагам!
Они прошли в комнату.
В этом доме Катя с Микой жили несколько лет, и он был ей почти родным. Почтенная мебель красного дерева, заваленный бумагами письменный стол, тяжелые темные гардины на окнах — Вера Петровна не терпела яркого света… «Моя разлюбезная свекровь, похоже, вампир», — не раз в разговоре с подругами иронично замечала Катя.
Тускло светил торшер с абажуром из желтого шелка.
— Настоящая профессорская квартира… — пробормотала Катя. — Чем будешь угощать, Лаэртов?..
— Минуточку… — тот поставил на журнальный столик бутылку кагора и блюдце с докторской колбасой. — Я, знаешь ли, ничего особого не успел приготовить…
— И правильно! — серьезно произнесла Катя. — Ни к чему нам объедаться.
— Ну да, — сконфузился Толик. — Мало ли что…
Катя, поджав ноги, сидела на мягком кожаном диване. Толик подал ей стакан с кагором, и они чокнулись.
— Все, как в старые времена… — вздохнул он, деликатно присев на свободный краешек. — Я, знаешь ли, до сих пор тебя вспоминаю. Тебя и Мишеньку. Зря ты его не привезла…
— Послушай, Лаэртов, ты ведь мог бы своих детей давно завести! — рассердилась Катя. — Почему ты не женишься?
— Да все как-то некогда…
— У меня гениальная мысль! Помнишь Зою? Ну, Зою Личутину… Она как раз развелась и теперь совершенно одна.
Но Толик не проявил никакого энтузиазма.
— А ты-то почему одна? — тихо спросил он. — Ты же… ты такая красивая, такая яркая… Ты — как солнце!
— О, Лаэртов, ты мне льстишь… — растроганно сказала Катя. — Но я вовсе не одна. У меня есть… есть человек, которого я очень люблю.
Толик быстро-быстро заморгал.
— Кто же он? — спросил еще тише.
— Он? Он тоже как солнце… Для меня, во всяком случае.
— Я желаю тебе счастья, — неожиданно заявил Лаэртов и пожал ей руку. — Значит, скоро свадьба?
— При чем тут свадьба? — недовольно произнесла Катя. — Господи, я и забыла, какой ты старомодный… Хотя да, свадьба будет — но еще очень не скоро.
— Надо проверить свои чувства?
— Нет, в своих чувствах мы не сомневаемся, — уверенно произнесла Катя. — Тут дело в другом. Алексей… его, кстати, зовут Алексей… так вот, он женат.
— Женат? — растерянно повторил Лаэртов.
— Да — и это препятствие. У него есть дочь… Ох, я уже устала всем повторять эту историю! Но ладно, тебе тоже расскажу… Так вот, Алексей собирается уйти из семьи, когда дочери исполнится восемнадцать. И тогда мы с ним…
— Катя! — с ужасом перебил ее бывший муж. — Опомнись!
— Что? — испугалась Катя. — Ты о чем? Послушай, я не понимаю…