Охота на журавлей (СИ) - Николаева Ольга. Страница 42

- А что? Если в нашем городе на хрен не нужны никому инженеры, я бы и в дворники подался. Если бы там был шанс нормально заработать. Только вот… Не берут меня продавать йогурты, представляешь? - он горько усмехнулся.

- Как это? Кто это не берет?

- Вот так. Во-первых, я не умею с людьми разговаривать. С цифрами и чертежами - сколько хочешь. А с людьми - так себе, лучше помолчу. И ты об этом знаешь прекрасно. Продажи - не моя стезя, категорически.

- А во-вторых что? - Мать нетерпеливо перебила его. - Если сильно прижмет, и разговаривать научишься, и продавать будешь, получше, чем другие! Мне ли не знать! Я, как одна осталась, очень много чему научилась! Всякому. Не только хорошему, - последнюю фразу она добавила совсем уж тихим голосом.

- А во-вторых, автомобиль нужен. Торговым представителям он просто необходим. А я еще и ездить-то не учился…

- Так давай, подадим документы?

- Давай, дождемся решения по моему проекту? Может, все-таки, и мой диплом еще в жизни пригодится?

Уже дома, грея одинокую постель в ожидании Арины, Миша понял: он сегодня плотно и вкусно поужинал, чуть не поссорился с матерью, поделился с нею своими секретными планами, которые для жены берег… А ответ на вопрос про отца он так и не услышал. К сожалению, так и не смог он у мамы научиться ее таланту: добиваться ответов на свои вопросы и любыми путями уходить от ответов, которые сама она давать не хотела.

Правда, он запомнил ее главную фразу: «Если сильно прижмет, и разговаривать научишься!». Кто бы научил еще…

Глава 3. Михаил

С Ариной творилось что-то, из ряда вон выходящее. Она и раньше, в общем-то, не очень легко переносила трудности на работе, всегда переживала из-за них, пропускала все через себя. При этом, отчего-то, забывала, что у нее не только обязанности существуют, но еще есть и права. И от этого становилась тягловой лошадью, на которой катались все, кому не лень.

К сожалению, характер жены был таков, что лезть с советами не имело смысла. Вот абсолютно никакого. Любая попытка намекнуть, что пора бы хоть немного зубки свои острые показать, да потребовать, чтобы от нее отстали, заканчивалась какой-то нереальной ссорой.

Кажется, даже во время неудавшейся беременности ее так не колбасило, к в это время. Миша переживал за нее, но старался не вмешиваться. Чем заслуживал новые обиды и претензии с ее стороны. А когда, наконец, не выдержал, и рассказал все, что думает об этой дурацкой работе - получил новый скандал и обиду.

И понял, что больше не хочет терпеть. Что нужно срочно доделывать свой проект, менять работу, а потом ставить жену перед фактом: если хочет иметь нормальную семью, то пускай уже увольняется. А судя по перспективам, которые его ожидали, Арину можно бы и дома посадить.

Ясное дело, она не захочет быть домохозяйкой, этот вопрос уже когда-то обсуждался. Но пусть отдохнет от своего дурдома, хотя бы пару месяцев.

Одно напрягало: люди, обещавшие взять его к себе, были серьезными, и, вроде бы, обмануть не должны… Да только вот, Рина потребует от него каких-либо гарантий, а фраза про серьезных людей может ее только рассмешить.

И он принял единственное, казалось на тот момент, решение: молчать. Взять паузу. До тех пор, пока уже не сможет открыть все карты перед девушкой. Тогда уже можно будет вывалить ей все свои претензии к ее графику и нагрузке, и просто потребовать, чтобы она валила из своего дурдома навсегда.

Молчать оказалось не так уж сложно. Ровно до того момента, пока не встретил эту паскудную Галю. Вот, вроде бы, понятно все: дурная завистливая баба. Он ее видел всего-то пару раз. И уж, всяко, должен был бы верить родной и любимой жене, а не этой… вот… даже слов цензурных для нее не находилось.

Но теперь у Миши было слишком много времени, чтобы смотреть, сравнивать, сопоставлять. Разговоры не отвлекали от наблюдений за Риной. И, вот же гадость какая, эта человеческая натура: если что-то ищешь, оно находится, обязательно.

Вот и Арина вела себя очень странно и подозрительно. Сначала бесилась и обижалась по пустякам, потом становилась очень задумчивой. Домой возвращалась все позже и позже, хоть это и можно списать на ворох рабочих проблем… Но кто увольняет сотрудников по ночам? Никто. По ночам решаются другие вопросы.

А самое удивительное было в том, что жена, которая на секс только соглашалась, и никогда не выступала с инициативой, вдруг начала активничать. Миша сначала подумал, что это ему кажется, из-за долгого, им же и объявленного, бойкота. Нет, такое не могло показаться. Арина становилась все более откровенной и настойчивой в проявлении интереса. Раньше бы он, наверное, обрадовался. А теперь - подозревал. И ревновал. Понимал, что в этом нет никакой логики. Но ревность - штука упрямая и глупая, и с логикой никогда не дружила. Поэтому, вместо того, чтобы с женой помириться, приласкать и одарить ее нежностью, парень все больше оттормаживался. Иронизировал в душе: «назло кондуктору, пойду пешком», смеялся над собой, но ничего не мог с нежеланием поделать. Не хотелось ему ничего.

С радостью понял, что лед ломается, когда Арина начала соблазнять его со всей откровенностью и решимостью. Отвечал ей, не мешал, старался не перетягивать инициативу: в кои-то веки, можно насладиться тем, что любимая женщина откровенно показывает, как хочет тебя… Его штормило от волнения, в голове слегка шумело. Шутка ли, столько времени воздержания? Боялся лишь того, что опозорится, как мальчишка, раньше времени…

Все сломалось, когда Арина решила, что хочет быть сверху. Раньше он никогда не мог ее уговорить на это. Девушка придумывала каждый раз все новые причины, чтобы не быть главной, пока Мише не надоело ее уговаривать. В конце концов, есть пары, что по полвека прожили, не зная ничего, кроме миссионерской позы… И тут - раскованность такая, совсем неожиданная. Михаил смотрел в лицо жены и не узнавал ее. И мысли пришли в голову глупые, неправильные, да только вот, победить их не смог.

- Прости, милая, я очень устал. - Единственное, что мог придумать, чтобы объяснить свой провал. Знал, что уже завтра утром пожалеет… Но никак не мог себя пересилить и избавиться от мысли, что кто-то другой к его Арине прикасался. Ну, не могла она просто так, сама по себе, раскрепоститься! Кто-то явно ей помогал!

Глава 4. Михаил

Раскаяние пришло тут же. Сразу, как только Арина поднялась с постели и ушла. И желание возникло - бежать сзади и как-то исправлять, залечивать, спасать… Понимал же, что ничего хорошего жена не придумает. Да только вот, гадкий и противный голосок, очень похожий на голос той рыжей девки, что вселила в него сомнения, нашептывал: «Ничего, пусть подумает над своим поведением. Если любит, то сама все поймет и вернется. А если не любит - то туда ей и дорога! Нечего перед изменницами унижаться!»

Откуда в нем взялись эти дурацкие мысли и идеи, Миша и сам не сказал бы. Но, вот поди ж ты, вылезло. Ревность, подозрительность, недоверчивость - все эти чувства ему ранее были незнакомы. Единственное, чего боялся - оказаться недостойным своей жены, дать ей меньше, чем она заслуживает. И никогда ему в голову не приходило еще, что Арину можно и нужно ревновать, до такой степени был уверен в чистоте и прочности их отношений.

А оказалось, что достаточно всего лишь нескольких гадких фраз, и вся эта уверенность улетела в никуда. И Михаил теперь вообще не понимал, что нужно дальше делать.

Лежал и думал. Впервые, кажется, понял, каково это: быть раздираемым внутренними демонами. Кажется, в комнату заглядывала Арина. Он затих, ожидая, как она поступит… Готовый падать на колени, каяться и просить прощения, если она сделает первый шаг. Но жена вышла из комнаты, почти невесомо шагая, так же тихо, как и зашла.