Крошка Черити - Хейер Джорджетт. Страница 5

– Ты невыносим, Эшли, – обреченно произнесла Генриетта. – Но я бы, наверное, страшно скучала, если бы мы вдруг перестали быть друзьями. Конечно, очень удобно иметь возможность всегда обратиться к тебе за советом и поддержкой, а ты меня, говоря по справедливости, никогда не обременял просьбами. Давай оставим этот бессмысленный спор о достоинствах бедного мистера Нетеркотта, пока не дошло до ссоры! Ты сказал, что тебя привела домой сыновняя тревога; надеюсь, лорд Рокстон не заболел?

– Нет, если только от злости не получит апоплексический удар, – отозвался виконт. – Мы расстались вчера вечером самым враждебным образом – по правде говоря, он велел больше не показываться ему на глаза; но мама и Педмур уверяют меня, что это не всерьез, и я склонен им верить. Заботясь о том, чтобы он не наткнулся на мою физиономию после этой размолвки, я утром удрал из Вулвершема. Уверен, через некоторое время он снова будет рад видеть меня. Конечно, было глупо с моей стороны приезжать домой дважды менее чем за два месяца!

Она рассмеялась:

– Насколько я понимаю, его опять терзает подагра! Бедный лорд Рокстон! Но почему он так зол на тебя? Какая-то птичка принесла на хвосте сплетню?

– Вот уж нет! – довольно резко ответил виконт. – Я не даю поводов для сплетен!

– Неужели ты дал отставку той красотке, которую я видела с тобой месяц назад в Воксхолле?

– Нет, это она дала мне отставку! – признался виконт. – Прелестное создание, не так ли? Но, к несчастью, чудовищно разорительное!

– О, это скверно! – сочувственно произнесла Генриетта. – Неужели ты еще не восполнил потерю? Но я полагаюсь на тебя, Дес, ты наверняка наверстаешь упущенное!

– В один прекрасный день я тебя здорово удивлю! – предостерег ее виконт. – И кстати, что может знать такая воспитанная особа о подобных вещах?

– О, это одно из немногих преимуществ чересчур затянувшегося девичества, – сказала Генриетта. – Нет нужды изображать полную невинность!

Виконт, удобно развалившийся на скамейке из грубо отесанного камня, при этих словах резко выпрямился и воскликнул:

– Ради Бога, Генриетта! Ты позволяешь себе так разговаривать с мужчинами?

Ее глаза проказливо сверкнули; она кашлянула и произнесла:

– О нет, только с тобой, Дес! Конечно, я довольно откровенно болтаю с Чарли, но ведь он мой младший брат, а не старший! Неужели Гризельда никогда не говорит с тобой откровенно?

– Не могу такого припомнить, но ведь я только вернулся из Оксфорда, когда она позволила заточить себя в Броксбурн, и видимся мы не часто. – Он внезапно хмыкнул. – Поверишь ли, Хетта, мой отец вдруг обрушил на меня громы и молнии за то, что я не уговорил тебя выйти за меня! А я-то надеялся, что его ярость и разочарование развеялись много лет назад!

– О Господь милосердный! – воскликнула она. – Он до сих пор сердится? Почему же ты не свалил все на меня?

– Я так и сделал, но он не поверил. Я не стал говорить, что мы с тобой знали о заговоре, который составили наши отцы, и вместе приняли решение… Я думал, дорогая, к этому больше не придется возвращаться!

– Знаешь, и на маму тоже ничего не действует! Я говорила с отцом, и он прекрасно понял наши чувства. Но мама никогда не перестанет корить меня! Хорошо бы, ты дал ей какой-нибудь повод для неудовольствия. А то каждый раз, видя тебя, она начинает оплакивать мою недальновидность и упрямство и просит не винить ее, когда все мои мечты разобьются. Если слушать ее, ты – совершенство, а я просто спятила. Что бы она говорила, если б ты не был наследником графа Рокстона? – Генриетта сразу же подавила свою вспышку, робко усмехнулась и продолжила: – Ох, дорогой, как некрасиво с моей стороны так говорить о ней! Поверь мне, никому другому я бы этого не сказала… Но до чего удачно вышло, что она нездорова и не выходит из своей комнаты! Остается надеяться, что у Гримшоу хватит благоразумия не упоминать о твоем визите.

– Я тоже страшно рад, что она никого не принимает! – чистосердечно признался виконт. – Своими вздохами и печальными улыбками она заставляет меня чувствовать себя бессердечным чудовищем. – Он взглянул на часы, сказал: – Мне пора, Хетта. Я еду в Хэйзелфилд, и тетя будет недовольна, если я явлюсь к полуночи.

Генриетта встала и проводила его к дому.

– О, ты собираешься навестить тетушку Эмборо? Передай ей мои наилучшие пожелания.

– Непременно, – пообещал виконт. – А что касается тебя – если Гримшоу разоблачит мою вылазку, – честно объясни все матери. Мои пожелания и мои… э-э… сожаления, что я не смог ее увидеть.

Он по-братски обнял Генриетту и поцеловал в щеку.

– До свидания, дорогая! И не делай глупостей, ладно?

– Ладно, и ты тоже! – улыбнулась она.

– Под бдительным оком тетушки Софронии? Невозможно вообразить! – бросил он через плечо, направляясь к конюшне.

Глава 3

Седи Эмборо, единственная из сестер лорда Рокстона, дожившая до зрелого возраста, была очень похожа на брата внешне. Это позволяло предположить сходство характеров, однако, несмотря на громкий голос и грубоватые манеры почтенной дамы, это было бы чистейшим заблуждением. Леди Эмборо готова была покровительствовать каждому, достаточно слабоумному, чтобы покориться ее властному характеру; при этом ею двигало убеждение в полной неспособности других людей устроить свои дела, и одновременно – вера в собственную непогрешимость. При этом она ни разу не затаила злобы против тех, кто уклонился от ее благодеяний. Многие находили ее совершенно несносной – но только не те, кому случалось в трудную минуту прибегнуть к ее помощи. За ее грубоватыми манерами скрывалось нежное сердце и неисчерпаемые запасы доброты. Ее спокойный немногословный супруг предоставил ей управлять хозяйством на свой вкус. Это обстоятельство зачастую внушало непосвященным обманчивое впечатление, что лорд Эмборо – старый подкаблучник. Но хорошие знакомые знали, что лорд Эмборо мог одернуть свою супругу одним взглядом, а то и почти незаметным кивком. Она принимала эти молчаливые укоры беспрекословно и часто говорила с добродушным смехом: «Ох, раз мой Эмборо нахмурился, я больше не скажу ни словечка по этому поводу!»

Она типичным для себя образом поприветствовала племянника:

– Наконец ты появился, Десфорд! Ты опоздал – и не надо говорить, что одна из лошадей потеряла подкову или что ты заблудился, ни одной из этих отговорок я не поверю!

– Не браните бедного Десфорда, мама! – произнес ее старший сын, крепкий молодой человек, с виду настоящий деревенский сквайр.

– Его это не задевает! – сказала она с сердечным смехом.

– Конечно нет, – произнес Десфорд, целуя ей руку. – Неужто вы подозреваете во мне заячью душонку, мэм? Ни одна из моих лошадей не теряла подков, и я не сбивался с дороги, и никаких других несчастий со мной не случилось. А если вы собираетесь сказать мне, что вам пришлось из-за моего опоздания пообедать без меня, я, конечно, не позволю себе вслух обвинить вас в отговорках, но подумаю именно так! Все дело в том, что я заглянул в Инглхерст по дороге и заболтался с Хеттой. Она просила кланяться вам, кстати.

– Инглхерст! Как, неужели ты из Вулвершема? – воскликнула она. – А я думала, из Лондона! Как твой отец?

– Страдает от подагры!

Она фыркнула:

– Еще бы! И винить ему некого, кроме себя! Ему пошло бы на пользу, поживи я подольше в Вулвершеме: твоя мать слишком часто ему уступает.

Яростное столкновение между лордом Рокстоном и его сестрой, имевшее место, когда она последний раз посетила Вулвершем, живо встало перед глазами виконта, так что он едва не содрогнулся. К счастью, он не обязан был продолжать эту тему, потому что тетушка переключилась на другой предмет и потребовала ответа, с какой стати он распорядился, чтобы его форейтор остановился в «Синем кабане».

– Ты бы должен знать, Десфорд, что я не из тех новомодных хозяек, которые позволяют своим гостям взять с собой всего лишь одного слугу. Такое скряжничество не по мне. Твой грум и форейтор будут жить вместе с нашими слугами, и никаких возражений не потерплю.