Сказка в дом стучится (СИ) - Горышина Ольга. Страница 84

Вдруг как в сказке скрипнула дверь — парадной, и мы столкнулись с Марианной нос к носу. Ее лицо было отлично замаскировано косметикой, а шею, даже если и придушенную малость братом, украшал яркий шарфик.

— Минута в минуту, — выдала она и захлопнула перед моим носом дверь в подъезд.

У меня в руке ключи, но я не погрозила ей ими.

— Может, кофе выпьем? Я уже не спешу. Вместо часовой прогулки, возьму такси. Двадцать минут у тебя на меня, надеюсь, есть?

К счастью, она выбрала другое кафе. Жаль, другое лицо я не могла на себя нацепить.

— Ты чего так плохо выглядишь? — спросила Марианна без всякого зазрения совести.

Наверное, без косметики она выглядела бы не лучше.

— Пытаюсь решать чужие проблемы, — отозвалась я ровно, но все же под злой мотивчик громкого дыхания.

— Ты сама сделала их своими.

— Твоими руками.

— Совсем не моими. Я не укладывала тебя в Валеркину постель. Интересно, а что ты так долго ждала?

— Ты об этом хотела поговорить? — перебила я, испугавшись непристойного продолжения.

— Сначала нет, а теперь да, потому что все другие разговоры как-то вдруг стали не важны. Типа планов на будущее. Они и так ясны.

Глаза злые — может, конечно, Марианна просто не рассчитала количество теней, вот они и давят ей на веки, она и щурится.

— Марианна, дело во мне или в брате? Я его, по-твоему, не заслужила? Не думаю, что наоборот…

— Дело во мне. Он тебе уже все рассказал? Про меня?

— Нам есть, о чем говорить, кроме тебя, — попыталась я уйти от ответа. — Никита Валеру сейчас намного больше волнует, чем ваши с ним непонятные терки, которые меня лично вообще не волнуют.

— Значит, не рассказал? Не телефонный разговор, типа? Что ж… Давай лучше я сама скажу тебе правду. А то чего там… Да, — зажмурилась она на мгновение. — Позвони своей будущей свекрови. Она очень хочет с тобой поговорить. Не о Валерке, не переживай. Это звонок вежливости. Она надумала превратить кофейню в выходные дни в антикафе и решила, что будет невежливо, если она не предложит этот проект сначала тебе, раз ты теперь член семьи, и только когда ты откажешься, передаст кому-то другому.

— Какой проект?

— Детских утренников! Что еще тебе можно предложить?

Сколько же в Марианне злости…

— Я скинула тебе мамин телефон. Я не собираюсь быть между вами посредником. Сама скажи ей «нет».

— А почему тебе так хочется, чтобы я сказала «нет»? Может, я хочу сказать «да»?

— Говори «да», мне плевать. Только твой муженек не обрадуется подобному сотрудничеству. Он мечтает о семейных воскресеньях.

А ведь Марианна права. Я и не подумала об этом.

— Я поговорю с ним, а потом позвоню тете Лене.

— Ты так и будешь звать ее «тетя Лена»?

— Интересно, а как еще мне ее звать? Елена Михайловна?

— Аля, я была тогда за рулем, — проговорила Марианна, буравя меня прищуренным взглядом.

Глава 65 "Душевнобольная"

Я замерла: слова Марианны с трудом продрались через мои личные мысли, и я вздрогнула:

— Чего?

Я не совсем поняла или просто не хотела понимать ее последнюю реплику.

— Тебя сбила я. Отец это покрыл. Как смог. Только Валерка знает правду. Мать — нет.

Черт… Мы про утренники же только что говорили!

— Зачем ты мне это сказала сейчас? — прохрипела я: надо бы отхлебнуть кофе, но чашка сделалась тяжелее гири.

— Потому что иначе это сделает вечером Валерка. Он на меня злится. Непонятно, за что, — ее глаза блестели очень сильно. Болезненно. — Я ему ничего не сделала плохого и не сказала. Это он «спасибо» должен был сказать, что я тебя ему привела за ручку. Аля, я же тогда не специально. Я тебя не видела. Ты выбежала на дорогу. Я жала на тормоз. И если бы отец не схватился за руль, я, может, и объехала б тебя, не задев. Соседняя полоса была абсолютно пустой. Тебя не учили не перебегать дорогу в неположенном месте?

Окаменело все — плечи и руки, вцепившиеся в полную чашку. И язык — так ничего и не скажу, кажется.

— Понимаешь, у них у обоих пунктик. Типа, чем раньше сядешь за руль, тем лучше будешь водить. В Штатах вот в шестнадцать уже все с правами, а у нас… Ну, понятно? Валерку папа в тринадцать учить начал, как только тот ростом дорос до руля… Я ему сказала — только посади за руль Никиту, в полицию донесу — не отмажешься. Они же мне всю жизнь этой долбанной аварией испортили! Я все время тряслась, что они матери расскажут или тебе, а ты уже своей тете Лене донесёшь или Наташке. Наташка бы тогда вообще с меня не слезла. Боже, как я испугалась, когда Валерка напился на похоронах. Думала, возьмет и толкнет речь, какой папа был хороший… Я тебя тогда домой специально так рано отправила. И Наташку выгнала с Никитой спать. Только мать никак не уходила.

— Ну и сказал бы, и что? Тебе бы ничего все равно за это не было… За давностью лет… Ты несовершеннолетняя, а отца уже нет. Протокола нет. Ничего нет.

Она секунду молчала, но очень сильно моргала.

— Это я сейчас понимаю, а тогда мне отец постоянно выговаривал, что я тебе обязана. Чем я тебе обязана? Ты сама под колеса бросилась. И папа тебя вылечил. Все — баста, гуляй, моя хорошая! Так он решил держать тебя в доме. Валерка еще прикалывался — в назидание. Может, я и дура, но мне до сих пор не по себе, когда ты рядом. Они меня довели — оба: брат и отец. Я им так и говорила и про тебя, и про машину, а Валерка у нас же самый умный: клин клином вышибают…

— А на терапию ходить не пробовала? — не выдержала я в итоге бурного потока дурацких признаний.

— Нет, зачем? Я же не ненормальная. Я без машины спокойно обхожусь. Ну, не знаю… Мне это не мешало жить. Мне ты мешала. И я подумала, ты — мое проклятие, но если мы больше не встретимся, все забудется само собой. А машина — да и черт с ней, катайся на здоровье. Выстрадала! И кто тебе еще такую тачку купит…

Марианна крутила шарф и сейчас дернула его конец с такой силой, что даже поморщилась от боли. Или воспоминаний.

— Надо было раньше сказать, да?

Мне стало ее жалко. Ну что она как маленькая прямо!

— Зачем? Ну вот сказала ты мне сейчас, что изменилось-то? Хотя нет, изменилось многое. Я теперь поняла, зачем ты поддержала Наташин бред по поводу меня и твоего отца. Но сейчас-то чего из-за этой ерунды было с братом ругаться? Ну даже если бы он сказал, что это ты… Какая разница? Я не держала зла на твоего отца… С чего мне вдруг злиться сейчас на тебя?

— Да потому что папа покупал твое прощение! — перебила Марианна в полный голос. — А Валерка сейчас покупает тебя, потому что ему это выгодно! Никогда не поверю, что он тебя любит. Сказать, почему не верю? Любил бы он тебя, послал бы Наташку лесом. Мои прекрасно понимали, что она просто сучка, которая за деньгами охотилась. Он тебе песни может петь, что его заставили. Да хрен мужика заставишь жениться. Отец хотел внука, очень хотел… Ему цыганка нагадала раннюю смерть, он и вцепился в эту Наташу. И купил этого ребенка — сказал Валерке, что если пошлет девчонку на аборт, фирмы ему не видать, как собственных ушей. И про тебя он ему сказал — тронешь Алю, нахрен из завещания уберу. Так что наш Валерчик променял свою великую любовь к тебе на долю в папином наследстве. Вот и все, чего он стоит. Просто, чтобы ты знала.

— Я без тебя это знаю, — выдала я глухо.

 Очень глухо. У меня начало стрелять в правом ухе. И под сердцем колоть.

— Вот и хорошо, — Марианна смотрела на меня в упор. — Пользуйтесь друг другом на здоровье. Только не надо мне в лицо тыкать какими-то там чувствами. Я не дура.

Похоже, что это не совсем так… Ты больна и не лечишься. Выдумала себе фобию в моем лице и всех на меня науськала!

— А он тычет? — заставила я себя продолжить разговор.

— Да! И даже если это правда, — Марианна не в состоянии была контролировать голос, и на нас уже начали оборачиваться. — Ну мне-то какая разница до его мотивов! А уж с твоей-то стороны понятно, что голый расчёт. Но вы взрослые люди и понимаете, с чем играете!