Вампир без клыков (СИ) - Мищенко Фрол. Страница 47

— Почему-то твои крики становятся все громче, не правда? — улыбнулся я, хватая кисть пока еще здоровой руки.

Первый палец, второй палец, третий — я сгибал их по очереди, но не в ту сторону, в которую суставы позволяют обычно. Хруст, хруст, хруст, и не было слышно почти ничего кроме воплей. Мне оставалось лишь посочувствовать хозяйке дома. Хотя для варваров звук боли должен быть привычным.

— Это пока еще не пытка, ты же понимаешь? — уточнил я, надавливая подошвой на ступню и резким движением вздергивая гоблина за шею вверх.

Малец хрипел, но держался. Я не понимал, для чего — зачем оставаться в сознании, если все равно не собираешься отвечать? Другое дело, если он готов дать ответ… Впрочем, я не прочь изнывать в любопытстве еще некоторое время.

— Стой…

— Прости, не слышу!

Ухватившись за торчащую из перелома ноги кость, я потянул ее на себя, выжимая еще больше крови. Мясо растягивалось, рвалось до тех пор, пока конечность не отделилась, сдавшись под моим напором. Я помотал оторванной ногой, демонстрируя болтающиеся из стороны в сторону кусочки мяса и связок.

— Так все же, — усмехнулся я. — Ты готов ответить? Хотя бы на один вопрос.

— Я не учил язык… — хрипел мелкий, пытаясь побороть агонию тела. — Это наркотик горгоны… я вколол его себе…

Горгона… Я видел лишь одну, когда Ян путешествовал с Джорданом. Демон сразился с тварью на площади, одержав победу. Там же были и гоблины. Их убил южанин. Мог ли мелкий быть там? Вряд ли все гоблины напали на Яна.

— Это было в Холиврите? — спросил я.

— Да…

— Ты видел меня раньше?

Гоблин кивнул.

— Что за наркотик? Разве у горгон не яд?

— Эти твари мутируют… и эволюция создала не яд, а вещество, которое расширяет сознание каждого получившего дозу…

Кивнув, я попытался припомнить события тех дней более ясно. Мог ли гоблин сам себе вколоть жало горгоны? Если он это сделал, то он четко знал, что получит не яд, а знания. Но как он мог знать?

— Ты не сам себе вколол.

— Сам себе! Мне старейшина приказал, и…

— Ясно.

Я вспомнил, как мы с Джорданом видели в том городе образованную коммуну из гоблинов и людей. Тогда они выглядели как обычные сумасшедшие… Видимо, люди не справились со знаниями в голове, как и некоторые гоблины. Но часть вполне хорошо перенесла наркотик. Значит, этот поганец был одним из них. Непонятно только, почему Джордан ничего не сказал о наркотике. Может, получи Ян дозу, все вышло бы иначе. Впрочем, демон в своем репертуаре.

— Хорошо, тогда отвечай на другие вопросы.

— Какие?.. — спросил гоблин, испуганно посмотрев на меня.

— Умеешь ли ты, — с улыбкой наклонился я к окровавленному лицу, — переносить боль?

***

Когда Ян убил вампира с фиолетовыми глазами, то не получил его способности, хоть и поглотил душу после выстрела. Тем не менее, когда я стал единственной сущностью в теле, обретя клыки и яд, способность того упыря передалась. Это свидетельствует о том, что какими бы ресурсами ни обладало существо, если оно не способно справляться со своей ролью — оно не сможет.

Ян, вроде как ставший вампиром, но так и не принявший эту роль. Гоблин, обретший разум, но не нашедший ему никакого внятного применения… Они — хороший пример того, как незаслуживший получает почесть. Медаль дана, но блеска нет.

Магия была подарена мне с детства. Я знал это. Да и глупо отрицать — отец, потомственный чародей, и мать, ученая, своими силами добившаяся понимания потоков маны. Становление вампиром стало моим рассветом как мага. Я не смог избежать родительских троп. Не могу сказать, что я рад, — это лишь факт.

Тем не менее, я не имел ни малейшего понятия, как получить знания о колдовстве вампиров. Мне довольно легко дался Хатшь, хоть я знал, что его применение может быть самым разным. Магия имеет четкие формулы, но никто и никогда не пытался запретить менять свои методы, чтобы получить из одного заклинания что-то иное.

Сидя перед окровавленным гоблином, который медленно регенерировал, я размышлял. Пытался вспомнить, какие чувства были во мне от Хатшь. Поняв их, я мог бы понять, что можно изменить в формуле. Прокусив палец, я добился того, что кровь тела преобразовалась в дым. Мог ли я что-то сделать, чтобы вместо большого облака появлялся целеустремленный поток? Если я решу применить Хатшь, заклинание заденет всех вокруг. Получится ли сделать так, чтобы колдовство затронуло кого-то конкретного?

Гоблин почти пришел в себя. Он действительно умел справляться с болью. Обычно при ранах, которые я нанес, теряют сознание. Впадают в шок. Уродец же умудрялся отвечать. Хороший знак.

— О чем задумался, придурок? — спросила Алиса, закрыв книгу.

— Заклинания.

— И что?

— Ты знаешь, как можно вспомнить больше?

— Без понятия. Даже если бы и знала, не в моих интересах учить чему-то новому такого как ты.

Я пожал плечами.

— Что ж, тогда буду сам всего добиваться. Хатшь.

Палец прокушен, и из раны повалил дым, начав быстро создавать вокруг меня черное облако. Первым зацепило гоблина, тот заворочался, застонал. Алиса растворилась, исчезнув. Все же сбежала. Предсказуемо.

Дым — все еще подвластен ветру. Если я хочу, чтобы Хатшь двигался в каком-то направлении, мне нужно понять, как это сделать. Быть может, именно поток воздуха поможет?

Кусая палец, я создаю источник появления дыма. Но я никак не могу его направлять. Что если укусить язык и попытаться выдыхать дым?

Я сконцентрировался. Надкусил кончик, подождал, пока первая вспышка боли пройдет.

— Хатшь.

Дым заполнил рот. Четко почувствовал это. Прохладно-горькое ощущение. Я постарался выдохнуть его, дунуть в какую-то сторону, но стоило приоткрыть губы, как стало ясно, что обычное дыхание не действует на заклинание. Выходит, магический дым ветру не подвластен.

С раздражением потер лицо, сидя в облаке смога и слыша, как гоблин вскрикивает. Видения начали заполнять его голову.

Может, заклинанию достаточно моей воли? Если я просто захочу наслать на кого-то этот дым…

Снова надкусив палец, чтобы создать новый источник, я протянул руку к голове гоблина. Коснулся лба.

— Хатшь, — произнес, концентрируясь на желании заполнить голову существа жуткими видениями.

Но вновь бесполезно. Я почти не видел, но чувствовал, что дым опять по-прежнему повалил из раны, распространяясь вокруг.

Вздох.

— Это бессмысленно, — пробормотал я. — Магию просто так не освоишь.

Усевшись в кресло, в котором еще недавно была Алиса, я прикрыл глаза, слушая вопли гоблина. «Жалко, что отец ничего не рассказывал про свои опыты. Мне бы пригодилось».

***

Уродец пришел в себя нескоро. Тройной Хатшь погрузил его разум в пучины агонии, и до глубокой ночи малыш метался и стонал. Когда дым рассеялся и тело регенерировало, я вновь связал мелкого, чтобы не опасаться побега.

— Что это было? — спросил гоблин первым делом, как вернулся в привычный мир.

— Капля магии, — пробормотал я, открывая глаза и потягиваясь.

— Ты еще и колдун, — с презрением прокомментировал мелкий.

— Колдун, колдун, еще какой. Будешь много трещать — прокляну и яйца отсохнут.

Зеленокожий не ответил. А что ему сказать? Повода для шутки нет, хотя и игнорировать тоже не очень хороший вариант — после того, что я уже сделал, можно догадаться о весомости моих обещаний.

Я посмотрел на перекошенное природой лицо, на кожу с бородавками и когтистые лапы. Выглядящие слабыми из-за худобизны, но я прекрасно знал, что это компенсируется скоростью. Кровь, которой гоблин заляпал пол, была похожа скорее на слизь. И воняла.

— Почему ты такой урод? — спросил я, впрочем, не ожидая ответа.

— А почему тебя мамка родила?!

— Впрочем, ты прав. Я пока видел недостаточно много уродливых тварей. Так что постараюсь привыкнуть к твоему наглому хлебалу.

— Хлебало у тебя, когда ты…

Гоблин запнулся, когда подошва сапога врезалась в лицо.

— Давай без острот, приятель, — вздохнул я.