Ассистент для ректора (СИ) - Дало Лайа. Страница 4

— Порталы? — вопрос вырвался сам по себе.

Брюнет не соизволил даже обернуться:

— Да, — и никаких дополнительных объяснений. — Прошу.

Кабинет ректора от открыл также бесцеремонно, как и приемную, но заходить внутрь не стал. Оперся о косяк и опять уставился на меня.

— Что? — идиотский вопрос, идиотская реакция, но он действовал на меня крайне… раздражающе.

— В кабинете ковер мягче, — и взгляд на мои босые ноги.

Это проявление заботы? Вот уж сомнительно! Насмешливая улыбка не вязалась с вежливым тоном, а холодный блеск черных глаз и вовсе настораживал. Мрачный типчик, очень неуютный. Зато кабинет был как раз очень даже уютным. Небольшой, но и не тесный, отделанный все теми же дубовыми панелями, с даже на вид удобной мебелью, и, конечно же, монструозным рабочим столом! Мне бы такой… Эх!

— Садитесь, леди Корвин.

Обращение было непривычным, но понятным, если учитывать обстановку Школы и внешний вид ее обитателей. Стиль одежды напоминал фильмы, посвященные концу девятнадцатого, началу двадцатого века — сюртуки, шейные платки и узкие брюки у мужчин, умеренные турнюры под слоистыми платьями дам. Да, «леди» тут было уместно.

— Благодарю, — я тоже умею быть вежливой, а еще умею вписываться в антураж: — позвольте узнать ваше имя?

Брюнет немного удивлено дернул бровью, не ожидал, что я осмелюсь с ним заговорить или что-то еще?

— Тайлар Вашх, к вашим услугам, — легкий наклон головы.

Он уселся в кресло напротив и опять пристально уставился на меня, даже не пытаясь как-то сгладить неловкое молчание. Я уже говорила, что он меня раздражает?

— Господин Вашх…

— Лорд Вашх, миледи.

Нет, не раздражает. Бесит!

— Прошу прощения, для меня это ново.

— Я заметил, — и многозначительный взгляд на мою одежду.

Верхние пуговицы блузки были расстегнуты, так что виднелась ложбинка, но собственная грудь меня никогда не смущала, не стала тушеваться и теперь.

— Я одета как-то неприлично? — такое нахальное разглядывание можно отбить только прямым вопросом.

— А вы одеты? — вот теперь явная и неприкрытая насмешка.

— Для моего мира — да. Обычный деловой костюм.

— Босиком?

— Я перенеслась из собственного дома.

Лорд Вашх прищурился:

— Кстати, об этом. Почему вы согласились на переход? Что вам пообещал Камень?

— Пообещал? — однако, одолевают меня смутные подозрения…

— Камень вытягивает из Веера только тех, кто готов и согласен изменить свою судьбу.

— А можно подробнее? — подтолкнула я не столь многословного мужчину.

Брюнет хмыкнул, подумал пару секунд, а потом кивнул сам себе:

— Почему бы и нет, все равно где-то полчаса ждать. — Картинный щелчок пальцами и на кофейном столике появился поднос с двумя чашками. — Угощайтесь, напиток взбодрит.

Осторожно принюхалась, сделала глоток — так и есть, жидкость в чашке больше всего напоминала кофе, хоть и имела карамельный оттенок, в отличие от того, к которому я привыкла.

— Как вы уже могли догадаться, Школа Истоков набирает студентов как из местного населения, так и из жителей других миров. С местным населением все более или менее стандартно — вступительные экзамены на определение уровня силы, уже имеющихся знаний и задатков. С Избранными, как мы называем пришельцев, все несколько иначе. Их выбирает сама Школа, а еще точнее Камень Распределения. Принцип отбора прост — тринадцать магов с высоким потенциалом, тех, кто готов оставить позади привычную жизнь ради возможности обрести силу и власть. Да-да, именно власть.

Испытывающий, проверяющий взгляд, но я точно знаю, что на моем лице только вежливая заинтересованность. Власть меня особо не соблазняет, я к ней привыкла и знаю, что ее всегда сопровождает ответственность, так что нужно сначала и о второй стороне медали все выслушать, а она точно есть.

Не дождавшись реакции Тайлар продолжил:

— Нашим миром, Миром Истоков, правит Совет Тринадцати Великих Семей. После выпуска из Школы Избранные войдут каждый в свой род, тот, что будет ему ближе по духу и по… другим аспектам. На самом деле выбор рода начинается практически с первых дней обучения — Семьи присматриваются, Избранные изучают свои возможности. Традиции, отработанные веками.

— И тут я.

— И тут вы, — кивок, — четырнадцатая. Поэтому, повторяю свой вопрос — что вам предложил Камень.

Вот теперь у меня уже не подозрения, а полная уверенность — подстава, вселенского, всепоглощающего масштаба.

— Ничего.

— Простите?

— Камень мне ничего не предложил. Портал появился на моем чердаке, и я в него шагнула.

Он почти не подавился кофе, а я почти невинно на это хлопнула ресницами.

— Безрассудно, — констатировал лорд Вашх. — Вы бежали от кого-то?

— Нет! — поспешила я ответить, а потом задумалась. — Может быть.

Тайлар отставил чашку, откинулся на спинку кресла и вновь сосредоточил все свое внимание на мне. Красивый мужчина, трудно этого не заметить. Темные волосы, черные глаза, совершенные черты лица, будто высеченные в теплом мраморе. Высокомерие, сила, аристократизм сквозили в каждом его жесте, в каждом слове. Очень, подавляюще красивый мужчина и такой же каменно-жесткий. Возможно, даже, жестокий. По крайней мере взгляд его и не собирался смягчаться, а чувственные губы кривились в презрительной усмешке.

— Тогда понятно.

Что ему может быть понятно? Он совершенно ничего обо мне не знает, но уже сделал свои выводы и явно не в мою пользу. Возразить? Попытаться объяснить? А толку, если мне самой мой поступок кажется все более идиотским. Впрочем, отступать я не привыкла, как я поняла, сделанного не вернуть, а значит только вперед.

Из приемной раздались голоса и спустя несколько секунд наше уединение было нарушено. Приемная комиссия в полном составе явилась по мою душу. Ну что же, кажется, моя судьба вот-вот решится.

Глава 4. Неожиданный выход. Тайлар

— Все же нужно понять, что с вами не так, — задумчиво произнес Эвальдос, пробарабанив узловатыми пальцами по столу.

Этот нервный тик он приобрел относительно недавно. Примерно тогда же, когда время и прожитые годы вдруг отразились на его лице и теле. То покушение сильно ударило по нему, так сильно, что, пожалуй, он уже не оправится.

А между тем, ректор прав. Самый интересный вопрос на сегодня — что не так с Избранной? Почему Камень выбрал ее, как она смогла пройти и в чем ее сила. У нее не может не быть силы, иначе мир не принял бы ее. И между тем все повторные сканирования ничего не дали.

— Армель, ты уверен, что блока нет? — в очередной раз задал свой вопрос Эвальдос.

Лучший лекарь Истоков, декан Рассветного Факультета мотнул головой и неопределенно взмахнул рукой. Содержательно, нечего сказать. Хотя, думаю, что его этот вопрос уже порядком достал. Армель первым делом подошел к этой леди Корвин и испросив разрешения положил руку на высокий лоб девушки.

Все же девушки. Молодой леди. Да, она была старше адепток, но ненамного. По крайней мере никаких морщинок я не заметил, гладкая, совершенная кожа. Почти как у самого Армеля, а ведь он эльф еще и целитель. В общем, изучение состояние ее здоровья ничего не дало. Никаких блоков, никаких отклонений, никакой скрытой крови — чистокровный человек без капли магии. Что за бред?!

— Проиграли вы, ребятки. Причем оба, — оскалился довольно Шандор, вольготно откидываясь на спинку дивана и размещая свою лапищу в опасной близости от плеча Кристины.

Зеленоглазка сделала вид, что ничего не заметила, но недовольный блеск глаз не смогла скрыть.

— О чем это он? — Агрима тоже решила принять участие в беседе, хотя до этого держалась молча и в стороне, но такие моменты ее всегда интересовали.

— Пари они заключили, нила Тварх, представляете? — продолжил закладывать нас с Марком демон. — Поспорили о цвете силы нашей прекрасной леди Корвин, ведь вас так зовут, драгоценная?

Он что с ней заигрывает? Зеленоглазка опять проигнорировала демона, но это она зря — это Шандора только сильнее раззадорит, он любит таких неприступных и гордых. Охотничьи инстинкты не хуже оборотничьих, да и мои тоже не дремали. Ее запах толком не давал сосредоточиться, отвлекал. Вроде бы не очень сильный или яркий, но какой-то навязчивый и смутно знакомый. Из-за него вести беседу-допрос оказалось неожиданно сложно, так что до прихода остальных нечего толком не выяснил, только то, что она или бестолково-отчаянная или безрассудно-глупая, что, в принципе, одно и то же.