Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 14

— Уауаууу! Муауауау!

Первым порывом было выскочить из кареты на полном ходу. Но звук, при всей его сверхъестественности, показался странно знакомым, и я быстро сообразила, в чем дело.

Чертыхнувшись, нагнулась, пошарила под скамьей и вытащила за шкирку кота. Глупое животное орало и упиралось всеми лапами.

— Фил, мерзавец хвостатый! — отругала я его в сердцах.

Видимо, забрался в карету незамеченным, пока я была в доме. И отправился в замок Морунген непрошеным гостем. И что с ним теперь делать?

Фил смотрел на меня с ошалевшим видом. Вздохнув, я посадила его на колени. Кот уткнул голову мне в живот и затих. Кажется, его укачало.

— Морунген скормит тебя своему псу и будет прав, — сказала я мстительно. Фил дернул шкурой и прижался теснее. Мало мне забот, кроме как думать, что с ним делать!

Дождь затих, я выглянула в окно, чтобы прикинуть, скоро ли кончится муторный путь. Небо нависло, как сырое одеяло, а затем облака ненадолго расступились. Сквозь прореху в полотне неба хлынуло солнце.

И там, на холме, освещенный одиноким лучом, возвышался черный силуэт замка с четырьмя остроконечными башенками.

По коже побежали мурашки, а сердце ускорило ход. Вот мой новый дом, в который я бежала от судьбы, которой противилась, навстречу жизни, которая могла оказаться еще хуже.

И тогда я загадала: если сейчас появится радуга, все будет хорошо. Но тучи сомкнулись, стало совсем темно и мрачно.

Последние минуты путешествия тянулись долго. Наконец, экипаж миновал высокие ворота и въехал на подъездную дорогу. За окном проплывал сад: заросший, лишь кое-где облагороженный ленивыми руками садовника. Мелькнули развалины беседки, фонтан с затянутой тиной черной гладью воды в чаше, и экипаж остановился.

— Вы там живая, барышня? — весело спросил Курт, открывая дверцу и помогая мне выбраться наружу. На камердинере оказался удобный непромокаемый плащ, из кармана многозначительно торчало горлышко бутылки с горячительным. Стало ясно, почему моему вознице непогода была не страшна.

Я соскочила с подножки, чуть не уронила кота, попала ногой в лужу, зубы начали выбивать дробь. Дождь сыпался за шиворот.

— Я в порядке, — произнесла я и больно прикусила язык.

— Вы и усатого прихватили! — сказал Курт без особого удивления.

— Простите, не видела, как он спрятался в карете. Заметила его слишком поздно.

— На кухне для него найдется пара сосисок и теплое место у очага, — успокоил Курт. — Ну-ка, дайте его сюда… ишь ты, маркиз фон Длиннохвост!

Камердинер ловко подхватил Фила, тот сопротивления не оказывал, тряпкой висел на сгибе локтя, прижав уши. Льющаяся с неба вода доставляла ему ужасные муки. Вид у него был обреченный.

Вот и мокни теперь, подлец мохнатый. Раньше надо было думать, когда лез в карету. Интересно, что скажет хозяин дома, когда узнает, что прибыла я не одна. Я попросила Курта:

— Проводите меня к его милости, пожалуйста.

— А его в замке нет. Он вечером будет. Мы пока вас устроим поудобнее, напоим чаем и представим госпоже Шварц. Она о вас позаботится… наверное.

— Госпожа Шварц?

— Это матушка его милости. Он-то теперь фон Морунген, по баронству, а она Шварц. Раньше служила в замке горничной, а теперь вот… хозяйкой заделалась. Пока наш Железный Полковник женушку в дом не приведет. Уже скоро, наверное. Он наследников хочет, чтобы было кому титул и замок оставить.

Курт болтал весело, задорно, и у меня потеплело на душе. Я легко заражалась настроением других людей и теперь радовалась, что хотя бы один весельчак в доме имеется. Надо бы подружиться с этим Куртом. Он, видать, пройдоха великий, и знает, как обращаться со своим хозяином.

Курт провел меня под аркой и во внутренний двор. Здесь было очень тихо, лишь потоки дождя шумели в трубах. Между мокрыми и скользкими булыжниками пробивалась трава. Со всех сторон поднимались серые стены, покрытые вялым плющом.

К парадной двери вело крыльцо с двумя полукруглыми маршами, слева и справа. Опиралось оно на арки, а внизу притулились каменные скелеты, закутанные в плащи.

Из-под капюшонов выглядывали черепа. Дождь скапливался в глазницах и истекал подобно слезам. Ткань одеяний ложилась на землю тяжелыми складками; лишенные плоти руки держали свод арок. Грудные клетки изваяний были обнажены, а внутри, под тонко выточенными костями, блестели медные сердца.

И вдруг вспомнилось, как когда-то, темным зимним вечером, отец привез меня в замок — на праздник, что устраивал старый его владелец. Тогда я испугалась этих каменных стражей до дрожи и расплакалась. На долгие годы они стали моим детским кошмаром.

Да и сам замок напоминал кошмарное видение.

Угловатый, изломанный, словно остов неизвестного чудовища. Арки похожи на пасти, решетки на окнах — на ребра, зубцы на крыше — на клыки, все темное и потрепанное временем.

Вот в каком доме предстояло мне жить!

Хотелось бы знать, кто именно и когда возвел его? В памяти осталось немногое. Кажется, первым владельцем — и зодчим — был некий придворный механик короля Хильдебрандта, жившего лет сто назад. Говорили, что был тот механик колдуном, и заключил договор с дьяволом.

Пожалуй, слишком часто в легендах, связанных с этим местом, упоминается дьявольский договор, решила я. Хоть и не была я суеверной, эта мысль обеспокоила — как и медные сердца изваяний под лестницей. И у нового хозяина замка сердце из металла. Ох, неспроста это совпадение…

Пока я размышляла, крутые ступеньки закончились. Курт потянул на себя монументальную дверь, сделанную из дубовых панелей. При этом ему пришлось поставить на пол саквояж, потому что другой рукой он придерживал Фила. Кот вцепился в его куртку когтями и зажмурил от ужаса глаза. Ему тоже хотелось оказаться подальше от этого места.

В замок Морунген я ступила не без трепета.

В большом холле оказалось так же неуютно, как и снаружи. Лампы в углах с трудом разгоняли мрак, балки потолка терялись в темноте. Стены не оштукатуренные, из простого камня. Между развешанными алебардами и саблями расползались пятна плесени, а ковер, устилающий парадную лестницу, посерел от старости.

— Луция! Луция! — весело заорал Курт, и эхо подхватило его слова. Вышла высокая девушка в одежде прислуги и глянула на меня с недоумением.

— У нас гостья! — объявил Курт. — Госпожа Майя Вайс. Она будет жить тут и смотреть за хозяином.

Луция понимающе кивнула.

— Давай, милая, забери ее саквояж и отведи… куда-нибудь. Ну хотя бы в комнату на втором этаже. Там посуше будет. Ворона у себя? — спросил он, понизив голос.

— Куда она денется, — с досадой ответила Луция.

— А сам? Еще не вернулся?

— Сам будет вечером.

— Ну вот, дай госпоже Вайс чаю, согрей ее, а потом отведи к Вороне.

— Вы имеете в виду госпожу Шварц? — спросила я, ужаснувшись непочтительности слуг.

Курт смущенно кашлянул.

— Вы это, барышня, самому… то есть полковнику не проболтайтесь, что мы так вот о его матушке отзываемся. Но она как есть натуральная ворона. Сами увидите. Сразу предупреждаю, особой учтивости от нее не ждите. Не обращайте на нее внимания, и все.

Я совсем растерялась. Жизнь в замке Морунген грозила стать куда неприятней, чем думалось.

— Отнесу кота на кухню. Не беспокойтесь, присмотрю за ним хорошенько, обсушу и накормлю. Получите его обратно в целости и сохранности, — сказал Курт.

— Барышня, да вы же промокли насквозь! — заметила Луция, поднимая саквояж.

И верно: блуза прилипла к груди, юбка набухла и стала тяжелой, в ботинках хлюпало.

— Разожгу камин и принесу чаю, — без особой любезности пообещала служанка. — Переоденетесь, потом отведу вас к хозяйке.

Луция пошла наверх очень быстро, я едва за ней поспевала, еще и потому, что крутила головой налево и направо, пытаясь составить первое впечатление о новом пристанище.

Впечатление складывалось странное. Я видела роскошь и запустение. Высокие потолки с лепниной и дубовые балки затягивала паутина, гобелены отсырели, поблекла позолота на старинной мебели, орнаменты и картуши потускнели от пыли.