Визажистка - Клюкина Ольга. Страница 28

Вера не стала никому говорить, что сегодня впервые в жизни она шла на свадьбу в новом качестве — как визажист, зарабатывать деньги. И Ленке тоже ничего на всякий случай не сказала, из суеверия, что тогда точно ничего не получится.

Зато вчера она нарочно сходила в модный салон Егора Федотова, попросила сделать себе «макияж невесты».

И снова смогла убедиться: в том, что этот молодой человек с эффектной белой прядью в темных волосах (то ли выкрашенной просто для красоты, то ли с намеком на жизненный опыт) равнодушно делал с ее лицом, последовательно нанося на него пудру, тушь, тени, помаду, не было ничего особенно трудного или хитроумного.

В основном макияж делался исходя из собственного вкуса мастера, который явно не выходил за рамки журнальных стереотипов.

Зато, пока юноша изображал из Веры «невесту», стараясь придать ее смугловатой коже более прозрачный, розовый тон, она успела подробно рассмотреть все маленькие щеточки, губки, кисти, карандаши, которыми он пользовался, и сразу же после посещения салона побежала по магазинам искать то, чего в ее наборе недоставало.

Особенное удовольствие испытала Вера, когда узнала, что многие визажисты предпочитают работать художественными колонковыми кистями, при помощи которых гораздо легче наносить на лицо пудру нужного оттенка и добиваться естественных тонов. Эта деталь каким-то образом подтверждала тайные мысли Веры об особенностях ее новой профессии.

Все свое косметическое хозяйство «седочубый» юноша, гордо называющий себя визажистом-стилистом, хранил в небольшой сумке со специальными отсеками. Вера поняла, что именно с такими чемоданчиками принято выходить к клиентам на дом. Поэтому, помимо новой косметики, Вера купила себе удобную кожаную сумку, которую без труда можно было приспособить под рабочую, выездную.

При этом она невольно с благодарностью вспоминала лысого Васю, брата Валета: той жуткой ночью, в порыве щедрости, он сунул ей денег, которых как раз впритык хватило на тот минимум косметики, без которого невозможно было начинать работать.

Свою заветную «тыщонку» Вера потихоньку тратила исключительно на продукты, стараясь как можно сильнее экономить. И при этом мысленно удивляясь самой себе: одной рукой, доставая деньги как бы из одного кармана, она теперь покупала самые дорогие и качественные туши, помады, пудры и контурные карандаши, нередко ловя на себе восхищенные взгляды вечно глазеющих на витрины девчонок. Зато другой рукой уже через несколько минут показывала продавщице: нет-нет, пожалуйста, не той колбасы, а вот этой, которая на пять рублей дешевле.

Но в этой странной двойной жизни Вера чувствовала какое-то невыразимое удовольствие, неведомый прежде азарт, что-то под стать игре в рулетку. О которой она к тому же никому, кроме Ленки, не рассказывала — и от этого было еще интереснее.

Без особого труда отыскала Вера дом и квартиру «своей» невесты и сразу же, еще с лестницы, окунулась в атмосферу праздничной суеты наиважнейшего семейного события.

Квартира оказалась такой огромной, что в ней запросто можно было потеряться.

— Вы от Юлии? Идите, Женечка там, в спальне, — встретила Веру в дверях маленькая, коротко подстриженная женщина с озабоченным лицом, как выяснилось, мать невесты. — Только не слишком обращайте внимание на ее капризы. Она у нас на третьем месяце беременности. Токсикоз замучил.

Вера прошла в спальню и… остолбенела.

В кресле сидела та самая девушка, которую она видела в ресторане с Александром.

Ну конечно, это была она. А как мило, оживленно они тогда о чем-то разговаривали — действительно как очень близкие люди.

Так вот кто, оказывается, жених, из-за которого, сбиваясь с ног, по квартире сейчас металось столько озабоченных людей… Из-за которого она сама сюда спешила со всех ног, несколько раз поскользнулась и даже чуть не упала.

Вера продолжала стоять на месте, чувствуя, что не может теперь почему-то пошевелить ни рукой, ни ногой — они словно онемели.

Нужно было что-то делать, говорить, но она так и стояла в дверях неестественно прямо, не в силах оторвать взгляда от девушки с пушистыми светлыми волосами в широком белом платье.

«Сейчас они поженятся, потом у них родится ребенок. Они будут жить долго и счастливо и умрут в один день, — тяжело прокрутилась в голове у Веры расхожая фраза. Одна из тех, которые в моменты сильного отупения почему-то всегда первыми выбираются на поверхность из глубины отчаяния. — А моя жизнь дала трещину».

— Что, такая страшная? — по-своему поняла замешательство Веры невеста, шутливо хватаясь за щеки. — Ай-ай-ай! Ну и плевать. Ты, кстати, откуда: из парикмахерской? Тут мама такую бурную деятельность развила, я и не знаю, кого еще ждать. Сначала договорились: распишемся, глотнем шампанского — и всем до свидания. Потом решили все-таки в кафе собраться, чтобы родители между собой лучше познакомились. А тут теперь целая свадьба: пупсики на машинах, к какому-то памятнику космонавтам все ехать собрались, фотографироваться. Как будто я — Валентина Терешкова. Я им говорила: люди, ведь я же не в космос собираюсь, а замуж, опомнитесь… Все напрасно. Пришлось сдаваться.

И Женя озорно засмеялась, усаживаясь перед большим зеркалом и встряхивая волосами.

У нее был очень хороший смех — смех совершенно счастливого человека, который не верит и даже не подозревает, что с ним когда-нибудь может случиться что-нибудь горькое и обидное.

— Я — визажист, — проговорила наконец Вера, давясь словами. — Ну, макияж. — А про себя подумала: «Если бы меня любил Александр, мне, наверное, тоже ничего не надо было бы. Никакого космоса. Я бы тоже так же смеялась, как в детстве».

— Да? Ну, все равно. Пусть будет макияж. Только давай по-скорому, лишь бы мамулю зря не расстраивать. А то сейчас уже должен подойти, как они его называют, «женишок», — улыбнулась Женя. — Тут и так с утра у всех нервы на пределе. Боже, скорее бы все закончилось.

Вера кивнула и торопливо открыла свою сумку — передвижной салон, теперь думая лишь о том, чтобы управиться как можно быстрее и постараться не встретиться с Александром.

Все, что угодно, только не это!

— А ты чего такая бледная? — участливо спросила Женя, когда Вера близко наклонилась к ее лицу и начала первым делом наносить тонкий слой основы на небольшие пигментные пятнышки на лице, нередко появляющиеся у беременных женщин.

Прежде чем подобрать нужный тон и равномерно наложить его на лицо, начиная с верхнего века и постепенно продвигаясь все ниже, нужно было закрасить коварные пятнышки — а эта процедура занимала немало времени.

— Я всегда такая бледная, — соврала Вера, чувствуя под пальцами нежную, совсем детскую кожу Жени.

Надо же, в ее руках было лицо, которого наверняка уже не раз касались губы Александра.

— Не беременная? — поинтересовалась Женечка, все мысли которой с некоторого времени были сосредоточены в одном направлении.

— Нет, — односложно ответила Вера, обрабатывая пудрой пространство вокруг ясных, золотистых, цвета прозрачного янтаря, глаз невесты и торопясь как можно скорее перейти к подбородку и губам.

— Тоже всякие румяна не любишь? А приходится с другими возиться, да? — не отставала Женя. — Вот и я — с детства ненавижу всякие правила, законы, а пришлось в юридический поступить, отец заставил. А там к тому же всякие поправки, новые постановления… Скорей — бы в декрет уйти и забыть про все это хотя бы на какое-то время. С малышами ведь хорошо возиться, да? У тебя есть дети?

— Да, — выдохнула Вера.

— Они уже пришли! Смотри, никак не терпится. Пусть войдут? — заглянула в дверь мать невесты. Вера вспомнила, что ее зовут Ириной Владимировной — так было записано в ее блокноте. Как будто это хоть что-то могло теперь изменить…

— Тук-тук-тук! — послышался незнакомый голос.

— Конечно, мамуля, мы уже закончили! — сразу же вскочила с места Женечка, шепнув Вере: — Хватит пока, потом, ну его…

«Не успела», — поняла Вера, растерянно оглядываясь вокруг.